Ксандр Лайсе - Я вышла замуж за сатану

Когда он спустил на пол ноги, новая кожа тут же пристала к паркету, и переставлять ноги оказалось теперь не так уж легко. Кроме того, при ходьбе она колыхалась на нём волнами и складками, как это бывает у сенбернаров и ньюфаундлендов, когда те отряхиваются.

В высоком зеркале гардероба он отразился во весь рост. Кожа вокруг глаз, отвисшая под собственным весом, в самом деле, добавляла сходства с сенбернаром. Он вздрогнул от омерзения.

Сон! Конечно, это только сон! Уголки его растянувшихся в улыбке губ потерялись среди холодных складок щёк, которые свешивались вниз, почти закрывая собой рот. Сон?! Но ведь он всё чувствует, и… Он попытался укусить губу, но это у него почему-то не вышло.

Он в ужасе припал к самому зеркальному стеклу и разинул рот. Его язык, оставшийся, к счастью, прежним, скользнул по ряду зубов сначала в одну, потом в другую сторону. Так и есть: от прикосновений языка его зубы выгибались так, словно были сделаны из резины. Он попытался стиснуть челюсти, но зубы разъехались в стороны. Дёсны с чавканьем проскребли друг о друга, вновь заставив его вздрогнуть. Он с трудом подавил тошноту.

Сон! Это — сон! Сон! Сон…

Намертво вцепившись пальцами в складки на левом предплечье, он с силой рванул кожу. Потом — ещё, сильнее. И ещё. И взвыл от боли. Он с удивлением посмотрел на кровоподтёки, оставшиеся на том месте, где сжимали кожу его пальцы.

Новая кожа раздражала и пугала его одновременно. Мысль о том, что это — всего лишь сон, не приносила успокоения. Хотя бы уже потому, что ему никакими силами не удавалось проснуться. Он бессильно осмотрелся вокруг.

Внезапно его взгляд остановился на сменном бритвенном лезвии, неизвестно как оказавшемся на тумбочке у кровати.

Действительно, если умираешь во сне — обязательно просыпаешься наяву. Закон древний, как мир.

Одетые в куриную кожу пальцы мало подходили для открывания бумажного конвертика, в который была упакована тонкая металлическая пластинка с острыми краями, но, в конце концов, ему удалось совладать с обёрткой.

Стараясь справиться с дрожью в руках, он глубоко вздохнул и, приложив режущую поверхность к локтевому сгибу, отвернулся: даже во сне смотреть на это было невыносимо. Зажмурив для верности глаза, он с нажимом потянул лезвие на себя.

Карро вздрогнул и открыл глаза. Первое, что он увидел, был тускло поблёскивающий в свете лава ламп ствол пистолета, направленный прямо ему в лицо. В мутных спросонья глазах лжедоктора мелькнул ужас, и его грузное тело инстинктивно подалось назад.

Когда через несколько мгновений ему удалось сфокусировать взгляд, он понял, что перед ним — его собственная «Беретта», которую неуверенно держит в руках его же собственная жена. Но легче от такого открытия ему не стало: он по собственному опыту знал, что оружие в руках дилетанта становится куда опаснее.

— Саша, милая, милая, что ты… — испуганно пробормотал Карро, машинально поднимая перед собой руку, как будто она могла его защитить.

— Ты думал, я поверю, что это был только сон?! Я всё слышала! Или ты, или я, так?! И я не хочу умирать! — Саша упрямо замотала головой, словно пытаясь стряхнуть навернувшиеся на глаза слёзы. — А еще… Еще я больше не хочу становиться старухой в восемнадцать лет! — её руки дрожали от страха и непривычной тяжести оружия.

— Милая, — уверенность в себе вернулась к колдуну. — Успокойся. Я знаю, как с ними справиться, — успокаивающе проговорил он. — Я с ними разберусь, и…

— Да? Для начала объясни, кто они! — не опуская пистолета, Саша вытерла о плечо опять набежавшие слёзы.

— Завистники, — трагически вздохнул Карро. — Мир полон завистников. А эти… — он с презрением надул губы. — Эти колдуны — они просто менее сильные… Я сильнее, и я разберусь с ними. Я обещаю. Ну, давай сюда пистолет, — лжедоктор протянул ладонь. — Давай. Ты же знаешь, я могу забрать его сам, — его голос зазвучал угрожающе. — Просто не хочу делать больно моей девочке. Ну?

— Ты правда сможешь с ними разобраться? — спросила девушка, делая шаг в его сторону.

— Разве я когда-нибудь проигрывал? — поинтересовался Карро с самодовольной улыбкой.

Слёзы окончательно затопили глаза Саши, и она, уронив на пол оружие, бросилась к мужу.

Небо совсем не походило на небо. Серо-голубые, шоколадно-коричневые и песчано-жёлтые разводы, порывавшие его, не напоминали облака даже при самом беглом взгляде. Больше всего они были похожи на круги побежалости, которые неизвестно почему сменили цвет, или — на неправильные узоры в чреве распиленного самоцвета. В пользу последнего говорила и их полная неподвижность.

Солнца нигде не было видно, однако странный туманный свет, источник которого невозможно было определить, с успехом заменял отсутствующее на небе светило. В его лучах было отчётливо видно не только ближайшие обломки красноватых скал, громоздящиеся друг на друга возле самого обрыва, составлявшего часть русла огромного водопада, но и сам водопад, и точно такие же, лишь слегка прикрытые водяной дымкой скалы на дальней его стороне, а так же — массивные тёмно-зелёные постройки какого-то замка или города, возвышающиеся над простёршейся до горизонта равнине, в которую бесшумно низвергался поток воды.

Широкая величественная река, в которую превращался внизу водопад, чуть заметно изгибаясь, пересекала равнину, и как раз напротив странных зелёных зданий на её глади виднелось едва различимое пятнышко лодки.

Огромный песочного цвета бык с невозмутимым видом бродил возле самого обрыва, то и дело пощипывая редкие жёсткие травинки, торчащие между камней. Его чёрные копыта дробили небольшие комки сухой глины на ещё более мелкие крошки, которые вместе с песком и камешками срывались вниз и исчезали в беззвучном потоке. Такая опасная близость к краю, похоже, совсем не беспокоила животное. Водяная пыль серебристыми блёстками оседала на его лоснящейся шкуре. Время от времени зверь поворачивал украшенную внушительными рогами голову и поглядывал тёмным умным глазом в ту сторону, где, свесив в пропасть ногу в ковбойском сапожке, сидела его хозяйка.

Астарта в своём неизбежном стэтсоне живописно расположилась на самом краю бездны. В воздухе перед ней висел плоский, похожий на экран прямоугольник, заполненный постоянно меняющимися цифрами, надписями и символами. Когда её пальцы касались символов на экране, те начинали светиться ярче. Некоторые из них девушка перемещала с места на место, другие — просто щёлкала ногтем, и тогда знаки исчезали, уступая место новым цифрам и надписям. Порой Астарта убирала от экрана руку, чтобы полюбоваться результатом работы, а потом вновь принималась за дело.