Роберт Силверберг - Легенды II (антология)

На четвертый день погода испортилась. С рассвета на западе заклубились тучи, и к началу дня пошел дождь. Путники уже прошли Рэйвенсхорн и ехали на юго-восток по предгорьям. Местность была скалистая и поросшая кустарником, так что пришлось спешиться и вести коней в поводу под не-прекращающимся проливным дождем. В плащах и капюшонах, под дождем, путники стали безликими туманными фигурами.

Кутаясь в промокший под дождем плащ, Джайр поймал себя на неуместной мысли, что свои шансы на успех он сильно недооценил, что подготовлен лучше, чем раньше, и сможет с помощью магии войти в крепость и осмотреть ее. Ему нужно было только проникнуть в Дун Фи Аран, выждать момент и уничтожить остатки Илдатч. Совсем не так, как в прошлый раз, когда эта книга была сознательным существом, способным себя защитить. Не было и в помине никаких Призраков Моорд. Муэллреты опасны, но не так, как ходуны. Так что Джайр мог справиться.

Он верил в это часа два, а потом сомнения и страхи вернулись, и его уверенность в себе испарилась. Джайр огляделся — они тащились по грязи по склону холма, и эта дорога вела только в одно место...

Вечером путники стали лагерем у Грэймарка, на берегу Серебряной Реки. Развели костер под прикрытием дубов — таких могучих, что их ветви совсем закрывали небо. Валежника было достаточно, часть его была сухой, так что горела даже под дождем. Ближе к Дун Фи Аран и муэллретам огонь разводить будет опасно, но в этих лесах опасность исходила разве что от четвероногих тварей. В такой глуши больше никто не встречается.

Однако едва они поели, как услышали позвякиванье сбруи и топот вьючного животного. Затем из темноты раздался голос и попросил позволения присоединиться к ним. Колин позволил , ворча под нос, и в круг света от костра вышел ночной гость с мулом в поводу. Это был высокий худой человек, закутанный с головы до ног в плащ, видавший лучшие времена. Крепкий мул тащил деревянную раму, увешанную котелками, сковородками и прочей кухонной утварью.

Коробейник привязал своего мула и сел к огню. Он отказался от чая ради эля, который с благодарностью выпил одним глотком.

— Долгий и дождливый день, — устало произнес он. — Но эль все делает сносным.

Незнакомцу предложили ужин — кое-что осталось и еще не успело остыть.

— Вкусно, — признал он, кивнув Кимбер. — Первый, и, видать, последний раз в дороге ем горячее. На этом пути маловато костров. И людей не встретишь. Но я готов присоединиться к компании нынче ночью. Надеюсь, вы не против.

— Куда вы идете? — спросил Джайр, воспользовавшись возможностью.

Коробейник замер, не донеся кусок до рта, и криво усмехнулся.

— Я хожу этим путем несколько раз в год, ищу места, где не бывает других торговцев. Со стороны незаметно, но у подножия гор есть деревни, там нужен мой товар. Я прихожу, делаю свое дело и возвращаюсь домой. Дорога длинная, но мне нравится. И беспокоиться надо только о себе да об этом муле.

Он откусил еще, тщательно прожевал и добавил;

— А вы? Что привело вас на восток от Рэйвенсхорна? Простите, что спрашиваю, но вы не похожи на здешних жителей.

Джайр и Кимбер переглянулись.

— Мы едем в Дун Фи Аран, — заявил Колин, прежде чем они смогли его остановить. — У нас там дела. С ретами.

Коробейник скорчил гримасу.

— Я б дважды подумал, прежде чем завести с ними дело, — в голосе его слышалось явственное отвращение. — В Дун Фи Аран вам не место. Найдите кого-нибудь, кто не так...

Он умолк, переводя взгляд с одного лица на другое, и явно не мог подобрать слова, которые выразили бы то, что он думает о возможностях юноши, девушки и старика вести дела с муэллретами.

— Много времени это не займет, — сказал Джайр, пытаясь сделать хорошую мину. — Нам просто надо кое-что забрать.

Коробейник кивнул, его худое лицо еще больше вытянулось.

— Ну, будьте осторожны. Муэллретам нельзя доверять. Они нелюди, и обычаи у них нелюдские. Я туда никогда не хожу. Никогда!

Он снова занялся едой, и пока он не закончил, никто не произнес ни слова. Но когда он отставил тарелку и снова потянулся за кружкой, Кимбер подлила ему еще эля и спросила:

— Вы никогда не имели с ними дела?

— Да было как-то, — тихо ответил он. — Случайно. Они отняли у меня все, что было. И бросили умирать. Но я знал местность, так что смог вернуться домой. И никогда больше близко к ним не подходил, ни в Дун Фи Аран, ни на дороге. Они — чудовища.

Он помолчал.

— Давайте я вам кое-что расскажу о Дун Фи Аран, раз уж вы туда идете. Никому этого не говорил. Повода не было, да и не думал, что кто-то мне поверит. Но вы должны это знать. Я был внутри, за стенами. Они держали меня там, пока решали, что со мной сделать, — после того, как отобрали товар и мула. Я наблюдал тени, которые проходили сквозь стены, будто те были не из камня, а из воздуха. Я видел свою мать — она пятнадцать лет как умерла. Она манила меня за собой, пыталась вывести оттуда. Но я не мог уйти с ней, потому что не мог проходить сквозь стены, как она. Это правда. Клянусь. Там и другие были. И еще были вещи, о которых я не хочу говорить. Там, в Дун Фи Аран. Реты вроде бы их не видели. Или не обращали внимания. — Он покачал головой. — Никто не захочет войти туда второй раз, после того, как выбрался.

Голос его прервался, он уставился в темноту, как будто высматривал там более следы воспоминаний, от которых не мог избавиться. В его глазах отражался страх, взгляд говорил о потрясении. Торговец не казался ни трусливым, ни суеверным, но в текучих ночных тенях он ясно видел демонов, которых остальные даже не замечали.

— Вы мне верите? — тихо спросил он.

У Джайра пересохло во рту, и горло перехватило от мгновенно наступившей тишины.

— Не знаю, — проговорил он.

Торговец кивнул.

— Но умнее будет поверить.

На рассвете торговец попрощался с ними. Они смотрели, как коробейник ведет своего мула между деревьями и сворачивает на север, вдоль Серебряной Реки. Он вошел в стену утреннего тумана, как те тени в Дун Фи Аран, о которых он поведал ночью, и пропал из виду. Кругом царили тишина и пустота, звуки здесь гасли словно в тумане и мороси. Если бы не Серебряная Река, они легко бы заблудились. Колин останавливался несколько раз, выбирая путь. Горизонта видно не было, небо и земля сливались где-то совсем рядом, так что возникало ощущение кокона. Или гроба. Он смыкался вокруг них и отказывался отпускать. Это постоянство, которое грозило кончиться только вместе с жизнью, давило. Пустота вокруг была гнетущей и пугающей, и мешала Джайру сохранить остатки и без того сильно подточенной уверенности в себе. И без того уже вчерашний торговец сильно охладил его пыл, а теперь вид окружающей местности добавил тягостных впечатлений — как угли разметал.