Екатерина Полянская (Фиалкина) - Божьи пляски

Всего-то? Впервые в жизни крылатый не находил слов. Вернее, кое-что на языке все же вертелось, вот только вряд ли подобное стоит здесь произносить.

— Он что, полукровка? — подозрительно осведомился темный. Вот просто всю жизнь мечтал поступить в няньки к сыночку Пресветлого! Хотя, нельзя не признать, могло быть и хуже.

— Как ты мог обо мне такое подумать!!! — вознегодовал Владыка. Даже с трона вскочил и крыльями замахал.

А что еще было думать, когда слышишь про ангела, собравшегося обучаться магии?!

Ответить чернокрылый не успел. Аудиенцию самым наглым образом прервали.

Дверь распахнулась, и появившийся в зале ангел громко объявил:

— Его высочество, принц Диан Полуночный.

Какой-какой? Полуночный? О-очень интересно… А главное, необычно. Как правило, члены семьи ангельских правителей выбирают прозвища связанные со светом. Дань роду, так сказать. А этот, значит, решил выделиться. Неужели венценосный папаша не возражал?

Ангел тактично отступил в сторону, пропуская возжелавшее родительского общества Высочество. И тут Габриэля ждало новое удивление.

В зал стремительно влетел высокий, по-ангельски худощавый юноша. Быстро пересек помещение, замер напротив трона и церемонно поклонился отцу. Чернокрылому пришлось призвать на помощь всю свою гордость, чтобы не показать, насколько он изумлен. И было чему! Меньше всего принц походил на ангела. Высокий и стройный — это да, но зато смуглый, кареглазый, а волосы… Волосы заслуживают отдельного описания. Наплевав еще на одну традицию, чадо Пресветлого щеголяло короткой стрижкой. Аккуратно уложенные блестящие пряди едва касались ушей. А их цвет… цвет разделялся пробором. С левой стороны волосы Диана были белыми, словно снег, с правой — не светлее, чем у самого Габриэля.

Не сдержав любопытства, рэй'тхи напряг зрение, дабы увидеть ауру будущего подопечного. Так и есть — двухцветная. Небось, и крылья такие же.

— Полуночный, говорите? — изгнанник насмешливо воззрился на мальчишку.

Проблемы Диан начал создавать сразу же. Не успел Владыка представить друг другу будущих спутников, как Высочество, выразив крайнюю степень недовольства презрительным взглядом, затребовало семь дней на сборы. Не иначе, как мелкий паршивец весь Град в Академию перетащить собрался! Но прежде, чем рэй'тхи успел озвучить все, что думает о клятвах, избалованных наследниках и попустительствующих им венценосных папашах, жутко довольный принц изволил отбыть в свои покои.

— Отлично, — коротко рыкнул изгнанник. — Буду через неделю, — и уже расправил крылья, но был остановлен Владыкой.

— Эти дни ты проведешь здесь.

Габриэль подавился возмущенной тирадой. Правда, придя в себя, все же выдал большую ее часть, но на Пресветлого недовольство бывшего подданного особого впечатление не произвело.

— Вы издеваетесь?! — шипяще вопросил чернокрылый, когда наконец смог выражаться цензурно. И весомо добавил: — Прах вас побери! — М-да… кажется, свое самообладание он все же переоценил.

— Ничуть, — спокойно возразил Владыка. — Ты можешь понадобиться. Предпочтешь остановиться во дворце или…

Конечно же, Габриэль выбрал первый вариант. Не хватало еще!..

Оказавшись в просторной комнате, выдержанной в светлых тонах, он бросил сумку в угол и завалился на кровать. Внутри все клокотало. Подумать только, целая неделя! И все это время придется провести рядом с напыщенными крылатыми, ловить на себе их презрительные взгляды и делать вид, что ему все равно.

Гм… А разве ему не все равно?

Нет, вообще-то можно смыться прямо сейчас. Что значит клятва света для владеющего тьмой? Даже если бы она удалась, вряд ли черному ангелу могло что-либо грозить в случае нарушения данных обязательств. Габриэль брезгливо скривился и потер лицо ладонями, будто стремился таким образом избавиться от ненужных мыслей. Ну сбежит он, и что? Чем он тогда отличается от этих кусков мрамора летучих?

Он останется и сдержит слово. Только тогда можно будет спокойно вернуться в Ардраду.

Принятое решение подействовало лучше любых успокаивающих отваров. Куда проще двигаться вперед, когда видна хоть какая-то цель. Теперь неплохо бы придумать, чем занять себя в предстоящее семидневье. А если при этом каким-то чудом удастся избежать встречи с кем-либо из бывших родственников, будет вообще хорошо.

Но вернуться в Ардраду все же пришлось. За конем, потому что ни одна из имеющихся у крылатых белоснежных лошадей ни в какую не согласилась подпустить к себе чужака. Чувствуют тьму. Боятся.

— Разве мы не можем полететь? — принц капризно наморщил нос.

Габриэль смерил Высочество тяжелым взором, отчего юноша непроизвольно сник. Даже несмотря на свою темную половину, Диан побаивался изгнанника. Рэй'тхи. Не так он его представлял. В понимании молодого ангела этим унизительным словом должен был называться изгой, отверженный и сломленный. Но уж никак не самоуверенное и гордое существо (назвать чернокрылого ангелом наследник Града не решался даже в мыслях), от одного взгляда на которое пробирает крупная дрожь.

Дожили! Он, будущий Владыка Воздушного Града, трепещет перед каким-то жалким низверженным! От этой мысли принцу стало смешно. Еще чего! Его высочество Диан Полуночный не позволит какому-то темному обращаться с собой, как с нашкодившим мальчишкой.

Наследник соскреб остатки гордости в жалкую кучку и прямо заглянул в глаза своему неразговорчивому спутнику, требуя ответа.

— Нет, — коротко бросил тот и отвернулся.

И так с самого отъезда из Града. Где, спрашивается, благоговение перед его венценосной особой? Где положенное уважение или хотя бы восхищение его необычной расцветкой? Желание во всем угодить, наконец? Диан отчетливо заскрипел зубами.

— Почему?

— Привыкай, — сквозь зубы процедил чернокрылый. — В Академии о твоей расовой принадлежности будет известно только директору. Так что о полетах придется забыть лет на семь. Как минимум.

Принц заметно заскучал и примолк. Но ненадолго.

— А ты неплохо устроился, — не скрывая восторга, белокрылый указал на еще виднеющиеся пики Ардрады. — Красиво, почти как в Граде.

Габриэль неопределенно хмыкнул и снова промолчал. Кто бы знал, как ему надоела эта нескончаемая трескотня! В предоставленном его заботам наследнике поразительным образом привитое с пеленок высокомерие мешалось с детской непосредственностью. К тому же, все вокруг было для него ново. Принц с любопытством глазел по сторонам и тут же спешил поделиться своими наблюдениями или вывалить на спутника очередную порцию вопросов.

— А… — снова открыл было рот Полуночный, но был грубо оборван:

— Если ты сейчас же не замолчишь, я заткну тебе рот.