Анастасия Калямина - Волшебство на грани 2

Следом зашел мой отец, он воскликнул:

- Это будет самый лучший праздник в году! - и поспешил меня обнять.

- А вот и наш именинник! - обрадовался Альфред, зажигая еще один огонёк и протягивая его мне.

Заиграла музыка, правда, я не понял, откуда. Я начертил в воздухе круг бенгальским огоньком, притворяясь, что творю заклинание. Все засмеялись, а Карси спрыгнула со стола.

- Это я их уговорила устроить тебе День Рождения, - сообщила она и взяла меня за руку. - Я не хотела, чтобы это был праздник сугубо моего возвращения. Это скучно, согласись?

- Я бы и это с удовольствием отметил.

Она потянула меня на себя, мы поцеловались, потом начали танцевать, Зольтер танцевал с Серебринкой, Альфред галантно пригласил Мартину, поклонившись ей. А вошедший в кухню Димка, который где-то нашел у себя ярко-бирюзовую рубашку, был схвачен моим отцом, и ему пришлось крутиться с ним в танце. Двигались они настолько смешно, что сдержать смех было невозможно. И только Сулитерия скромно мялась в углу.

Когда танец был закончен, и мне раздали подарки (полезные и не очень), я подвёл Карси к окну и произнёс:

- Карси, я давно хотел тебе кое-что сказать... Точнее, даже, не сказать, а спросить.

Я замялся, чувствуя, как потеют ладони, надеясь, что мои щеки не порозовели.

- Да, что? - она смотрела на меня с интересом.

Я глубоко вздохнул, набираясь смелости. Давай, решайся! Ну же!

Встал на колено, доставая из кармана кольцо с рубиновым цветком. И, краснея, все же вымолвил:

- Дорогая Карсилина Фротгерт, согласишься ли ты стать моей женой?

Я, не отрываясь, смотрел на неё, чувствуя себя очень глупо. А она, затаив дыханье - на меня. Эта возникшая пауза действовала убийственно. Кажется, мне не хватает воздуха.

Мартина и Альфред, словно сговорившись, воскликнули в унисон:

- Ну же, Карси, соглашайся!

- Да, да, соглашайся! - Подхватил Зольтер. - Не упуская парня, который ради тебя готов отправиться чуть ли не в ад!

Сулитерия дрожала, ей хотелось взять и убежать, но она держалась.

- Я согласна, - наконец, сказала Карси, поспешив поднять меня с колен.

- Что? Серьёзно? - я пошатывался, словно в опьянении, боясь поверить своему счастью, под всеобщее ликование.

Кто-то взорвал хлопушки, и нас обсыпало розовым серпантином.

- Да.

Не помня себя от радости, я подхватил Карсилину на руки и закружил на месте. Она смеялась, размахивая руками. Этот день подозрительно счастливый.

- Ура! Ура! Вы это слышали! - воскликнул Альфред, взрывая очередную хлопушку.

Когда мы перестали кружиться, я опустил Карси, и мы поцеловались. Сулитерия все же не выдержала и выбежала из столовой, громко хлопнув дверью. Кажется, она плакала.

Эпилог.

Сулитерия лежала на неудобном пружинистом диване у себя в комнате, в коммуналке, и глядела в уродливый от водных разводов потолок.

Комнатка эта находилась на самом последнем этаже серой, потрескавшейся от времени, кирпичной четырёхэтажки. Временами с крыши доносились чьи-то голоса, страшные звуки, скрип половиц, мяуканье котов, вой ветра, ворвавшегося в разбитое окно чердака. Жильцы поговаривали, что на том чердаке обитали призраки, но Сулитерия не решалась подняться туда и проверить.

Комнатка Сулитер была маленькой и тёмной и была похожа на коробку. Из умывальника в углу монотонно капала вода. На полу лежал пожелтевший и потрескавшийся линолеум. Обои, которые когда-то были светло-голубыми, почти облезли с холодных безжизненных стен. Потолок был низкий, и Сулитерии постоянно снились кошмары про то, что комната сужается, а потолок давит её.

В комнате были всего три вещи: Старый трехногий шкаф, неудобный пружинистый диван серого цвета и деревянный столик, покрытый глубокими царапинами.

Сулитерия лежала, представляя себе образ того, в кого была безответно влюблена, когда она закрывала глаза, образ словно приклеивался к её взору, ухмылялся и смеялся над ней. Он, подобно яду, проникал в подсознание и растекался ядом по мыслям девушки.

- Нет! Нет! Мне нельзя его любить! - убеждала себя Сулитерия, ударяя кулаком в спинку дивана. - Я ему безразлична...

Но внушения не помогали: она всё глубже и глубже утопала в этом злосчастном омуте, и уцепиться было не за что.

- Карсилина - моя подруга!

Но и это не помогло. Сулитер понимала, что от их прежней дружбы не осталось и следа. Она уже не та, да и имеет ли право зваться дружбой?

В голову начал протискиваться мерзкий план...

- Нет, я не злодейка! - Сулитер испуганно вскочила с дивана так, что голова закружилась, а план сгинул, уступая место желанию вернуться в убежище тетушки.

- Нет, я не пойду по её стопам! Я начала новую жизнь, без ОбГаТра! - как же трудно, порой, себя переубеждать, бороться с ненавистными воспоминаниями о Гадритте и с желанием совершить подлость.

- Я не злодейка! - еще раз повторила Сулитерия, в мыслях прочно засел образ человека, которого она любила. - Я не стану причинять ему боль! Не стану!

За стеной послышались громкие голоса соседей (видно, опять ссору затеяли), на чердаке что-то заскрипело.

Сулитерия, тяжело вздохнув, подошла к окну и посмотрела на пасмурное небо. Ветер гонял по пустырю песчаные вихри.

Вдруг, прямо перед окном возникла прозрачная серая фигура и сказала колдунье:

- Вернись в убежище, это единственный шанс измениться... - и пропала.

"Померещилось" - подумала Сулитер. Измениться? В какую сторону?

- Я не злодейка! - еще раз повторила Сулитер, отворачиваясь от окна и присаживаясь на диван.

Вспомнилась тетушка Гадритта и ее записка, которая попала к Сулитерии уже после смерти тёти.

- Надо идти прочь и без оглядки от этой дыры! - твёрдо решила девушка.

- 265 -