Стивен Кинг - Легенды

— Сьер Дункан, — весело сказал принц, — у вас, как я вижу, только пять бойцов?

— Шесть. Сьер Линнель посвящает в рыцари Раймуна Фоссовея. Мы будем драться вшестером против вас семи. — Дунк знал, что победы одерживались и не при таком превосходстве противника. Но лорд Эшфорд покачал головой:

— Нет, сьер, это не разрешается. Если вы не можете найти себе еще одного рыцаря, вы должны признать себя виновным в совершенных вами преступлениях.

Виновным. Я виновен в том, что повредил ему зуб, и за это должен умереть.

— Дайте мне еще минуту, ваша милость.

— Хорошо.

Дунк медленно поехал вдоль изгороди. Павильон был битком набит рыцарями.

— Господа, — обратился к ним Дунк, — не помнит ли кто-нибудь из вас сьера Арлана из Пеннитри? Я был его оруженосцем. Мы служили многим из вас. Мы ели за вашим столом и жили в ваших замках. — Дунк увидел Манфреда Дондарриона — тот сидел на самом верху. — Сьер Арлан получил рану на службе у лорда, вашего отца. — Рыцарь, не глядя на него, беседовал с сидящей рядом дамой. Дунк проехал дальше. — Лорд Ланнистер, сьер Арлан спешил вас однажды на турнире. — Седой Лев разглядывал свои руки в перчатках, не поднимая глаз. — Он был хорошим человеком и научил меня быть рыцарем. Эта наука касалась не только меча и копья, но и чести. Рыцарь должен защищать невинных, говорил он. Это самое я и сделал. Мне нужен еще один рыцарь, чтобы сразиться за меня. Один-единственный. Лорд Карон? Сван?

Карон шепнул что-то на ухо Свану, и тот рассмеялся,

Дунк остановился перед сьером Ото Бракеном и понизил голос:

— Сьер Ото, все знают, какой вы славный воин. Прошу вас, сразитесь за нас, во имя всех старых и новых богов. Ведь правда на моей стороне.

— Возможно. — Бракенский Зверь снизошел хотя бы до ответа. — Но это твоя забота, не моя. Я тебя не знаю, мальчик.

Дунк в тоске повернул Грома и стал гарцевать перед этими равнодушными людьми. Отчаяние побудило его крикнуть:

— НЕУЖЕЛИ СРЕДИ ВАС НЕТ НИ ОДНОГО ИСТИННОГО РЫЦАРЯ?

Молчание было ему ответом.

Принц Аэрион в отдалении засмеялся и заявил:

— Дракона посрамить нельзя.

Тогда послышался чей-то голос:

— Я буду сражаться за сьера Дункана.

Из тумана возник черный конь с черным всадником. Дунк увидел дракона на щите и красный эмалевый гребень шлема с тремя ревущими головами. Молодой Принц. Милосердные боги, неужели это он?

Лорд Эшфорд допустил ту же ошибку.

— Принц Валарр?

— Нет. — Черный рыцарь поднял забрало. — Я не собирался участвовать в Эшфордском турнире, ваша милость, поэтому не взял с собой доспехов. Мой сын любезно ссудил мне свои. — В улыбке принца Баэлора сквозила печаль.

Обвинители пришли в замешательство, и принц Маэкар послал своего коня вперед.

— Брат, в своем ли ты уме? — Он наставил одетый в кольчугу палец на Дунка. — Этот человек напал на моего сына.

— Этот человек защищал слабых, как подобает истинному рыцарю. Пусть боги решают, прав он или виноват. — Баэлор повернул черного Валаррова коня и поехал рысью в южный конец поля.

Дунк на Громе поравнялся с ним, и прочие защитники собрались вокруг: Робин Раслинг и Лионель и оба Хамфри. Все хорошие воины, но достаточно ли они хороши?

— А где Раймун?

— Сьер Раймун, будьте любезны. — Фоссовей подъехал в шлеме с перьями, с угрюмой улыбкой на лице. — Прошу прощения, сьер. Мне пришлось внести небольшие изменения в свой герб, чтобы меня не принимали за моего бесчестного кузена. — Он показал всем свой блестящий золотой щит — яблоко Фоссовеев осталось на нем, но из красного стало зеленым. — Боюсь, что я еще не дозрел... но лучше быть зеленым, чем червивым, верно?

Сьер Лионель рассмеялся, Дунк тоже не сдержал усмешки, и даже принц Баэлор как будто одобрил эту мысль.

Септон лорда Эшфорда стал перед павильоном и воздел ввысь свой кристалл, призывая к молитве.

— Послушайте меня все, — тихо сказал Баэлор. — В первую атаку обвинители пойдут с боевыми копьями — ясеневыми, восемь футов длиной. Древка у них укреплены, а наконечники такие острые, что на скаку способны пробить любые доспехи.

— Мы будем вооружены также, — заметил Хамфри Бисбери.

Септон между тем молил Семерых воззреть на этот бой, разрешить спор и даровать победу правым.

— Нет, — возразил Баэлор. — Мы возьмем турнирные копья.

— Но ведь они сразу ломаются — их такими и делают, — сказал Раймун.

— Помимо этого, в них двенадцать футов длины. Если мы ударим первыми, противники нас уже не коснутся. Цельтесь в шлем или в грудь. На турнире считается почетным сломать копье о щит противника, но здесь это может привести к гибели. Если мы сумеем спешить их, а сами останемся в седлах, преимущество будет за нами. В случае, если сьер Дункан будет убит, будет считаться, что боги осудили его, и сражение остановится. Если оба его обвинителя будут убиты или возьмут свои обвинения назад, произойдет то же самое. При всяком ином обороте событий все семеро бойцов с той или другой стороны должны погибнуть или сдаться, чтобы бой прекратился.

— Принц Даэрон не станет драться, — сказал Дунк.

— Боец из него в любом случае неважный, — засмеялся сьер Лионель. — Зато на их стороне трое Белых Мечей.

— Мой брат совершил ошибку, приказав королевским рыцарям сражаться за своего сына, — спокойно заметил Баэлор. — Присяга запрещает им причинять вред принцу крови — а я, к счастью, отношусь к таковым. Не допускайте ко мне остальных, а с королевскими рыцарями я управляюсь.

— Но рыцарский ли это поступок, мой принц? — спросил Лионель Баратеон.

Септон как раз завершил молитву.

— Пусть боги судят, рыцарский он или нет.

Глубокая, полная ожидания тишина опустилась на Эшфордский луг.

На расстоянии восьмидесяти ярдов серый жеребец Аэриона в нетерпении рыл копытом мокрую землю. Гром по сравнению с ним казался спокойным. Он был постарше, побывал в полусотне битв и знал, что от него требуется. Эг подал Дунку щит:

— Да пребудут с вами боги, сьер.

Вяз и падающая звезда придали Дунку отваги. Он продел левую руку в крепление и стиснул пальцы. «Дуб и железо, храните меня от смерти и адова огня». Железный Пейт подал копье, но Эг настоял на том, чтобы самому вложить его в руку Дунка.

Остальные защитники тоже вооружились копьями и растянулись в длинную линию. Принц Баэлор стал справа от Дунка, сьер Лионель — слева, но Дунк в свою узкую глазную щель мог видеть только то, что перед ним. Исчез и павильон, и простой народ, толпящийся за изгородью, — осталось только грязное поле, бледный туман, город с замком на севере да Аэрион на сером коне, с языками пламени на шлеме и драконом на щите. Вот оруженосец подал принцу боевое копье, длиной восемь футов и черное, как ночь. Он пронзит им мое сердце, если сможет.