Виктор Гвор - Другие семь дней

— Побачимо, товарищу, як воно будэ.

Профессор тотчас завязал профессиональный спор с украинцем, причем оба с легкостью на память цитировали таблицу розыгрыша чемпионата, вспоминали, кто и когда забил гол, спорили, кому удалось лучше взять мяч и более технично его обработать. При этом они приводили примеры из игр чуть ли не двадцать седьмого года. С уважением прислушивающийся к спору Акимов скоро потерял нить рассуждения и перевел свое внимание на окружающее. Вместительные трибуны были почти уже заполнены. Оркестр сокращал ожидание. Эхо стадиона множило трубы. На бетонных призматических башнях полыхали вымпелы. Стадион был грандиозен. Вокруг бегового шлакового кольца стелилась полоса бетонного гоночного трека, образовывая исполинскую ванну, дно которой зеленело футбольным полем. Сочно-зеленое плато, расчерченное белыми известковыми линиями, ожидало начала матча.

Наконец на поле вышли судьи. Впереди, держа на руке, словно державу, надутый, важный от своей предстоящей роли кожаный мяч, шел основной судья — рефери. За ним, словно свита за королем, шли боковые судьи — лайнсмены, с флажками в руках. Выйдя на середину поля, рефери аккуратно положил мяч в центр очерченного мелом круга и замер, ожидая выхода команд.

Две группы игроков, сине-белая и бело-синяя, выбежали на поле, построились друг против друга. И крикнули, здороваясь: «Физкультпривет»! Вышедшие из строя капитаны поздоровались друг с другом и судьей. Быстрая жеребьевка и команды заняли свои половины поля.

Игроки разошлись по местам. Они стояли — одиннадцать против одиннадцати. Бутсы подминали траву лунками и шипами на подошвах. Стоял у самого мяча центрфорвард киевлян и за ним еще двое нападающих. Им выпал жребий начинать. За ними в готовности застыли остальные форварды, хавбеки — полузащитники и беки — защитники. В створках ворот — в голу — переминались с ноги на ногу вратари — голкиперы. Все замерло. На южной трибуне практически одновременно вспыхнули сотни огоньков — это засверкали на солнце стеклышки часов, наиболее нетерпеливые болельщики проверяли точное время начала игры. Владимир вдруг, по какой-то неведомой ассоциации вспомнил столь же нетерпеливо поглядывающего на часы Сергея перед атакой на деревню. Где он, удалось ли ему пройти фильтрацию? Надо бы завтра попробовать позвонить в штаб армии, знакомому старшине, может быть удастся что-нибудь узнать.

Свисток судьи, первый удар по мячу — и все внимание Владимира сосредоточилось на поле.

Несмотря на то, что москвичи лидировали в турнире, а киевляне до этого играли не слишком удачно, первые же минуты начались именно атакой киевской команды. Стало ясно, что гости сразу решили показать всё, на что они способны.

Мяч ни на секунду не задерживался у ноги украинцев. Едва дойдя до бутсы одного игрока, он мгновенно переходил к другому. К этому прибавлялся необычайный напор пятерки нападающих. Голевые моменты следовали один за другим, но голкипер москвичей, Николай Бычков работал ювелирно, словно вратарь из популярного фильма. И через некоторое время гости начали выдыхаться. Неудачная передача, мяч попал к левому нападающему, молодому, бритоголовому парню. Он сейчас же атаковал, обходя игроков противника с акробатической ловкостью. Мелкий дриблинг в непревзойденном темпе и отрыв от защитника… Вот он уже напротив ворот, вратарь выбегает вперед, пытаясь перехватить атакующего, но неудачно. Удар! Гол! Трибуны взревели, заглушая голос диктора из рупоров.

— Кто такой? Почему не знаю? — прокомментировал Торопецкий и зашуршал программкой. — Все ясно. Бесков Костя. Играл раньше за «Металлург». Теперь понятно, почему он показался мне знакомым.

Владимир промолчал, сосредоточившись на игре. На поле киевляне попытались опять атаковать, но перехватив во время паса мяч, Бесков передал его Ильину, на крайний левый фланг. Контратака москвичей казалось неотразимой, Ильин и другой форвард москвичей, Якушин, обошли всех и приближались к воротам. Удар! Но мяч не долетел до ворот, его перехватил маленький, юркий, появившийся на траектории удара словно из воздуха полузащитник.

— Этот тоже из новых, — прокомментировал Торопецкий. Диктор объявил, что мяч отбил Александр Скоцень. — Ага, это с освобожденной Украины.

Оставшееся время первого тайма прошло в атаках и контратаках. Обе команды играли как никогда напористо, но ни одного гола забить так и не смогли.

Второй же тайм начался с мощной атаки москвичей. Опять точными пасами передавая мяч от ноги к ноге, вперед вырвалась пара Ильин — Якушин. Тогда сбежавшиеся к ним киевляне, казалось, надежно заблокировали от них ворота и тут последовал неожиданный пас Якушина Бескову. Новый удар! Гол!

Обрадованные москвичи оттянулись на свою половину поля, стремясь передохнуть после атаки. Но тут неожиданно атаковали гости. Киевский нападающий нанес внезапный и неотразимый удар издалека. Мяч попал в девятку. Стадион взревел. Через некоторое время в репродукторы сообщили повторно, что гол забил нападающий Шиловский.

— Эх, голлер, голлер, Дорохова [60] Голлер — сокращенное от голкипер — вратарь. Дорохов Александр — популярный вратарь, игравший за тбилисское «Динамо». на тебя нет! — осуждающе крикнул сосед. А сверху радостно комментировал происшедшее болевший за киевлян украинец.

— Ничего, — утешил профессора Акимов. — Сейчас москвичи очухаются.

И, словно оправдывая прогноз летчика, динамовцы Москвы устремились на своих соперников — одноклубников всесокрушающей лавиной. Атаковали даже полузащитники, которым по всем нормам положено было страховать нападающих киевлян. И такой напор был вознагражден. Несколько голевых моментов, наконец один, а за ним и второй раз мяч затрепыхался в сетке ворот киевлян, защищаемой голкипером Николаем Трусевичем. Прозвучал гонг, сигнализируя, что до конца матча осталось пять минут. Но игра продолжалась в том же темпе. Казалось, она никогда не кончится, но тут прозвучал финальный свисток, прервав красивейшую атаку москвичей в самом разгаре.

— Финита! — удовлетворенно заметил профессор. — Считайте, что чемпионство у нас в кармане…

Город, расстилавшийся за окном, был для Коли Арнаута по прозвищу «Малой», практически родным. Паренек из села Старченково перебрался в Мариуполь еще в четырнадцать, когда дядька получил от металлургического комбината квартиру. Будучи человеком, помнящим родство, он не сумел отказать племяннику, желающему вкусить всех прелестей урбанистической цивилизации. Прелести оказались сомнительными. Алкоголь и дома был достаточно доступен, а на длинную красивую машину заработать влет не удалось…