Виктор Гвор - Другие семь дней

Егор рванулся, вырываясь из плена, и… проснулся.

Вагон мягко покачивался, весело постукивая колесами на стыках рельсов. Егор потряс головой, сбрасывая остатки сна. Потянулся, посмотрел на часы. Пять вечера. Двадцать часов проспал… Казалось, проспишь вечность! Не получилось. Запала и на сутки не хватило.

Егор, не слезая с полки, осмотрел купе. Наверху напротив дрыхнет Лешка. Как обычно, когда спит один. То есть, на животе, обняв руками подушку. Под Лехой свернулся калачиком Санек. Значит, на второй нижней полке — Наталья. Не в правилах дока оставлять подопечную без личного присмотра. В ногах у Санька устроился Сергей с оружием в руках. Ни фига себе! С отправления караулит? Дверь приоткрыта. Контролирует коридор.

Егор спрыгнул вниз, прихватив наган из-под расплющившейся подушки. Быстро же армейские привычки просыпаются.

— Где мы? — спросил негромко, стараясь не разбудить остальных.

— Актюбинск проехали, — ответил Усольцев, — Чкалов скоро.

— Ты спал?

— Нет, — капитан с трудом задавил зевок.

— Ложись, я покараулю.

Сергей кивнул. Встал, позевывая, и вышел из купе. Егор устроился на нагретое капитаном место.

Чкалов — это, кажется, старое название Оренбурга. Из Ташкента, по «железке» — часов тридцать. В двадцать первом веке. Еще раз сверился с часами. Семнадцать тридцать. Не понял. В сорок первом году поезда ходят вдвое быстрее? Или им особый поезд подсунули? Не многовато чести? Может, в это время скорый поезд был действительно скорым, а не стоял по паре часов у каждого столба? Хотя, собственно, какая разница? В поезде тепло и сухо. Полки мягкие, прямо диваны. Кипяток уж точно в титане есть. Вещи все вернули. Проклятые гебистские морды не маячат. Что еще надо человеку для счастья? Вздохнул. Чтобы Лиза на звонок ответила. Достал телефон, включил. Подождал, пока устройство поймает спутники. Набрал номер. «Абонент не отвечает, или находится вне зоны действия сети». Где же она? «Симка» у жены турецкая, пропасть вместе с Союзом не могла. Но, начиная с двадцать шестого, телефон «вне зоны». Неужели вляпалась? Турки были шелковыми, пока за спиной туристов стояла Россия. Зато когда она исчезла… Женщина в мусульманской стране — желанная добыча и ценный товар. Особенно красивая женщина. И подпольный гарем какого-нибудь набоба — не самый худший вариант. И не самый вероятный. Спокойно. Лизунька могла вернуться в Союз, телефон тоже будет в отключке: у нее не спутник, по десять баксов за минуту разговора… Где она будет мужа ждать в этом случае? Должен быть центр для иновременцев. Раз есть приказ собирать, значит, есть и место, где размещать. Там и спросим, как доберемся.

А что делать, если Лиза не выбралась? Вытаскивать из Турции самому? Ага! Сейчас. Доехать до Москвы, разжиться «трехлинейкой» и пойти шерстить Турцию! Вчетвером! Или во главе Красной Армии въехать в Стамбул на броне Т-35, паля по воробьям из выданного нагана! Да уж…

Самим желательно выбраться бы из цепких лапок наркома внутренних дел, товарища Берии. А то распихает «лучший менеджер двадцатого века» всю четверку по каким-нибудь «шарашкам» и заставит двигать науку в закрытом режиме. Или просто «закроет» в подвалах до выяснения. Впрочем, последнее вряд ли, сомнительно, что огромной страной столько лет могли руководить законченные шизофреники. Хотя нашлись же в славном городе Ташкенте аж восемь следаков, уверенно шивших альпинистам охоту на Сталина и прочее Политбюро с «шакалами» в руках. А ведь еще был кто-то, отдавший команду на вдумчивое копание именно в эту сторону. И был еще приказавший киргизам передать задержанных в Узбекистан. Стоп! Последнее говорит, нет, не говорит, а прямо кричит, о заговоре. Иначе можно и в Бишкеке нас потрошить. Или в Оше. Потому-то Сергей и вытащил их так легко и увез столь быстро. Потому и оружие.

«Не в Бишкеке, — поправил себя Егор, — во Фрунзе. Надо привыкать».

Усмехнулся. К названиям привыкнуть не сложно. А вот к остальному… К отсутствию родителей, например. Хотя Егор давно уже живет в Москве, но одно дело, когда можно сесть за руль и через четыре часа тормознуть у знакомого подъезда, а совсем другое, когда этого подъезда просто не существует. Невеселые мысли.

Чтобы отвлечься, Егор начал вспоминать историю. Кто есть кто, что когда происходило. Вспоминалось плохо. Отчасти из-за понимания, что это никому не нужно. Наверняка они не первые, и всё, что было и не было, уже знают все, кому не лень. Но больше потому, что из головы не уходили жена с дочкой. Как пришли во сне, так и не оставляли ни на минуту. Раньше не приходили. Может, случилось что? Нет, не надо себя накручивать… Просто события мчались таким галопом, что некогда было подумать…

На верхней полке зашевелился Лешка. Свесил голову, спросил сиплым со сна голосом:

— Мы где?

— Оренбург скоро. Мы с тобой одинаково мыслим.

— В смысле?

— Я то же самое спросил первым делом.

— А-а! Вполне логичное желание сориентироваться в пространстве и времени, — Лешка глянул на часы. Ни хрена себе шарашит! Такими темпами завтра к полудню в Москве будем.

— Похоже.

Лешка спрыгнул с полки, потянулся всем телом, разминая мышцы:

— Чего такой смурной?

— Лиза снилась. И Дашка, — чего тут скрывать. Товарищ и сам, небось, догадался.

Лешка еще раз потянулся, взял со стола котелок и вышел из купе. Уже в дверях повернулся к Егору и сказал:

— Не грузись! Сейчас хлебнем чайку, доедем до Москвы и будем искать твоих. Найдем. В крайнем случае, поставим турок раком. Если их девчонки еще не поставили. Они у тебя такие.

Бодрая музыка спортивного марша горячила кровь, заставляя сердце биться сильнее, словно перед вылетом. Веселая толпа болельщиков, устремленная к стадиону, обтекала неторопливо двигавшегося лейтенанта в синей парадной форме ВВС. Многие оглядывались, с уважением рассматривая блестевший на груди летчика новенький орден Красного Знамени. Но никто особо не задерживался, времени до начала матча осталось немного и все торопились занять места на трибунах. Игра должна была быть интересной, фаворит чемпионата страны по футболу, московское «Динамо» встречалось со своим киевским одноклубником. [59] В нашей реальности матч «Динамо» (М) — «Динамо» (К) планировался на этот день, но из-за войны проведен не был.

Поднимаясь по лестнице к гостевой трибуне, Владимир поймал себя на том, что невольно подпевает доносящемуся из репродукторов маршу. Но вот подъем закончился. Пройдя небольшие ворота, у которых стоял служитель, проверивший его пригласительный, Акимов оказался на трибуне. Неожиданно для него, народу оказалось много, и он с трудом нашел место. Вокруг перешептывались, передавали друг другу программки и советы, доставали и наводили бинокли, стремясь получше разглядеть подготовку к матчу. Сидящий рядом пожилой, профессорского вида мужчина, уважительно посмотрев на орден, неожиданно поделился с Владимиром запасным биноклем и программкой. Представившись, профессор Торопецкий объяснил, что сегодня играет один из его знакомых, «перспективный молодой футболист» и добавил, что у киевлян в нынешней игре нет никаких шансов. Неожиданно в разговор вклинился сидящий на соседнем ряду, чуть выше их, мужчина заявивший по-украински: