Андрэ Нортон - Грифон торжествует. Проклятие Зарстора

Бриксия подняла голову. Небо посветлело. Девушка опустилась на колени; принуждение, которому она подчинялась, отступило. Свет цветка упал на поверхность перед нею. Широкие каменные плиты, плотно прижатые друг к другу. Дорога. Прикрытая тонким слоем почвы. И на этой почве отчётливо проступал след кошачьей лапы. Словно был оставлен здесь сознательно.

Бриксия чуть ли не робко коснулась пальцем этого следа. Он на самом деле реален, это не обман зрения в тусклом свете утра. Ута… если этот след оставила Ута, значит, Бриксия хоть на время вырвалась из ловушки. Она заторопилась. Теперь она сможет отыскать остальных, чтобы не оставаться одной в таком месте, где защитой для неё служит только цветок.

Бриксия с трудом поднялась и пошла дальше. Цветок снова закрывался, правда, медленнее, чем открывался. И он пока ещё освещал тропу. Девушка внимательно искала другие следы, оставленные У той на участках мягкой почвы.

Холмы расступились, и наконец-то появилось и кое-что другое — кустарники, которые она могла узнать. Их колючие ветви были сплошь увешаны ягодами. Бриксия тут же набила ими рот, чувствуя, как сок утоляет голод и жажду. И она принялась жадно есть, не обращая внимания на царапины, срывая тёмные ягоды с ветвей. Не очень-то хорошая пища, плоды были маленькие и кислые. Но в тот момент девушке казалось, что ни на одном пиру она не пробовала ничего вкуснее.

Бриксия не только наелась до отвала, но и, сколов шипами несколько листьев, до верху наполнила ягодами получившийся непрочный мешок. Вряд ли в дальнейшем ей так повезёт.

Небо уже окрасилось первыми лучами солнца, когда она кончила собирать припасы. И только восстановив силы, Бриксия начала внимательнее разглядывать окружающую местность.

Могли ли холмы, через которые она прошла, быть останками древних сооружений или нет, она не знала, но теперь она увидела немало доказательств тому, что шла путём Прежних. Тут и там виднелись следы стен, а вперёд к далёкому хребту уходила мощёная дорога. Этот хребет гораздо выше пройденных ею холмов тёмным пятном выделялся в северной части горизонта.

Следы Уты вели туда, значит, и ей нужно было идти туда, тем более что всё, связанное с пустыней, вызывало в ней отвращение. А это место не пробуждало никакого «чувства»: ни мира и доброжелательности, как в некоторых старых развалинах, ни угрозы, предвещающей зло.

Дорога уходила вперёд, её плиты легко было разглядеть, хотя местами их прикрывала почва, трава, а кое-где и кусты.

Итак, в усиливавшемся свете дня Бриксия повернула на север, лицом к хребту, и уверенно пошла, хотя и соблюдая осторожность, к которой привыкла за последние годы.

Путешествие прошло без происшествий. Наконец она приблизилась к хребту. Его предгорья тоже поросли травой, тускло-зелёной и какой-то увядшей. Дальше виднелись большие вершины. Дорога уходила прямо в распадок между двумя холмами.

По обе стороны дороги у входа в ущелье стояли два каменных столба. Они поднимались высоко, почти до вершин холмов. Столбы были прямоугольные, но с выветрившимися, изъеденными краями, на них лежал тот же отпечаток глубокой древности, что и на резьбе вдоль спуска к Пустыне. А на вершинах столбов были установлены изваяния.

Справа возвышалось изображение существа, похожего на жабу. Сходство было вполне различимо, несмотря на работу ветра и воды. Изваяние угрожающее, возможно, предупреждение: жаба присела перед прыжком, будто готовая спрыгнуть со столба на дорогу.

Напротив, глядя не на дорогу, как жаба, а в проход между холмами, но в то же время искоса посматривая на противоположный столб, сидела кошка. Сидела в той же спокойной позе, в которой часто сидела Ута, охватив хвостом кончики лап. И в этом изваянии чувствовалась не угроза, а одно лишь спокойное любопытство.

Взглянув на жабу, Бриксия невольно протянула руку к груди и взялась за закрывшийся цветок дерева. На этот раз она не удивилась, когда в ответ ощутила успокоительное тепло.

За первыми же холмами дорога резко сузилась; разведя руки, девушка могла коснуться откосов по обе стороны тропы.

И вскоре Бриксия заметила кое-что ещё. Хотя она и пыталась идти равномерно, здесь продвижение вперёд замедлилось. И не по её желанию. Ей казалось, что на каждом шагу приходится преодолевать невидимую вязкую преграду, которая стремилась удержать её. И с каждым шагом ей приходилось прикладывать всё больше и больше усилий.

Голод, частично утолённый ягодами, вернулся, начала мучить и жажда. Болели ушибленные ноги, грубые сандалии плохо защищали их. Вода… пища… боль в ногах… тело её всё больше и больше обмякало, требовало отдыха.

В то же время отчасти вернулось ощущение мира, единства со всем окружающим, какое охватывало её утром под деревом. Может, это служило знаком, что она не должна уступать просьбам плоти.

И Бриксия упрямо продолжала идти. Полоска неба над головой была чиста от облаков. Но холмы закрывали утреннее солнце, и с их откосов волнами скатывался холод. Девушка вздрагивала и часто оглядывалась. С каждым вздохом её всё сильнее охватывало ощущение, что её опять преследуют. Может, какое-то существо из пустыни скрывалось позади. Бриксия часто смотрела вверх, опасаясь увидеть чёрные крылья. И всё время прислушивалась, уверенная, что рано или поздно услышит бормотание жаб или те непонятные звуки, что сопровождали её в холмах.

В то же время Бриксия постоянно приглядываясь к почве, где видела множество следов Уты. И они всегда оказывались слева, с той стороны, где стоял столб с кошкой.

Какую роль племя Уты когда-то играло в Пустыне? Бриксия видела работы. Прежних: маленькие фигурки, гротескные, среди них встречалось мало красивых, некоторые были забавны, большинство — отталкивающе уродливы, и в основном породы, неизвестные жителям Долин. Иногда попадались изображения лошадей и собак (хотя со странными особенностями, которых лишены животные Долин), но ни разу не видела она изображения кошки. Бриксия считала, что кошки, как и люди Долин, здесь пришельцы, они заняли землю, покинутую Прежними.

Но было совершенно ясно, что скульптура кошки на столбе не менее древняя, чем скульптура жабы. И потому сама Ута вполне могла прийти не из какой-нибудь разграбленной крепости, как до того думала Бриксия, а из самой Пустыни… А доверять тому, что приходит из Пустыни, глупо.

Девушка шла всё медленнее, потому что невидимое сопротивление на каждом шагу становилось сильнее. Рот снова пересох, и горсть ягод не принесла облегчения. Вода… ручей… речка… Можно ли найти их здесь? Или в Пустыне тайны воды известны лишь коренным обитателям, кто ползает, летает или ходит в ней?

Мысль о воде теперь не оставляла девушку. Она видела небольшие пруды, ключи, бьющие из земли…