Инна Лёвина - Изгнанница

-Я думаю, что смогу различить то, что говорят просто так, от настоящего предостережения, - заметила я.

-Полагаю, что да, но все же, все же... И впечатления - они иногда бывают непредсказуемыми. Сестра однажды говорила мне - лет пять назад - что в детстве ей снились кошмары. Как будто она подходит к озеру, на дне движется из стороны в сторону длинная трава, а потом она падает, и ее утягивает на дно, и выпутаться из травы она не может. Она просыпалась и дрожала от страха. Когда она выросла, этот сон почти никогда не снился. Сестра его никому не рассказывала, потому что считала, что это все никак не нельзя изменить и этот сон - ее личное, откуда-то взявшееся несчастье.

-А потом - перестал сниться?

-Однажды она - во сне - догадалась ухватиться за приозерное деревце и наклониться над озером. И увидела в воде лицо своей бабушки.

-Вот ужас!

-Да нет, наоборот, когда сестра проснулась, то вспомнила, как они ходили с бабушкой гулять к озеру, и та ее пугала, что, если она подойдет близко - упадет и трава ее на дно утянет.

-То есть, бабушка ее напугала, чтобы она не упала в воду?

-Да - из самых добрых побуждений. Кто бы мог подумать, что это потом вот так даст себя знать. Но когда сестра поняла, в чем дело, кошмары перестали сниться.

-А еще бывает, что ребенок видит что-нибудь страшное, например, войну, и начинает ходить во сне, - я вспомнила про друга Райнеля и решила поддержать разговор.

Отец посмотрел на меня с беспокойством и состраданием:

-С тобой такое происходит?

-Да нет, я не о себе, просто бывают ведь такие случаи.

Мы немного помолчали, потом я спросила:

-Ты точно придешь на премьеру "Войны трех царств"?

-Обязательно! Уже билет купил. Кстати... мы ведь так и не поговорили толком об этом, а это важно. Ты любишь танцевать?

-Наверно, да. Если честно, сама не знаю. Люблю танцевать для себя, когда сама придумываю, как мне двигаться, сама вспоминаю или придумываю подходящую музыку. Танцевать в спектаклях - это не то. Тут все приходится делать по чужой задумке...

Отец кивнул, он понял, что я хочу сказать.

-Но если ты захочешь танцевать и дальше, то я обязательно найду тебе учителей. У нас в Фарлайне неплохой балет - может быть, если ты захочешь, мы попробуем тебя туда устроить, в учебную труппу.

И тут я рассказала отцу, сама не думая за минуту, что заговорю про это, про то, как иногда чувствую что-то, чего не могу передать словами - смотрю на луну, и хочется и плакать, и полететь, и сделать что-то необыкновенное... или вижу снег - как он кружится, блестит в желтом круге фонарного света, падает в темноту, и чудится какая-то старая сказка, не обо мне, о другой девочке, которая живет в маленьком городке около северного моря... Или другое - как будто все снежинки - вестники далекого, ледяного царства, где замерзшие ветки деревьев похожи на белые кораллы, скрип снега под ногами звучит странно и незнакомо, а за голыми деревьями в белых шубах может быть все, что угодно: и волшебные звери, и заколдованные дворцы, и дорога к одиноко светящему в лесу огоньку, а еще чудится тихий стеклянный звук... Словами все это передать очень трудно, но, может быть, это можно сделать музыкой или рисунком. А раз я не умею рисовать или сочинять музыку, то, наверно, можно попробовать передать это танцем - но и тут все сложно, ведь приходится рассказывать не свои, а чужие сны, потому что балет придумывают постановщик и композитор.

-И у меня то же самое, только с другими вещами. Иногда видишь так много, как будто каждая вещь имеет множество тайн.

-Как будто у вещей есть тени! - громко сказала я, потому что ужасно обрадовалась, что он меня понял.

-У каждой вещи - свои истории, я это так называю, но можно сказать и "тени", - согласился отец. Он тоже был доволен, что мы так хорошо понимаем друг друга.

Потом он заговорил о том, как увезет меня из Тиеренны в Фарлайн.

-Я хотел забрать тебя прямо на следующий день, если бы ты согласилась, конечно. Но ваша начальница всполошилась и принялась спорить.

-А Комиссия? - я была убеждена, что важнее Комиссии по беженцам здесь никого нет.

-Комиссия тоже была против. Потребовали огромные деньги - за обучение и за то, что придется забирать тебя из спектакля и заменить другой танцовщицей.

-Ну да, денег у нас нет...

-Да почему нет? Деньги есть, и я сразу согласился, и Комиссия тут же перестала настаивать. Но ваша начальница принялась уговаривать и упрашивать, потому что в спектакле тебя заменить некем. А мне как раз надо съездить в Аркайну по некоторым торговым делам. Так что, конечно, если ты соглашаешься, мы сделаем так - я еще поживу тут, с неделю примерно, до твоей премьеры, потом отправлюсь в Аркайну, недели на три-четыре, отменить никак не могу. Тебя с собой взять, к сожалению, не могу: я поеду через пограничные территории, а там может вот-вот начаться война - да и вообще ребенку там не место.

-Как это начаться война? Она разве не в Анларде идет?

-Ну, дорогая моя, ты совсем не следишь за тем, что происходит. Война в Анларде фактически закончилась осенью, два месяца назад подписали мирный договор. Однако аркайнцы считают, что Анлард может сам напасть; кое-что изменилось, у Аркайны погибла половина флота, когда они решили напасть на пиратские поселения возле Зеленолесья... Поэтому на пограничных землях - строгие проверки, даже не уверен, что смогу проехать легально, может быть, придется пробираться лесами, тайком. А ехать туда надо обязательно.

Я вспомнила отца Стеллы и спросила:

-А ты тоже возишь в союзные армии крупу, муку и все такое?

Отец в этот момент отпил из чашки. Он удивился настолько, что подавился и закашлял.

-У Фарлайна нет союзников, это во-первых. Во-вторых, почему - крупу, муку и так далее? И почему "тоже"? Вот уж неожиданное заявление... Нет, никакой крупы, тем более, в армию. Я тебе уже говорил в тот раз, что мы торгуем разными необычными вещицами - редкими, древними... Года два назад наткнулся я на одну книгу, с дивными старинными гравюрами. И тут же появился заказчик, пожелавший ее купить. Но владелец книги продать ее не захотел. Я стал искать, переписывался со многими коллекционерами - и вот, недавно, нашел эту книгу у одного аркайнского библиофила. Теперь еду к нему.

Наступил день премьеры, и меня причесали в гримерной и помогли надеть балетный костюм из серебрящейся материи. Дорхолм после утреннего чая подошел ко мне и пожелал удачного выступления. Дайлита и Орсия уговаривали не волноваться и уверяли, что зал будет переполнен. Рунния передала несколько последних закулисных сплетен. Ирмина постаралась в дверях протиснуться мимо меня и толкнуть посильнее. Госпожа Ширх ободряюще улыбнулась, когда мы вставали в пары, чтобы идти на первый урок. Словом, каждый делал то, чего от него можно было ждать.