Андрэ Нортон - Грифон торжествует. Проклятие Зарстора

Но кем же была Куниітод? И сколько ей было лет? Бриксия помнила няньку с самого своего младенчества, и Куниітод не старела, она всегда была одинакова. И хоть не утверждала, что она Мудрая Женщина, владеющая тайными знаниями, она была знахаркой и знатоком трав. Лучше её сада Бриксия ничего не видела. Впрочем, она тогда мало что видела за пределами долины.

Но путники из других долин восхищались этим садом. Многие годы до вторжения разносчики-торговцы приносили Куниггод корни и семена из разных мест. Дважды в год она ездила в Аббатство в Норсдейле и всегда брала Бриксию с собой, когда та подросла. И там Куниггод разговаривала с Аббатисой и её хозяйкой трав как равная.

У неё, как говорят крестьяне, были «зелёные пальцы», и всё, что она сажала, росло и процветало. А во время посева Куниггод всегда бросала в пашню первую горсть зерна, произнося благословение Гунноры Урожайной, отдавая семена ждущей почве.

Теперь Бриксия догадывалась, что у Куниггод были свои тайны, о которых девочка ничего не знала. И, быть может, вчера дерево отдало ей цветок, потому что она вспомнила кое-что из знаний Куниггод? Бриксия была теперь полностью уверена, что цветок отдан ей добровольно.

Она раскрыла ладонь и посмотрела на него. Цветок больше не лежал плотным коконом. Тёмная верхняя кожица раскрывалась. Сквозь щели пробивался мягкий свет. И доносился аромат — слабый, но вполне отчётливый.

Цветок не увял, не поблёк. Это явно было не обычное растение, которое можно встретить в долинах. Цветок раскрывался быстро, прямо у неё на глазах. Опьяняющий аромат утолял голод и жажду Бриксии.

Она с трудом оторвала взгляд от сияния и посмотрела на пустыню. Шум битвы незаметно утих. И девушка из своего убежища не замечала никакого движения.

Опираясь на копьё, она встала и решительно повернулась в сторону тёмного, так неожиданно открывшегося прохода. Потом Бриксия медленно, опираясь только на силу воли, пошла в глубь холмов; измученное тело с трудом подчинялось. Но девушка хотела уйти подальше, чтобы её невозможно было увидеть из пустыни, туда, куда не смогут добраться ночные чудовища.

И как и раньше, открывшаяся тропа начала извиваться между холмами. Иногда Бриксии казалось, что она движется в общем направлении на север, куда вели следы, в которых ещё заметны были отпечатки лап Уты. Но через некоторое время она начинала думать, что заблудилась и движется не вперёд, а назад.

Но всегда перед ней лежала тропа. А цветок в руке горел всё ярче, спасая её от тьмы. Она страстно хотела вернуться к дереву, хотя опасалась, что это невозможно. Наконец она начала спотыкаться и поняла, что идти дальше не сможет.

Бриксия упала спиной к холму и вытянула усталые ноги. Копьё положила у ног, руки на колени, тут же лежал цветок, теперь полностью раскрывшийся, сверкавший собственным светом, пульсировавший так, словно он дышал в такт работе её лёгких.

Сколько же она уже продержалась — без пищи и воды? Не хотелось думать, что завтра утром нужно будет продолжать путь. И девушка решительно обратилась к своему умению жить только настоящим, не думая о будущих опасностях.

Невозможно было заставить себя сделать ещё что-то сегодня. Невозможно было бороться со сном, от которого закрывались глаза, тело становилось тяжёлым и неподвижным. Бриксия закрыла глаза, чтобы не видеть окружающих холмов.

Цветок теперь лежал у неё на груди. Неужели он действительно подстраивается под такт её дыхания и биения сердца? Бриксия не могла об этом думать. Но постепенно её дыхание успокоилось, чередования света и тени стихли, девушка уснула глубоким сном.

Видела ли она сны? Бриксия не могла бы сказать этого. Какое-то смутное воспоминание у неё сохранилось. Она видела Куниітод в месте Прежних — Куниггод лежала, причём не мертвая, а просто спала, спала, как сейчас её собственное усталое тело, но в каком-то ином и более важном отношении она не спала. И Куниггод — вернее, та её сущность, что важнее тела, — видела Бриксию. Бриксия не могла вспомнить, желала ли ей Куниггод добра, ничего такого не помнит. Но что-то важное произошло между ними, да. В этом она была уверена.

Девушка открыла глаза. Тьма ночи отступила от её тела, мрак удерживал на расстоянии свет цветка. Небо было затянуто тучами, скрывшими звёзды.

Бриксия долго лежала. Потом то, что пробудило её, снова проникло в сознание. Она встала на колени, одной рукой нащупала копьё. Тело, казалось, больше не принадлежало ей, оно должно было незамедлительно выполнить какое-то задание.

Девушка встала и пошла. Цветок освещал землю только на один-два шага. То, что, возможно, ждало её в темноте, оставалось скрытым. Но она должна была идти по тропе, и как можно скорее. Бриксия поискала в себе причину этого. Может, ей нужно догнать остальных? Или просто не следовало задерживаться в опасной местности? То, что однажды завлекло её в ловушку, может сработать и снова.

Во тьме раздавались странные звуки. Сначала она решила, что это птицы, потом подумала о полузмеях, каких она видела в пустыне. Ещё, может быть, жабы… В темноте могло таиться столько опасностей, что не перечислишь и за день.

Но чем больше она вслушивалась, тем больше удивлялась. Как будто кто-то что-то говорит, но это было за гранью понимания разборчивой речи. Много голосов, некоторые высокие, другие низкие и сильные. Бриксия напрягалась, стараясь разобрать хоть слово. И хотя шла она довольно быстро, приблизиться к говорящим не удавалось. Её влекла теперь надежда отыскать дерево.

Бриксию не оставляло впечатление, как будто обыденная жизнь долины обтекала её, оставаясь за пределами прикосновения, в тени. А может, она сама была тенью, оторванной от реального мира.

Ночью можно представить себе всё что угодно. Особенно если кружится голова от голода и жажды. Может, подействовал и запах цветка: ведь сок и плоды растений могут усыпить и даже лишить разума неосторожного.

Бриксия шла и прислушивалась, а голоса оставались недосягаемыми и непонятными. Иногда ей казалось, что холмы прикрывают развалины крепостей, и во тьме шепчут души тех, кто жил здесь когда-то. О таких вещах рассказывают легенды.

Странно, но никакого страха она больше не испытывала. Как будто цель, к которой она стремилась, окружила её непроницаемым покровом. Направо, потом налево — тропа всё время поворачивала. И повсюду вокруг царила темнота.

Провела ли она в пути весь остаток ночи? Этого Бриксия впоследствии не могла сказать. Не знала она, и сколько времени проспала, прежде чем пошла. Под конец она просто механически переставляла ноги. Даже не пыталась разглядеть, что впереди: воля, двигавшая ею, полностью подавила её.

Поэтому поначалу она не заметила, что местность вокруг изменяется. Холмов стало меньше, но те, что оставались, показались ей гораздо выше. Потом древко копья, которым она пользовалась как посохом, упёрлось не в мягкую землю, а во что-то твёрдое, и неожиданный звон пробудил её от полусна.