Наталья Норд - ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1

― Что же дальше, мой Господин? ― с искренним недоумением спросил жрец у больного.

Он и впрямь не совсем понимал, на что рассчитывает Толий, собираясь обрести новую жизнь в теле никому не известного юноши.

― Дальше? Я буду молод...и жив. Привыкание и восстановление памяти займут некоторое время...

'А то я не знаю', ― подумал жрец четырех строк, вспоминая госпожу Мартину, которая семиднева три сражалась с молоденькой оратой, не желающей отдавать свое тело без боя. Девица не хотела вести жизнь именитой потаскухи. Ее истерики и приступы паники выводили жреца и его слугу из себя. Как ни терпелось госпоже Мартине, но даже вновь обретенную девственность она смогла потерять, лишь когда красотка Дейни наконец утихомирилась.

― ...и я верну свое положение и влияние. А имя? Что в нем? Гирм отныне - мой наследник. Мои табеллионы хорошо поработали. Все, чем я владею, принадлежит уже ему...Теперь о тебе, Тормант, ― Пастырь жестом попросил жреца подать ему стакан с беловатой жидкостью, выпил, прислушался к своим ощущениям и с облегчением вытер испарину уголком простыни. ― Мы с тобой похожи и, зная себя, я понимаю, что не могу полностью доверять тебе...

Тормант моргнул, сохраняя почтительное выражение на лице.

―Ты хорошо умеешь льстить, но я слишком стар, чтобы купится на, признаюсь, приятные моему уху слова. Я зауряден и полагаюсь на банальное золото. Поэтому подойди к столику у окна и прочитай свиток. Знаю, как затратно в наши дни молодым господам вести достойную жизнь.

Свиток оказался заверенным королевским табеллионом банковским подтверждением.

― Возьми. Когда память вернется ко мне, в моем присутствии, то бишь в присутствии Гирма, ты сможешь получить по нему сто тысяч золотом. Секретное слово для обналичивания подтверждения знаю только я...хе...хе...Больше для своей защиты я сделать, к моему сожалению, не могу. Придется довериться тебе.

Сто тысяч. Можно приобрести поместье и несколько лет жить, ни в чем себе не отказывая. Старик привык покупать преданность. Тормант с трудом выпустил свиток из рук. Деньги он любил. Но не настолько.

― Все, что требуется от тебя - это опека над юным Гирмом до того момента, когда я...вернусь. Но и тогда ты должен обещать, что проследишь за тем, чтобы его, то есть меня, приняли в должном качестве. До тех пор ты будешь духовником Лоджира - он тайно посетил меня пару четвертей назад, мы договорились, он согласен. Королю нужны деньги и дары. Предстоит великая работа. Думаю, на нее уйдет несколько лет, но что для молодых время? Что ж, пора приступать. Не знаю, сколько еще я смогу терпеть эту боль.

Тормант позвал слуг и госпожу Турану. Челядь, не удивляясь и не задавая вопросов, сняла с кровати пышные перины и подушки и уложила больного на гладкие доски. Толий выпил яд, который должен был безболезненно убить его тело. Он лежал, шепча молитву Домину, прося Повелителя беспрепятственно позволить нижайшему слуге обрести жизнь пленса, сохранив разум и память. Когда Высший закрыл глаза, Тормант выгнал всех за дверь, незаметно сунув золотой маленькому слуге с морщинистым коричневатым лицом - давно перекупленному им лакею. Тот должен был проследить, чтобы ритуалу никто не помешал. У дверей стоял молодой Гирм, он поклонился жрецу и посмотрел на него удивленно-вопросительно, но Тормант, учтиво кивнув, скрылся в спальне, не пригласив юношу войти. Судя по виду, молодой человек не совсем понимал, что происходит. В комнате жрец взял бесполезный теперь банковский свиток и порвал его. Толий этого уже не видел.

Все прошло обыденно, даже скучно. Тормант подошел к Туране и подал ей склянку с древесным молочком - убогая схватила дурман и выпила его залпом. После этого она села на свою кушетку и стала что-то напевать, блаженно улыбаясь. Чай с сонными травами для Гирма жрец выплеснул в ночную вазу у кровати больного.

Толий перестал дышать, побледнел и застыл, черты его лица заострились. Тормант выждал еще четверть четверти и накрыл лицо Пастыря покрывалом. Он хотел уже выйти и объявить слугам о кончине господина, когда Турана вдруг встрепенулась и застонала. Тормант обернулся.

Древесное молочко не успело еще подействовать в полную силу. Убогая смотрела на жреца с болью и упреком.

― За что, Тормант? ― хрипло произнесла Турана.

― Толий?

― Что ты сделал со мной?

Тормант подошел поближе, взял со столика бокал с вином, отпил и одобрительно причмокнул.

― Действительно, хорошее вино. Счастливчик - твой Гирм.

Турана схватилась за горло и захрипела, она пыталась встать, но ноги в бархатных туфельках разъезжались на гладком полу.

― Ты сказал, что мы похожи, ― медленно произнес пастырь четырех строк. ― Это не совсем так. Ты, верно, не знал, но я даже не именитый - простой адман. Матушка моя всю жизнь уговаривала моего отца, такшеарского торговца, купить титул, но тот считал это глупостью и капризом. Нет такого рода - Эшир. Я сам его придумал, став поклонником Храма.

― Золото, ― просипел Толий устами медиума.

― Что мне твое золото? У меня будет все, что я пожелаю, ― Тормант улыбнулся. ― Думаешь, ты один умел гонять пленсов по междумирью? Я тоже не сидел сложа руки. Только интерес у меня куда серьезнее. Я сколочу ту армию, о которой ты так много толковал, пока не обленился и не оброс роскошью. Армию голодных, мертвых духов. Я уже обзавелся медиумом. Он не хуже твоей Тураны, и мне не приходится поить его дурманом, чтоб он не придушил меня как-нибудь во сне. Видишь ли, Толий, я стал смерть победившим из-за таких лживых мерзавцев, как ты, ― купился на ваши обманные обещания. Каждый раз, когда смотрюсь в зеркало, читаю на скулах, что назад дороги нет. Но я не жалею. Я потребую у мирозданья компенсацию. Прости, Толий, ты мог мне помешать. Передавай от меня привет Домину. Ты ведь с ним на короткой ноге?

Турана смотрела на откровенно издевающегося жреца с ненавистью, но древесное молочко, самое крепкое из того, что смог найти Тормант, уже подействовало в полную силу. Госпожа склонила голову на грудь. Жрец нагнулся над женщиной, случайно пролив вино из бокала ей на руки. Алые капли были похожи на кровь.

Тормант подумал, что Толий наверняка попробует прорваться на Эту Сторону. Жрец потратил целый сезон на чтение древних книг и общение с пленсами через Борая. Он понял, что жрецы, подобные Толию, всегда держали простых пастырей в неведении (впрочем, большинство из высших искренне верило в собственную болтовню). Пастырям малых строк надлежало уверять поклонников в том, что в новые времена Той Стороной правит Домин, Повелитель, способный оказывать покровительство душам, обратившимся к Храму Смерть Победивших. Все было ложью с самого начала, с ужасом осознал Тормант после очередного транса Борая. Никто не мог победить смерть - Сюблим был прав. Никто не откликнулся на многочисленные призывы Торманта, никто не заговорил с ним устами никчемыша, кроме голодной мертвой швали, заблудившейся по пути в преисподнюю. Жрец по привычке поминал Домина, но все реже думал о нем как о своем Повелителе.