Ксандр Лайсе - Я вышла замуж за сатану

Спустившись на первый этаж, Миктиан заглянул в гостиную. Лары не оказалось и здесь.

Когда в спальне вместо жены Баст обнаружил на кровати посторонний ковёр и растерзанную пиццу, он обыскал все закоулки особняка, но нигде, даже в его кабинете, Ларисы не было.

Выйдя из гостиной, Миктиан щёлкнул пальцами.

— Астарта! — мрачно приказал он… но ничего не произошло. — Астарта! — громче повторил Баст, но результат оказался тем же. — Астарта, сию минуту ко мне! — в полголоса прорычал он.

— Да, господин! — возникшая девушка покорно склонила стэтсон.

— Что происходит?! Почему я должен повторять трижды?! — Миктиан сверкнул глазами.

— Вы же сами запретили мне появляться в доме… по желанию нашей госпожи, — пожала плечами Астарта.

— Кстати, о госпоже. Где она?

— Вышла подышать воздухом, — невозмутимо ответила девушка. — Будет через несколько минут. Но есть кое-что посерьёзнее, чем ночные прогулки Лары. Я знаю, откуда взялся наш малыш, — она сделала многозначительную паузу.

— И? — раздражённо рявкнул Баст.

— Это душа вашего Дитя.

— Лара всё-таки станет его матерью? — невесело удивился Миктиан, подняв одну бровь. — Не бывать этому!

— И, тем не менее — она ею станет, — вздохнула Астарта. — Душа Дитя может явиться только за сорок дней до зачатия, чтобы беречь и защищать свою мать, если это необходимо.

— Я знаю, — процедил Баст, зло взглянув на девушку.

— А если вы и сейчас… — начала Астарта.

— Ты забываешься! — оборвал её Миктиан.

Послышался оглушительный удар во входную дверь, матовые квадраты стекла со звоном осыпались на пол, и во всю эту какофонию влилась мелодичная трель звонка. Сквозь дыры от вывалившихся стёкол виднелся стоящий на крыльце Михаил.

— Она права, — сухо проговорил он. — Ты знаешь, я не сторонник крайних мер…

— Это ты-то? — язвительно переспросил Миктиан, отбрасывая в сторону носком ботинка битое стекло. Осколки мгновенно исчезли, а вновь застеклённая дверь распахнулась, пропуская Михаила внутрь.

— Ну, я… не о том… — чуть смутился он, проходя внутрь, — я — о мерах, — со значением добавил он.

— О мерах?! — взгляд Миктиана вспыхнул зеленью. Его голос стал вдруг тихим и жутким. — Только попробуйте ещё раз хотя бы заикнуться о ваших мерах! Астарта! — та молча склонила голову. — Месяц в отделе закупки! Вон! — он сделал паузу, наблюдая, как девушка исчезает вместе с охватившими её языками пламени. — А тебе, Михаил, — Баст перевёл пылающий взгляд на гостя. — Если хоть один волосок с её головы…

— Зря, брат… — Михаил запнулся и нервно одёрнул плащ. — Мы хотели помочь.

— Вот что, помощничек, — Миктиан скрипнул зубами. — Лару выбрал я, и…

— Скажи, — неожиданно спокойно вдруг спросил Михаил. — А ты её любишь? Или это уже только упрямство?

— С каких это пор я обязан отчитываться перед ангелами?! — глаза Баста загорелись ярче. — Здесь — моя территория, и тебе, между прочим, здесь не место!

— Привет, милый! Как дела?

Услышав за спиной голос Ларисы, Миктиан резко обернулся.

— Ну что ж, теперь ты узнала всё, — уже переодевшийся в свой атласный халат Баст остановился у ступенчатого подножия огромной кровати и слегка насмешливо взглянул на Лару. — Не жалеешь?

— Шутишь? — обнажённая девушка, лежавшая на краю постели, рассмеялась, запрокинув голову назад. — Да мне просто потрясающе повезло! — она протянула руку, и в ней вдруг оказался бокал с коктейлем. В зеленоватом напитке среди серебристых пузырьков плавала оливка. Лариса медленно перевернула бокал: напиток остался неподвижным, как если бы продолжал спокойно стоять на барной стойке. — Но ведь я заслуживаю этой чести. Я же — особенная? — лукаво прищурилась она и пригубила коктейль.

— Особенная, — поднявшийся к ней Миктиан проводил взглядом одинокую капельку, скатившуюся с губ Лары. Нарушив все законы физики, она скользнула по тонкой шее лежащей девушки, прокатилась между грудей и, миновав плоский живот, скрылась между ног. Тем временем, бокал с коктейлем вновь бесследно исчез.

— Поверь, я сделаю всё, чтобы ты тоже не пожалел об этом, — тихо проговорила Лариса, проведя пальчиками по нежному шёлку, скрывавшему горячую кожу Баста.

— Только не забывай о соглашении, — он опустился на кровать рядом с девушкой.

— Ну, конечно, — улыбнулась Лара, опуская голову ему на колени. — Обещаю, что не переступлю границы, — в это время её ручка, как бы невзначай, пробралась между полами халата Миктиана.

— И ещё… Нельзя допускать рождения Дитя.

— Почему? — наивно подняла брови девушка. — Он такой милый… кстати, он же спас меня от Карро.

— Он… О да, он очень милый, — Баст резко поднялся с постели. — Только его рождение повлечёт за собой нарушение равновесия, более известное как Апокалипсис.

— Хорошо, я поняла, — с прохладой ответила Лара, усаживаясь на кровати.

— Значит, ты должна отправить обратно его душу.

— Что я должна сделать? — равнодушно переспросила девушка.

— Попросить его уйти. Никто кроме тебя не может этого сделать.

— Он что, никого больше не слушается? — улыбнулась Лара. Миктиан молча кивнул в ответ. — Тогда я сделаю… всё… — девушка потянула за кончик пояса, и халат Баста распахнулся.

Он почувствовал что-то неладное ещё до того, как открыл глаза. Казалось, его тело плотно окутывает какое-то желе. Сначала — ещё во сне — ощущение вязкости было даже приятным, но потом всё изменилось: ему стало казаться, что он захлёбывается, задыхается в этом мягком, податливом мире нечётких, плывущих форм.

Он открыл глаза. Потолок, в который упёрся его взгляд, был явным, чётким и привычным. Ему сразу же стало легко и спокойно.

Но через мгновение он понял: ощущение вязкости никуда не исчезло, его тело по-прежнему казалось покрытым чем-то вроде геля или желе. Словно желая вытряхнуть наружу остатки сна, он потряс головой, и ему почудилось, что она вдруг стала слишком большой и дряблой.

Закричал он только тогда, когда, собираясь протереть глаза, поднёс к лицу руку. Он с удивлением осознал, что кричит именно он, что этот хриплый рёв вырывается именно из его собственного горла.

Сев на кровати, он с ужасом уставился на свои внезапно задрожавшие, как у запойного алкоголика, руки. Холодная липкая покрытая крупными буграми кожа, покрывавшая теперь его конечности, была похожа на шкуру огромной мёртвой курицы, которой какой-то неизвестный шутник обмотал его за время сна.

Но это была его кожа. В этом он убедился, когда сначала погладил, а потом ущипнул себя за руку. Все ощущения были несколько притуплёнными, но они были.

Он резко отбросил в сторону одеяло, и закричал снова. Не только руки — всё его тело было теперь покрыто мёртвой куриной кожей. На сгибах у талии и в паху новая кожа собралась в толстые набухшие белесой синевой складки. Крупные жёсткие бугры, обычно остающиеся у курицы на месте выщипанных перьев, скрывали в своей глубине что-то тёмное. Выяснять, что это ему не захотелось.