Наталья Якобсон - Роза с шипами

Я посмотрел в ту сторону, где скрылась в зарослях Шантель. Что мне сделать, чтобы она больше не вернулась, плюнуть через плечо или оставить в дупле дуба монетку, которую она непременно найдет и уже не сможет двинуться дальше, ведь я буду осторожен и приложу к ней заклятие. Оказывается, Шантель даже не знала, что мы живем в замке. Интересно, она считала, что я сплю на горке сокровищ, а Розе негде прилечь кроме какого-нибудь украденного паланкина, портшеза или гамака. Я представил, как обиделась бы Роза, если бы вместо пуховых перин я предложил бы ей переночевать на крытых носилках. Надо было догадаться раньше, что если бы пряхи знали о том, что я хозяин замка список вещей, которые нужно оплатить возрос бы вдвое.

Роза, напевая какой-то мотив из пьесы Камиля исследовала лес вокруг, проверяла, что спрятано в каждом дупле дерева и несколько раз находила там мелкие самоцветы, но у нее хватало сообразительности положить их обратно, чтобы не обидеть никого незримого.

-- Каждый участок леса кому-то принадлежит, - засмеялась она. - И не только леса, однажды под мостовыми Виньены я услышала тихий перестук молоточков. Никто, кроме меня, их не слышал, да даже если б и услышал, то принял бы за цокот копыт. В Виньене встретишь столько карет, повозок, дрожек и фаэтонов, сколько ни в одном другом городе. Хочешь, я покажу тебе то место?

-- Ты хочешь снова попировать при дворе?

Она только жеманно передернула плечиками. Я догадывался, что на самом деле она хочет проверить, не пришло ли к королю письмо от Шантель с требованием оплатить мое проживание в их темницах, так сказать, предоставленный кров и полученное там образование. Я подумал о недоступной, лучезарной Одиль, которая когда-то с таким равнодушием променяла наш уговор на трон. Роза шла впереди, но уловила мои мысли, обернулась и прошептала одними губами, так, чтобы лишь я смог разобрать:

-- Она жалеет о том, что упустила тебя!

Фейерверк в Виньене. Мириады сверкающих огней. Разноцветные взрывы искр, распускающиеся подобно пестрым крупным цветкам. Мы, как обычно, прибыли на праздник. Винсент шел за мной, как телохранитель. Роза в фиолетовом наряде с цветами в волосах напоминала редкостное, нездешнее создание. Я уже снял траур. Три дня истекли, и я смело мог выбирать что угодно из палитры оттенков, не опасаясь вызвать кривотолки. Короткий лазурного цвета плащ колыхался у меня за спиной, будто подчеркивая, что я не принадлежу ни к миру теней, ни к царству смерти, хотя могу оказаться господином смертью сам.

Кто-то протолкнувшийся через толпу и охранников быстро сунул в руку Розе клочок бумаги и матерчатую черную магнолию. Я попытался рассмотреть бледное лицо под капюшоном, но человек в длинной темной накидке уже проскользнул под алебардами стражей и быстрее тени скрылся в толчее.

-- От кого записка? - тихо спросил я.

-- Не знаю, - Роза осторожно развернула скомканную бумажку. Она повернула клочок на свет так, чтобы мог прочесть и я. Всего несколько слов "если почувствуешь, что он становится опасен, приходи к нам и будь нашей царицей, мы любим тебя" и подпись "Кловис".

-- Они боятся за тебя, - я не знал радоваться ли мне за Розу, у которой появились почитатели или строить догадки и подозрения.

Роза вдруг с отчаяньем взглянула мне в лицо и порывисто прижалась щекой к моему плечу. Восхитительные шелковистые локоны, темным дождем рассыпались по темно-красному бархату камзола.

-- Я боюсь за тебя, - произнесла Роза. Непроизвольно я поднял руку, чтобы погладить ее по голове. Я уже знал, о чем она хочет попросить меня.

-- Он знает, кто ты, - она имела в виду короля.

-- Да, - прошептал я в ответ. - Я не имел права обманывать его. Он бы и сам догадался, он умен и темная половина моего существа не может удержать его от слепой, отцовской любви. Он усыновляет и ангела, и демона, и ту и другую составляющую часть моего существа.

-- Обещай, что ты больше никому, ни единой живой душе не признаешься в том, что внутри тебя сидит демон, - потребовала Роза.

-- Иначе они решат избавить общество и будущие поколения от такой напасти, как я? - я шутил, для меня бросаться очертя голову в опасности по большей части всегда было шуткой, насмешливым вызовом, брошенным в лицо злой судьбе.

-- Клянись! - вполне серьезно прошептала Роза.

-- Клянусь, - я не мог ей в этом отказать. - Никто в Виньене никогда не узнает о моем проклятии.

-- Они знают, - Роза скомкала в руках записку и хотела швырнуть ее в пылающий зев дворцового камина, но не смогла, будто кто-то удержал ее за запястье.

-- Они всего лишь тени. Шарло - пария. Кловис не представленный ко двору и никому не нужный дворянин. Остальные - всего лишь черные силуэты на фоне тьмы. Никто не станет прислушиваться к изгоям.

-- Но они опасны, - Роза прикрепила булавкой к корсету черную магнолию, и чья-то тень отразилась в ее глазах. - Они будут ждать, но я не приду. У Кловиса есть армия теней, а у меня мой опасный ангел.

-- Только твой, - подтвердил я и решил, что навсегда останусь для нее ангелоподобным принцем, ни разу больше я не явлюсь ей в страшном облике дракона, но Розе было безразлично опалю я окрестности своим пламенным дыханием или нет. Ее тянуло к дремлющему внутри меня золотому змею точно так же, как когда-то на балу ее влекло к таинственному и бледному, золотоволосому юноше, возникшему, словно из самой пустоты.

Я уже не жалел, что тогда через окно проник, как вор, в освещенный незнакомый зал. Я искал там жертву, а нашел Розу. Роза - моя единственная воплощенная мечта. Округа полна зла, с приходом темноты по миру разбредаются тени, но пока со мной живет это красивое, несравненное создание в моей жизни будет свет. И не важно, что наполовину я принадлежал тьме.

Роза никогда не стала бы обвинять меня в том, что я улетаю из замка только для того, чтобы рыскать в поисках жертв по улицам темных городов. Она бы всего лишь очаровательно улыбнулась мне на прощание и пожелала счастливой охоты. Ну, разве можно мечтать о таком взаимопонимании. Даже Винсент боялся попадаться мне на пути, когда я спешу на охоту. Роза же с самого начала увидев тень дракона в моих глазах, подумала " Ну и что, пусть в тебе живет демон, все равно ты нравишься мне больше остальных". Тогда я впервые ощутил, что кому-то нужен, а теперь ради своей неотразимой подруги я готов был абсолютно на все.

Я надеялся, что ни под чьим капюшоном в толпе не блеснет огненно-рыжая шевелюра, что изумрудный шлейф одной из шести прях не заскользит по мостовым Виньены. Мои худшие опасения подтвердились, в королевском кабинете я нашел письмо примерно такого же содержание, как то, что недавно пришло ко мне самому. Текст отличался только тем, что в нем не было ни требований, ни угроз, только вежливые намеки. Особенно кидалась в глаза фраза: "только не подумайте, что мы хотим обвинить его в чем-то, ваш приемный сын пригожий и относительно честный мальчик, но, к сожалению, подвержен тем же смертным грехам, что и большинство молодых людей". Ни одного ругательства в мой адрес. Очевидно, плутовки сделали вывод, что король может и не знать о скрытой стороне моей натуры, поэтому выражения надо подбирать осторожно, чтобы случайно не обмолвиться о том, что навредит мне и сорвет их планы. Лицемерное сочинение кончалась заверениями в искренности авторов и наилучшими пожеланиями, а в поскриптуме, как бы между прочим сообщалось, что пусть за беспутным мальчиком водятся те же грехи и долги, что и за подавляющим большинством молодежи, это в сущности неважно и на общем фоне прегрешения выделялись бы не сильно, если бы этот пригожий ветреник не похитил принцессу, очевидно, по ошибке прихватив вместе с ее багажом шкатулку, полную драгоценностей.