Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Эти люди хотели причинить зло нам, - весьма резонно возразил я. То, что Роза пыталась защитить меня, уже было весьма трогательно, и я не знал, как выразить словами свою признательность и восхищение.

-- Только не рискуй больше так. Обещаешь? - почти просительно начал настаивать я. - Сложись все немного иначе, и ты бы могла пострадать.

-- То есть попасть под нож бунтовщиков, - весьма точно прокомментировала она. - Это никогда не поздно. К тому же, я была в опасности уже много раз. Жизнь при дворе, где я выросла, сама по себе была непредсказуема и опасна, и где же тогда был прекрасный монсеньер. Почему не попытался защитить меня от зависти, козней и злых языков.

-- Роза...

-- Ты считаешь, что я должна блуждать по темным коридорам замка, без новых впечатлений, без известности, без славы. В то время, как о тебе знают все.

-- Думаю, ты уже испытала миг своей славы в маленьком театре "Марионетта", вечером, третьего июня, в прошлом году. Публика рукоплещет своим идолам, пока они молоды и хороши собой, не правда ли?

- Да, я что-то помню, - Роза поднесла ладонь ко лбу, меж изящными дугами бровей залегла настороженная морщинка. - Шум, аплодисменты, целый гром восторженных криков, огни рампы и таинственный, ангелоподобный зритель в ложе над сценой. А потом букет цветов от тайного почитателя. У меня их было двое, ангел и демон. Первый исчез из ложи, даже не досмотрев спектакля, а второй внимал каждому слову до самого конца, сидя по центру, весь в черном, и под его воротником были видны шрамы от когтей скрипачки.

-- Я был одним из твоих немногих титулованных поклонников, - подтвердил я.

-- Заиметь такого поклонника для девушки значило оказаться в первом попавшемся колодце с разодранным горлом, - невесело пошутила Роза. - Думаю, обычно подобные ухаживания плачевно кончались для предмета поклонения.

-- Я ни за кем никогда не ухаживал, - резко возразил я. - И никому не поклонялся, но в тот вечер что-то перевернулось внутри меня. Сцена видела одну из лучших своих примадонн, а я решил, что такая актриса слишком хороша для смертных.

Роза задумчиво постукивала пальцами по гнутой спинке дивана. Выдерженный в алых тонах будуар сам по себе напоминал ей зрительный зал "Марионетты".

-- А ведь в тот вечер я сразу поняла, что за мной следит сверхъестественное создание. Это так печально и притягательно - поддаться соблазну и влюбиться в ангела, - Роза устало опустилась на софу, приятно зашуршали пышные юбки. Она выглядела точь-в-точь, как красивая фарфоровая кукла, никакого намека на то, что мгновение назад она приобщилась к запретным искусствам. На ее чистом лбу даже темное колдовство не могло оставить своего отпечатка.

-- Подумать только, ангел и демон одновременно в зрительном зале, и оба оказались одинаково порочными, - вздохнула Роза.

В последнее время она переняла от меня привычку постоянно на что-нибудь сетовать. Сравнение с Винсентом меня раздражало. Вряд ли меня можно было считать таким же трусливым и жуликоватым, как его. Конечно, грехи за мной водились ничуть не меньшие, чем за ним. Иногда Розе было неприятно и страшно осознавать, что внутри ее кавалера сидит зверь.

-- Ты хочешь меня обезглавить? - я не колеблясь протянул ей свою шпагу рукоятью вперед. Она уже успела получить от меня несколько уроков, так что я имел возможность убедиться - фехтовать она научилась мастерски.

Роза с подозрением посмотрела на эфес, покрытый гравировкой, на изящные переплетения гарды, словно подозревала, что стоит протянуть руку, как железо расплавится и обожжет ей пальцы.

-- Тебе ни в чем нельзя доверять.

-- Многим людям тоже. Сколько раз при дворе тебя пытались втянуть в интриги или обмануть, - тут же парировал я и попал в цель. Губки Розы обиженно надулись. Правду можно отрицать, но изменить нельзя. Она могла бы сказать в ответ любую колкость, но назад ко двору ей возвращаться никак не хотелось.

-- Да, доверять мне нельзя ни на грош, - подтвердил я. - Многие совершали ошибку, поверив мне, и что с ними со всеми стало? То же, что и со скрипачкой. Я сам долгое время плел интриги, наводил страх на окружающих, цеплялся за совершенно пустую до появления музы жизнь. Я был неуязвим до нашей встречи, но если ты вдруг захочешь нанести мне роковой удар, - я метко и с яростью швырнул шпагу к ее ногам. - То я даже не стану сопротивляться.

-- Неужели я такое наказание? - робко поинтересовалась Роза.

-- Ты мой крест, но ...за это я люблю тебя лишь сильнее, - я скрестил руки на груди и отвернулся к зеркалу, сам стесняясь того, что так глупо открыл свои чувства.

-- А почему же ты не сказал об этом еще тогда, когда без приглашения явился на бал?

-- Я не хотел к тебе приставать, - заявление достойное смеха, я еще тогда мог одним прикосновением переломать ее хрупкие косточки, а вместо этого кланялся, юлил и извинялся. - Честное слово, мне не хотелось так нагло кому-то навязываться. К тому же, что я мог предложить...

-- Что? Весь город к тому времени уже принадлежал тебе, - Розу возмутила такая показная скромность. Она даже подняла шпагу с пола и теперь нервно вертела в руках эфес, очевидно, считая, что лучше вонзить ногти в него, чем в кожу собеседника.

Роза, словно проверяя, насколько честны мои слова, приставила кончик шпаги к моему горлу, но, не встретив никакого сопротивления, отвела ее в сторону. Я не собирался ни дергаться, ни защищаться, даже если б она решила полоснуть по коже лезвием. Хотел иметь красивого домашнего котенка, так теперь не жалуйся на царапины. Более точного сравнения я сейчас подобрать не смог. От иных женщин не знаешь, как отделаться, но пустить к себе Розу, все равно, что приютить бездомного котенка, за день к нему привыкаешь, а через неделю уже не можешь без него жить.

- Давай не будем ссориться, - со своей обычной холодной любезностью предложил я. Впервые мне доводилось идти на мировую.

Тем же вечером я отправился в Виньену. Теперь я знал, что если не Винсент, то Роза сможет подавить любое восстание, даже не притронувшись к оружию, и не прибегая к долгим ораторским выступлениям, чтобы усмирить толпу, как это когда-то делал я. После ее сегодняшнего выпада вряд ли у кого-то в ближайшее время могло возникнуть бесстрашное желание вновь ринуться на поместье. Хотя храбрецы всегда могут найтись. Безрассудных хватает. А еще больше находится заблуждающихся, тех, кто взглянув на чародея, видит лишь беззащитную невинность и не может предположить о существование внутренней несокрушимой силы.

Селвин рассказал мне о том, где на этот раз расположились шатры предсказателей. Легкой неслышной поступью я двигался через опустевшие к вечеру кварталы и небольшие площади, к самым окраинам города. Даже моя обычная неторопливая походка по скорости напоминала бег. Я спешил, но боялся ускорить шаг. Пытался оттянуть немного время встречи и собраться с мыслями. О чем я хочу расспросить старика? Неужели на этот раз я решил дать выход затаившейся ярости? Такое взволнованное настроение уже не предвещало ничего хорошо. Я ощупал левую руку под плащом. Гладкая кожа, никаких когтей и чешуек, но мне почему-то казалось, что ногти начали опасно заостряться, а ледяная кожа разгорячилась и пылала, как в лихорадке.