Джин Вулф - Воин тумана (сборник)

Потом подо мной упал конь. Как же его звали? Это нужно ему, это нужно мне. Я держался ногами за его мускулистые бока. Я думал, что он никогда не подведет меня. И, я знаю, он тоже думал, что не подведет меня, или любого другого, кто сидел у него на спине. Я чувствую, почти уверен, что взял его у кого-то. Хотел бы я знать, у кого, и как так случилось, что мы его забрали.

Я вспомнил совсем маленькую лошадку, и домашнего бога, стоявшего у очага, некрасивого и доброго. Отец приносит сухие виноградные лозы и кормит огонь, мать помешивает суп. Как маленький мальчик стал мужчиной, который скакал за красивой рыжеватой женщиной в черном парике? Когда мы повернули, чтобы сразиться с теми, кто догонял нас, она закричала: — Мит-сер'у! Я Кошечка! — и слишком долго оставалась на месте, прежде чем повернуться и убежать, как я приказал ей; я повернулся в седле и в последний раз помахал ей, такой изящной и такой красивой.

Я сказал солдатам из Парса защищать ее, но они меня не послушались. Какиа скакал со мной стремя в стремя, пока стрела не попала ему в горло. Я никогда не сомневался в его мужестве, вплоть до его смерти.

ЕСЛИ бы я был богом, я бы оживил моего коня и поговорил с ним. Я бы назвал его по имени, вскочил на него и поскакал как ветер. Мы бы умчались в небо и доскакали до другой, далекой и намного более лучшей страны.

Они приставили нож к горлу кошечки, и мне пришлось отдать им Фалькату.

Сейчас мой охранник перерезал путы на руках, чтобы я мог писать. Он видит, что я слишком слаб, чтобы встать. Как я могу быть опасен ему? Или кому-нибудь другому? Не думал, что найду столько доброты в этом суровом черном человеке, или в ком-нибудь другом. Не верю, что я сам был таким жестоким, и хочу быть добрее.

Если бы я не отдал им Фалькату, они бы пронзили меня множеством стрел, длинных стрел с железными или каменными наконечниками. Ну и что? Разве лучше то, что я дрожу здесь и пишу при свете костра пером, смоченном в собственной крови?

НОЧЬ. Надо мной летят гуси, крича на все небо своим товарищам. Их крик чем-то похож на скрип новых сапог. Быть может это последний звук, который я слышу в жизни. Всякий человек слышал свой последний звук. Для многих это лязг оружия. Да, это хороший последний звук, но крик гусей лучше. Мы опускаемся в землю, спускаемся в тенистые страны мертвых, где я выпью из реки Смерти и забуду жизнь, которую не могу вспомнить.

МОЙ охранник говорил со мной. Язык, на котором он говорит, я почти не понимаю. Тогда он заговорил на том языке, на котором я разговариваю с Мит-сер'у, но, как мне кажется, не очень хорошо. Я спросил его, как зовут моего коня, но он не знал. Он сказал мне, что я должен лежать и спать, только так я смогу выжить. Он привязал мою руку к своей, для того, чтобы поспать самому. Веревка достаточная длинная, и дает мне подползти к костру и писать, что я и делаю. Сегодня ночью я скорее хочу писать, а не спать.

Что если я умру?

Солдаты сражаются, а добыча достается царям. Что есть у солдата? Немного монет, кольцо с пальца мертвого врага и много шрамов. Что есть у лошади? Только смерть. Мы скачем на них, а они — наши цари — на нас.

Я помню горячее яркое солнце и остальных, которых хотел спасти. Эти люди схватили Мит-сер'у. Когда я в последний раз видел ее, она была в кольце охранников.

Пламя костра освещает мой свиток, но не согревает меня.

Я сказал ей бежать. Я хотел, чтобы она скакала во весь опор, пока я сражаюсь, чтобы они все скакали во весь опор, пока я сражаюсь в своем последнем бою. Как так получилось, что они схватили ее? А остальных двух Кошечек? Я помню ее улыбку и глаза, расширенные от ужаса.

Если заревет лев, все будет в порядке, мои раны исцелятся. Я сказал это моему охраннику. Но здесь нет льва, только еще одна стая гусей, освещенная светом луны; они летят к далекой реке через горячий неподвижный воздух. В Царстве Смерти темно и холодно — так говорила мне мама. Смерть зовут Dis Pater, он самый богатый из всех богов, у него больше подданных, чем у любого другого, и хотя каждый день к нему прибывают все новые и новые подданные, его темная мокрая страна так велика, что никогда не наполняется.

Кто будет приветствовать меня там? Я забыл все имена, даже имя моего коня. Я вспотел, и испугался, что пот помешает чернилам течь. Разве это не моя кровь? Почему она перестала течь?

Мы увидели как они появились на сухой равнине, как поскакали вслед за нами и быстрее нас. Дул ветер, в воздух взлетала пыль, маленькие белые облака мчались по блестящему синему небу, горячие облака, которые никогда не затмевают солнце. Бывает ли небо, более синее, чем это? А более злое солнце? Еще более ослепляющее? Такое небо никогда не распахивалось над нашим маленьким домом. У меня дома другое солнце и другое небо.

— Скачите! — крикнул я солдатам из Парса. — Скачите! Охраняйте ее. Я убью их предводителя и они остановятся, чтобы убить меня.

Я вытащил Фалькату. О, как ее клинок сверкнул на солнце! Кто этот человек с серебряным мечом? Если мои враги не скажут, то это я.

Я осадил коня и повернул его, моего сильного жеребца с черной челкой, лицом к ним. Как храбро он подчинился поводьям, как яростно поскакал к смерти!

Он махнул в воздухе сверкающими копытами, когда я поднял его на дыбы. Я высоко взмахнул Фалькатой и напал на них. Если он насадил себя на копье, то прожил еще достаточно долго. Сколько времени нужно, что срезать человека, как колос пшеницы? Дюжину вздохов? Сто?

Но сначала, о, сначала мы неслись по равнине, Багину с одной стороны, Какиа с другой, и я видел, как Какиа умер. Был ли у меня щит? Я не помню такого, только у Багину.

Когда упал мой конь, я взял щит у мертвого. Я помню, как нагибался и подныривал под удары. Фальката глубоко кусала за ноги, красная кровь текла по черной коже, Фальката укусила через попону и ранила лошадь.

Они все отступили, кроме одного хромого человека, который похромал ко мне. Я ударил его руку обратной стороной моего меча и его длинный кинжал улетел в сторону.

Тогда они привели Мит-сер'у с ножом у горла.

Я ОЧЕНЬ слаб и болен, мне холодно. Очень холодно. Появился огонь. Я так много рассказал другим, вороне, корове, с телом женщины и орлу на посохе. — Иди за мной, — сказал орел. — Иди за мной! — Но он улетел, и я не сумел пойти за ним. Как я хочу пить, как дрожу в этом холоде!

Этот огонь не согревает. Нет. Только жжет.

Мои раны болят и кровоточат. Скоро я умру. Скажите маме, что я не убежал из битвы. Скажите тем, на Форуме, я не убежал. Я пришел и ушел. Я…

Меня зовут…

МЕНЯ разбудил шепот в ухо «Прочитай это…» Несомненно я просыпался очень медленно; к тому времени, когда я сел, рядом не было никого. Я поискал взглядом того, кто говорил, и увидел этот футляр, он лежал рядом со мной. Он из толстой коричневой кожи, но уже потрепанной и поцарапанной. Начал ломаться. Будь у меня масло, я бы его смазал. В нем оказался этот свиток, камышовые перья для письма, чернила и маленький кинжал с глазом на рукоятке. Вокруг по-прежнему никого, слева и справа от меня лежат люди и спокойно спят, если про таких больных людей можно сказать, что они спят.