Андрей Прусаков - Проклятие Гунорбохора

Орэн усмехнулся:

— Бежать вниз легко. Теперь посмотрим, как вы побежите наверх! Роллен, отправляйся туда и возглавь атаку. Опрокинь их!

Воин в черном закрытом шлеме склонил голову и вместе с оруженосцем, несущем знамя эмона, отправился в гущу боя.

К одану Гурдана подбежал воин в запыленном плаще и помятом панцире. Зная о печальном конце Эванна и коварстве Орэна, телохранители не сводили с него глаз.

— Мой одан, — склонившись, произнес гонец, — я прислан эмоном Фориндаллом. Мы держимся из последних сил. Проклятые ринерессцы бросили на нас запряженные крогами повозки. Кроги покрыты броней, а из колес торчат острые лезвия. Они теснят нас!

— Эрнон приготовил подарок! — хищно усмехнулся Орэн. — Много ли этих повозок?

— Два десятка, не меньше. Ими управляют возницы, а на башнях сидят стрелки.

Одан оглядел стоявшую неподалеку свиту.

— Элинон!

Звякнув латами, эмон выступил вперед.

— У тебя большой отряд. Отправляйся и помоги Фориндаллу. Останови их и не возвращайся без победы! Мои наемники пошли вперед, им не должны ударить в спину!

Битва разгоралась. Алое знамя с черным груфом развевалось у подножия холма, там, где в первый раз столкнулись две рати.

На помощь отступавшим на левом фланге пришел отряд Элинона. Колесницы были очень опасны. Вклиниваясь в порядки гурданцев, они оставляли просеки из раздавленных и рассеченных на части воинов. Но защищенные броней и тащившие огромный груз кроги передвигались медленно и быстро уставали. Свежие воины Элинона окружили колесницы, взобрались на них и перебили возниц и стрелков. Опасность миновала…

— Мой одан, их надо остановить! — Вирольн указал одану на теснивших центр войска латников Орэна. — Если они овладеют холмом, то разорвут нашу армию надвое! Я возглавлю атаку.

— Нет! Атаку возглавлю я! — неожиданно сказал одан. — Шлем!

Оруженосец надел кованый шлем на голову Эрнона. Одан быстро опустил забрало, и голос правителя зазвучал глухо, но твердо:

— Вирольн, возьми резерв и ударь по правому флангу Орэна, отвлеки его, а я поведу гвардию в центре!

— Мой одан, ты не должен идти в атаку наравне с простыми воинами, это опасно! — сказал Вирольн. Эрнон ответил не сразу. Но когда стратег услышал его слова, то поразился решимости одана:

— Я не буду побежден!

Вглядываясь в маневры противника, Орэн пытался понять замысел Эрнона. Все силы, кроме гвардии, уже брошены в бой. Есть ли у Ринересса резервы, Орэн не знал, но у него их не осталось. Вся пехота и дружины эмонов вступили в бой. Все, кроме гвардии.

— Время пришло, — проговорил одан. Он открыл дверцу башенки и спустился на землю. — Атакуем сейчас. Эрнокс, ты готов?

— Мой одан, мои воины растопчут их! — Я пойду с тобой, Эрнокс. Приказывай выступать!

Запели трубы, и земля вздрогнула от мерной поступи тяжелой пехоты.

— Воины! Гвардейцы! Победа на наших копьях! Сам одан ведет нас! Вперед!

Рев сотен глоток заглушил последние слова военачальника. Выставив копья, тысяча гвардейцев, прославленная тяжелая пехота Гурдана, сотрясая землю, двинулась в атаку. Под звуки труб — команды были не слышны — обессиленные наемники отступили, и латники устремились вперед. Стена воинов с выставленными длинными копьями смяла порядки ринерессцев. Тяжелая пехота имела отличную броню, а чтобы воины меньше уставали, их вооружали короткими мечами и кинжалами, удобными в тесной рукопашной схватке. Вонзив копья в порядки противника, воины бросили их, и началась резня.

Тяжелая пехота теснила ринересцев вверх по склону и, казалось, ничто не сдержит ее натиск.

Вдруг воздух загудел, огромные тени пролетели над войском. Выпущенные из метательных машин камни валили гвардейцев Орэна и катились по склону, выкашивая целые ряды. Это был опасный, но неожиданный шаг стратега Вирольна. Орэн не ждал, что противник применит метательные машины, обычно используемые при штурме крепостей.

С неба падал каменный град. Тела мертвых и раненых образовали завал, через который уже невозможно было пробраться. Все смешалось.

Гвардия дрогнула и стала отступать.

— Настал наш час! — Эрнон взмахнул мечом, и «преданные» ринулись вперед. Остатки разбитых отрядов присоединились к атаке. Пешие ринересцы, меж которых были и стрелки, успешно нападали на ошалевших от обстрела гурданцев. Воины в голубых куртках окружали, расстреливали и рубили неповоротливых и потерявших строй латников. Золотой громир на голубом полотнище затрепетал впереди наступавшего Ринересса.

На флангах дружины эмонов вновь атаковали колесницы. Не успевшие отбежать погибали от ран или под копытами крогов. На правом фланге колесницы сумели остановить, они не могли держать строй на пересеченной местности. Но на левом они рассеяли гурданцев и загнали в ручей, покрасневший от крови…

Среди смешавшейся, в смятении отступавшей пехоты возник человек в черном панцире. Он сорвал шлем, и воины увидели лицо Орэна. Глядя на приближавшихся воинов с синими щитами, Орэн взмахнул мечом:

— Гурдан! — и пошел на врагов. Воины и телохранители подхватили боевой клич. «Железная» гвардия Гурдана сплотила ряды и вновь пошла в атаку. Кто‑то поднял упавшее знамя, и бой разгорелся с новой силой. Воины топтали тела убитых, скользя по окровавленным доспехам, рубили и кололи друг друга, падали и умирали. Наемники, во время атаки гвардейцев отступившие назад, получили передышку и перестроили ряды. Они понимали: поражение не даст ни денег, ни славы, а многих из них объявят вне закона…

Последний резерв Далларона напал на левый фланг Ринересса, остановил продвижение колесниц, и ценой больших потерь выправил положение.

Никто не хотел уступать, и небеса не видели той ненависти, с которой противники убивали друг друга. Пленных не брали, на мольбу о пощаде следовал удар наотмашь…

Ринересс терял преимущество, но еще не был побежден. Сквозь прорезь в шлеме Эрнон видел, что гурданцы все ближе, а его воины отступают, покоряясь натиску закаленных в боях наемников. От места, где стоял одан, до линии сражавшихся оставалось менее двадцати шагов, и с каждым мгновением расстояние сокращалось. «Где же Вирольн? — думал одан. — Почему не атакует? Где Урден с резервом? Неужели не видит, что пора?!»

Вирольн сумел выйти из схватки живым. На панцире виднелись следы жестоких ударов, шлем безнадежно разбит. Стратег снял его и отшвырнул прочь. Задыхаясь от усталости, он взобрался на холм, за которым, помимо метательных машин, стоял резерв, возглавляемый эмоном Урденом. На излете в холм воткнулся тяжелый арбалетный болт, но стратег даже не взглянул на него. Его воины вместе с оданом рубились в низине. Настал перелом — Вирольн чувствовал это. Сейчас самый малый перевес сил мог решить судьбу Ринересса.