Тэд Уильямс - Грязные улицы Небес

— Я слышал, вас пригласили на конференцию, — произнес он с таким благоговейным страхом, с каким пятиклассники говорят об играх «Всех звезд». — Это потрясающе! Вы, наверное, волнуетесь?

— Да, не часто приходится стоять в туалете с парнями из Оппозиции, чьей единственной миссией является распространение венерических болезней.

— Хорошая шутка. Вы иногда забавны, Бобби. Я слышал, что там будут большие «шишки» с нашей стороны. Караэль и другие великие воины. Мне говорили, что туда собирается сам Иремиэль! Я никогда не видел этого архангела, но ходят слухи, что он внушает трепет.

Признаюсь вам, я только покачал головой. На Небесах, как и на Земле, фанаты остаются фанатами.

— Да, Иремиэль знает все уловки Ада. Конечно, он будет присутствовать на конференции. Ангел бездны. Что тут скажешь? Я думаю, он возглавит делегацию.

— Вы не могли бы…

Клэренс начал фразу и тут же рассмеялся. Он смущенно признался:

— Я чуть не попросил вас сделать несколько снимков.

— Мне не разрешат фотографировать участников конференции.

— А было бы классно! Вы сами подумайте, Бобби. Как часто вы видели в одном месте всех этих верховных ангелов и демонов?

— Да, событие неординарное. Обычно они собираются перед началом грандиозных войн.

— Сэм сказал, что тоже поедет туда.

— Я уже слышал об этом. Только не проси у него сувенирную пепельницу из «Рэлстона». Кстати, как он относится к тебе? Уже разрешает работать самостоятельно?

— Он всегда остается в контакте. Дает мне советы по телефону.

Клэренс немного замялся, подбирая нужные слова.

— Сэм прекрасный наставник, — добавил он через секунду. — Доброго слова от него не дождешься, но он показывает мне, как завязывать шнурки. Иногда он даже отвечает на мои вопросы.

— Не сомневаюсь, что Сэм уже облаял тебя пару раз. Он всегда был таким. Старая школа.

Я посмотрел на часы.

— Ладно, увидимся, стажер. Если мне повезет, я достану для тебя автограф Караэля.

— Ну, вот! Вы опять смеетесь надо мной.

— Не обижайся, парень. Каждый знает, что у меня нет ни стыда, ни совести.

По дороге в Сандпоинт я продолжал звонить Каз, но она по-прежнему не отвечала. Я знал, что это было безумием. Мне следовало притвориться, что между нами ничего не происходило. Я должен был молиться, чтобы никто не узнал о наших любовных отношениях, и, тем не менее, мне отчаянно хотелось поговорить с Казимирой. Что она сделала со мной? Или, точнее, что я сделал сам с собой? Она все время оставалась в моих мыслях. У меня были интрижки с несколькими женщинами — ангелами и смертными. Однако я никогда не имел с ними никаких затруднений. Как говорила Моника, я не являлся мистером «Приятные отношения». Слишком много фильмов про детективов-одиночек. Слишком много криминальных романов с вероломными героинями. Проще говоря, я был чудовищным эгоистом. И вдруг все изменилось. Можете думать обо мне как угодно, но едва я переставал размышлять о насущных делах, как перед моим взором тут же возникали образы белоснежного тела и прекрасного лица графини. Я вновь вспоминал незабываемые ощущения при прикосновении к ее холодной коже.

Была ли это любовь? Кто, кроме тупоголового подростка, влюбился бы в демона? Уж точно не ангел, которому при первой же возможности полагалось противостоять Оппозиции и даже уничтожать подобных существ. Но каждый раз, выслушивая сообщение ее автоответчика — две фразы, произнесенные с легким акцентом, после которых следовал гудок, означавший невозможность общения, я понемногу умирал внутри себя.

Площадка перед «Рэлстоном» была заполнена вновь прибывавшими гостями, их багажом и персоналом отеля. Повсюду звучали торопливые окрики и громкие возгласы. Парковка бурлила жизнью. Я кружил по ней пятнадцать минут, пока не нашел пустое место на окраине. Мой ум привычно разрабатывал план быстрого отступления, хотя я сомневался, что кто-то будет угрожать мне на нейтральной территории — в отеле, забитом сверху донизу главными фигурами нашего извечного конфликта. Тем не менее, представив, как за мной гоняются галлу и Элигор, пока парковщики ищут мою машину, я на всякий случай оставил двери «Бенца» незапертыми. К сожалению, мне не удалось припарковаться у одного из выходов отеля.

Если бы вы составили мне компанию и вошли в фойе «Рэлстона» (не важно, каким незначительным было бы ваше знакомство со сверхъестественными явлениями), я уверен, что собравшаяся там публика показалась бы вам несколько странной. Прежде всего гости, толпившиеся под высокими декорированными потолками и огромными роскошными люстрами, выглядели или бесподобно прекрасными, или настолько мерзкими, что от их лиц болели глаза. Понимаете, когда верховные ангелы воплощаются в человеческих телах, они почти всегда великолепны — даже бесполые особи похожи на лучших голливудских актеров. Они могут быть одеты как мормоны в воскресные дни (многие архангелы так и одеваются), но, несмотря на скучные костюмы с распродаж, вы сразу заметите у них особые дополнения — например, совершенство фигуры или грацию движений. Некоторым демоническим лордам тоже нравятся впечатляющие формы, однако офицерский корпус Ада не ограничивает себя совершенством. Кое-кто из них не уступает по красоте самым очаровательным ангелам. Их вид заставил бы вас плакать от восторга и благоговения. Вы могли бы определить их адское происхождение только по одежде — она всегда лучше и, по крайней мере, экстравагантнее, чем у ангелов. Наряды, как правило, имеют цвета, не существующие в природе (не будем брать в расчет орхидеи тропического леса). Прически демонов бывают столь сказочными, что состязаться с ними бесполезно — даже самый стильный клубный парень тут же признал бы свое поражение, побрил голову и пошел работать в торговую сеть «Жареных цыплят Кентукки». Одним словом, они были гламурнее всех прославленных рок-звезд. Однако остальные представители Ада находили своеобразное удовольствие в демонстрации жуткой внешности, лишь слегка адаптированной к земным условиям и достижимой лишь на грани человеческих возможностей.

Войдя в фойе, я увидел альбиноса, напоминавшего Фокси-Фокси. При своем неординарном росте (семь футов в высоту) он имел чрезмерно длинные пальцы, — бокал в его руке выглядел маленьким наперстком. Рядом прохаживалась жертва неимоверных ожогов (по крайней мере, у нее был такой вид). Обмотанная бинтами женщина походила на мумию Бориса Карлоффа. Чуть поодаль стояли три истощенные костлявые девушки с размазанной тушью вокруг ярких магнетических глаз. Их называли Плачущими дочерьми. Мне уже доводилось встречаться с ними — при очень странных обстоятельствах. Возможно, когда-нибудь я расскажу вам об этой истории. Направляясь к стойке регистрации, я на всякий случай обошел их стороной.