Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Нет, только перед тем, как произойдет какое-то несчастье, побоище, ссора между колдунами, стихийное бедствие или...

-- Или суд над тем, кто нарушил законы волшебного общества, - окончил я за него, вспомнив про суд над Деборой. Тогда я слышал эти самые колокола и несмотря на то, что меня отсюда тогда отделял океан, звучание было не менее звонким и неприятно режущим слух.

-- Какой вы осведомленный, - пробурчал Ройс, кажется, после временной передышки к нему вернулась способность язвить. Надо было бы дать ему какую-нибудь работу потяжелее, чтобы утомить его и тем самым отбить охоту болтать. Пока у меня не было возможности доверить ему какой-нибудь полезный труд, поэтому я решил, что для его же собственного блага лучше заставить его шагать вперед, чем изнывать от лени, стоя на одном месте.

-- Ты уже не так сильно хромаешь, как несколько минут назад, - подметил я, подталкивая его назад к лестнице. - Пошли, Роза, мы не можем всю ночь сидеть здесь.

Роза взбежала по ступенькам наверх куда более резво, чем мы. Ее ступни почти не касались твердой почвы, я уже и забыл, как легко и проворно она умеет парить над землей.

-- Раз твой хозяин так много тебе рассказывает, то ты должен знать, где располагается ущелье, - предположил я.

-- Помилуйте, монсеньер, откуда же я могу это знать, - взмолился Ройс. Как легко и правдоподобно он лгал, при этом не испытывая никаких угрызений совести.

От ворот крепости надо было идти влево, чтобы добраться до той поляны, где я убил вепря, но как определить с какой стороны находились когда-то ворота? С южной? С северной? А может они вообще выходили на запад или восток. Таких подробностей я уже не помнил и вместо того, чтобы ломать голову коснулся манускрипта у себя за пазухой, шепнул одно заветное слово и взглянул на пустошь уже совсем по-иному. Равнина осталась той же серой равниной, но я видел на ней прямо над люком призрачные очертания давно сгоревшей крепости, глубокий кювет перед крепостной стеной, решетки, амбразуры для пушек, темные провалы окон и даже подъемный мост, перекинутый через ров. Значит, когда драконий огонь обрушился на страну, мост был опущен. Я улыбнулся краешком губ. Картина из тех времен, когда я был счастлив и беспечен, вновь возникла передо мной, а за ней лежал знакомый ландшафт. Роза тоже что-то увидела и прошептала, что я неподражаем.

Ройс нервно моргнул, недоверчиво покосился на меня и буркнул что-то типа того, что я - сущий дьявол. Теперь я знал, куда идти. Призрачные очертания поселка манили меня к себе блеклыми, едва мерцающими огоньками. Совсем как огни святого Эльба, садящиеся на мачты, борта и такелаж обреченного на гибель корабля. Когда я гостил у барона Рауля, на дворе стояла зима, вот и теперь передо мной возник зимний мираж. Местности представала передо мной такой, какой я ее запомнил. Покрытые снегом луговины, замороженные пастбища, затянутые коркой льда ручейки и ветки ясеней, кипарисов, осин, тесно переплетенные между собой и припорошенные кружевом снега. Холода не ощущалось. Зимнюю стужу того сезона, когда я побывал здесь, мне возрождать не хотелось. Стоило прикоснуться к деревьям или купам кустов и моя рука прошла бы сквозь них, поскольку они не существовали реально. Это была всего лишь призрачная копия того, что когда-то существовало здесь.

Я быстро нашел ту поляну, где когда-то победил вепря, а от нее узкая дорожка змеилась над крутизной и кончалась у самого ущелья. В отличие от всего восстановленного мной по памяти пейзажа оно призрачным не было, но вот заметил бы я его, если б не стал колдовать? Навряд ли. Ротберт хорошо заботился о неприкосновенности своего убежища.

Я глянул вниз, в разверзшийся темный зев и оно показалось мне кратером вулкана. С виду вулкан остыл, но что если вот-вот начнется извержение и огненная лава снесет все то, что мне удалось наколдовать и нас троих. И все-таки несмотря на дурные предчувствия я отправился искать высеченные в камне ступеньки.

-- Ни за что не найдете, - буркнул Ройс, но оказался не прав. В мгновение ока я отыскал лестницу и заметил внизу ту же арку, которая стояла здесь столетия назад. Она ничуть не изменилась и не потрескалась, но теперь изменился я сам и мог прочесть надпись, высеченную на фризе. "Лишь проклятый войдет сюда, станцует, выпьет с нами, провеселится до утра, и пусть затянется игра, но мы оставим у себя того, кого так ждали". И подпись внизу сделанная уже на другом языке, том самом, который я так долго не мог расшифровать в манускриптах и сейчас не сразу узнал символы из-за причудливых завитушек, которыми они были окружены. "Духи здешних мест". Что ж вполне вероятно. Только в речах духов может проглядывать такое озорство и намек на неизбежность принятого ими решения, если они решили утащить кого-то из смертных к себе или вообще добиться какой-то определенной цели, то они будут проказить и хулиганить до тех пор, пока осуществят задуманное.

Я спустился вниз по ступенькам и прошел в арку, не зная, что услышу, подступившись к храму гнетущую тишину или торжествующий гимн духов, празднующих возвращение того, кого они мечтали бы навечно оставить у себя. Меня надоедливым эхом преследовали мысли Ройса. Впервые я пожалел о том, что могу запросто улавливать мысленные причитание тех, кто находится рядом. Я предпочел не знать, что Ройс про себя твердит о том, что недостаточно иметь по всем уголкам мира припрятанные кубышки с золотом, надо еще быть кавалером достойным дамы. Никто не захочет жить долго с ангелоподобным, но жестокосердным кавалером, поэтому мне и приходилось так часто убивать дам, которые, по мнению Ройса, пытались разорвать со мной отношения.

-- Хватит! - наконец оборвал я его.

-- Что? - Ройс, конечно же, меня не понял.

-- Не думай обо мне так плохо, - предупредил я. - Что ты можешь знать о моих отношениях с дамами?

Оставив ошарашенного Ройса на берегу, я стал искать челнок, которой непременно должен был по-прежнему ждать меня у берега. Мне он был уже не нужен, я ведь мог пролететь над гладью воды самостоятельно, без лодки, но хотел убедиться в том, что меня здесь ждут. На этот раз у берега была пришвартована не бедная посудина, а гондола с острым носом, закрытой бархатом кабинкой и длинным, продетым в уключину веслом. Я оценил ее с первого взгляда. Ни одна роскошная барка не могла по изяществу и красоте сравниться с ней. Выходит, раз я стал императором, значит и отношение ко мне изменяется.

-- Мы полетим или поплывем? - из вежливости спросил я у Розы. Мне интересно было узнать ее мнение о такой торжественной встрече.

-- Конечно, поплывем, - ответил вместо нее Ройс. - Я не собираюсь переправляться через реку вброд.

-- Замолчи! - велел я ему, чувствуя, что мое терпение вот-вот лопнет. Ройс с его резкими, наглыми замечаниями уже успел мне до смерти надоесть.