Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

— Мне идти прямо сейчас, моя госпожа? — глубоким глухим голосом спросил он. Морика посмотрела на него и слегка усмехнулась:

— Успеется. Пока что послушай ещё кое-что. Когда Длиннота уйдёт, сходи к мальчишке-человеку.

— Зачем? И так понятно, что с ним делать.

— Что? — резко спросила Морика. Мордрей пожал плечами:

— Обратим его в полнолуние, а книгу просто сожжём.

Морика цепко глянула на него, трогая чёрным ногтём болячку в уголке рта:

— Он говорил, она дорого стоит.

— Моя госпожа, эта книга — всего лишь несколько кусков сухой кожи и пара деревяшек.

— Я не думаю, что парень врал, — покачала головой Морика. Она потянулась, закинув руки за голову, и её грудь, скрытая под курткой грубого сукна, слегка приподнялась. Мордрей смотрел на неё жадным взглядом. Не обращая никакого внимания на его взгляд, Морика нагнулась и вытащила из-под стола допотопный фанерный чемодан, обтянутый выцветшей тканью. Положив его на столешницу, она откинула его крышку, застёжка на которой давно сломалась. Чего только там не было: куски старых тряпок, два свёрнутых пояса, пустой патронташ, жестяная расписная коробочка (обычно женщины хранят в таких коробочках нитки, иголки, булавки, клипсы, а Морика складывала туда бритвенные лезвия), гигантская катушка чёрных ниток, пара толстых шерстяных носков. Кроме всего этого, там лежал довольно объёмистый мешочек, в котором когда-то лежали сухари, украденные маленькой Морикой из буфета одной деревенской старухи, а теперь он был наполнен маленькими трофеями, которые вервольфиня любила забирать у своих жертв. Здесь, например, покоилась тонкая тесёмка, которой когда-то перевязывала волосы Веглао. На самом верху лежала завёрнутая в грязную тряпку «Ликантропия». Морика вытащила её и положила на стол. Старая книга, чья деревянная обложка в неверном, пляшущем свете очага выглядела таинственно и загадочно, казалась совершенно неуместной здесь, на грязном столе в чёрных обугленных пятнышках от сигарет.

— Что в ней может быть ценного? — презрительно хмыкнула Морика. — Не понимаю, на что она может сгодиться, разве что мужики накрутят себе из неё цигарок.

— Я слышал о том, что старые книги могут продаваться за большие деньги, — отозвался Мордрей. — Давно, ещё когда был человеком. Но эта просто разваливается, и вдобавок, если тот громила не врёт, она написана на языке, который мало кто знает. Сомневаюсь, что за неё дадут хорошие деньги.

— Может быть, и дадут. Вот что, Мордрей: если он и в самом деле так хорошо разбирается в книгах, пусть сделает так, чтоб эту писанину купили за хорошую цену. Поговори с ним, красавец. Поговори так, как ты умеешь.

С этими словами она лениво провела шершавой ладонью по небритой щеке Мордрея. Оборотень поймал её руку и несколько раз поцеловал её красные грубые пальцы. Морика снесла эту ласку со снисходительно-царственным видом, а потом спокойно отстранила любовника — но уже не так настойчиво, как в прошлый раз.

Дверь снова распахнулась, и Рэйварго поднялся на ноги. Он успел увидеть, как Шов толкает в спину Октая, а потом дверь захлопнулась. Рэйварго метнулся вперёд и подхватил молодого оборотня раньше, чем тот успел упасть на ступеньки. Сведя его вниз, он не без труда распутал тугой узел на его руках. Октай всё это время молчал, угрюмо сопя, а потом вдруг обернулся к двери и прорычал:

— Вот ведь сука!

— Вижу, ты её знаешь, — сказал Рэйварго.

— Знаю, — пробормотал Октай, растирая запястья и кивком головы благодаря Рэйварго. — Точнее, никогда лично не видел, но знаю про неё кое-что…

— Что у тебя с лицом? — в ужасе спросил Рэйварго. Брови Октая были здорово подпалены, кожа лица покраснела, а на лбу и правой скуле вздулись два пузыря размером с ноготь. Октай только махнул рукой:

— Скоро заживёт. Это пустяки по сравнению с тем, что эта сука сделала с моей подругой.

— А что она сделала?

— Выколола глаза и бросила в зимнем лесу умирать, — заметив выражение ужаса на лице Рэйварго, Октай мрачно усмехнулся. — Да, именно так. Но с Веглао не так-то просто справиться. Она выжила. И рассказала обо всём мне.

— Веглао — так зовут твою подругу? — переспросил Рэйварго.

— Да, — кивнул Октай. — Думаю, ты меня поймёшь. Я когда-то хотел, чтобы у меня была сестра. Думаю, она бы смогла стать моей сестрой.

— У меня есть сестра, — тихо сказал Рэйварго. — Она младше меня на два года. Так что я тебя понимаю.

— Младше на два года? А сколько тебе лет?

— Двадцать три.

— А мне — пятнадцать.

— Пятнадцать?!

— Да, а что?

— Но ты… ты выглядишь старше пятнадцати. Я в пятнадцать лет был ещё ребёнком. Я думал, тебе по меньшей мере восемнадцать или двадцать.

— Я оборотень, — тихо сказал Октай. — Меня укусили, когда мне было одиннадцать лет. И все эти четыре года я превращался. А превращаться очень больно. Наверное, поэтому я выгляжу старше.

Он замолчал. Рэйварго уселся на ступеньку и опустил голову на здоровую руку. Октай сел рядом и тихонько спросил:

— Так это правда? Насчёт книги? Она правда такая дорогая?

— Очень, — устало сказал Рэйварго. — Она бесценна. И я говорю не о деньгах. Она бесценна, потому что во всём мире больше нет ни одной такой книги. Всего их было пятнадцать, оригинал и четырнадцать копий. Двадцать лет спустя после того, как она была написана, инквизиторы объявили её колдовской. Её сожгли. Сожгли и все копии… кроме одной. Этой копии, — Рэйварго хлопнул ладонью по колену, как будто на нём лежала «Ликантропия».

— Инквизиторы? — лица Октая видно не было, но по голосу Рэйварго понял, что парень задумчиво нахмурился. — Я читал когда-то о них книжку. Ещё до этой ночи. «Тюрьма и гробница», так, кажется, она называлась. Судя по всему, они были редкими гадами, ещё похлеще охотников на оборотней. Но если, — голос его вдруг стал деловым и сосредоточенным, — если её должны были сжечь, как она смогла уцелеть? Как ты её нашёл?

Рэйварго начал рассказывать с того момента, как они с Гилмеем приехали в старый дом, но много сказать не успел — через несколько минут за их спинами с грохотом распахнулась дверь. Ребята вскочили на ноги одновременно. Светлый прямоугольник тут же загородили несколько высоких фигур, по лестнице загрохотали сапоги. Рэйварго отступил на шаг, думая, сможет ли драться. Но он не успел даже сжать кулаки — спустившийся по лестнице Шов грубо оттолкнул его в сторону, а кто-то другой наставил на него ружьё. Пришлось Рэйварго отступить к стене.

Он сразу узнал нескольких знакомых — Шва, пару оборотней, Мордрея. Последний держал в руке факел, явно не для освещения, ведь оборотни хорошо видят в темноте. При свете этого факела Рэйварго увидел, как двое оборотней крепко схватили Октая.