Андрей Петерсон - Некромант

– Еш — шшь.

Вкус горячей живой крови на губах захлестнул Осси с головой, и дальше она ничего не помнила.

Бурлящая сладкая кровь разливалась внутри жидким пламенем, заполняя ее всю доверху и вытесняя все лишнее и ненужное. Усталость, отчаяние, слабость — все это было безжалостно выплеснуто наружу, чтобы освободить место для живительной влаги. Больше, больше, больше… Осси чувствовала, что срывается в бездну, и… это ей нравилось.

А потом падение прекратилось — у нее будто выросли крылья, и она воспарила. Над жизнью и смертью. Над суетой и печалью. Над домом и холмами. Бурлящий огонь продолжал разливаться по телу, а она, оставаясь на крыльце своего дома, уже парила в подвластной только птицам вышине и видела под собой весь мир…Узкую ленту реки, руины церкви, Каменный ключ, и холмы, холмы, холмы… простирающиеся до самого дальнего горизонта, где неприступной стеной вздымались высокие — до самого неба горы.

Она жадно, захлебываясь пила, кровь умирающего вурлока и не могла найти в себе сил оторваться…

А глаза все скользили по серым в рассветной дымке холмам, но кто-то навязчивый и нудный все звал и звал ее, не пуская дальше, и она вязла в этом зове, как муха в густеющей крови, и, наконец, не в силах больше противиться ему, уступила и повернула назад.

И снова замелькали внизу холмы, но уже в обратном порядке. Снова мелькнула внизу деревня, разрушенная церковь и вот уже виден был дом на холме и крошечная фигурка на его крыльце, припавшая к распластанному на ступенях источнику жизни.

Но за миг до того как воссоединиться со своим телом, Осси увидела внизу три маленьких тени в серых балахонах, затаившиеся меж камней, в сотне шагов от вросшего в вершину холма дома.

– Они здесь, — выдохнула Осси, утирая рукавом стекающую по подбородку кровь. — Они здесь.

Она стояла над телом распростертого на земле вурлока и смотрела, как покидает его тело жизнь. Она видела это. Видела, как отделяется от тела легкая, почти совсем прозрачная кисея души и тихо тает в утреннем воздухе, а само тело от этого тускнеет, будто вместе с кровью она выпила из него все краски.

Вурлок умер. Умер, не сводя с нее своих огромных — с ладонь — серых глаз и не переставая улыбаться. Он умер, но она была жива.

Благодаря ему.

– Они здесь, — повторила Осси, заставив себя оторваться от созерцания трупа у себя под ногами.

«Кто?» — Только и спросила Хода, благоразумно не касаясь и не комментируя то, чему только что была свидетелем, и за это Осси была ей очень благодарна.

– Церковники.

Гех Берр о н шел за вурлоком уже пятый день.

Он вел свой немногочисленный отряд от самой Вал а вы, где ночной обозник впервые заметил нежить и, как честный гражданин, отложив все дела, поспешил в курию [22] – подразделение Пресвятого Апостолата, обычно расположенное в главной церкви города. . Получив положенное в таких случаях письменное отпущение прегрешений былых и грядущих и еще десяток медяков в придачу, обозник поспешил раствориться в ночи, а преподобный, подняв хмурых со сна и похмелья искупителей, не мешкая отправился в путь.

Они гнали исчадие просто по пятам, дыша буквально в затылок, но никак не могли настичь постоянно ускользающую тварь. Вурлок шел по прямой, словно влекомый куда-то видимой только ему одному силой. Шел, не отвлекаясь ни на еду, ни на что другое, старательно избегая боя и драки.

Уже одно это было странно — уж кто-кто, а преподобный Гех вурлочьи повадки изучил, что называется вдоль и наискось… Не в их это было правилах — не упускали они, обычно, случая подраться, а заодно и пожрать. А тут…

Значит, была у твари цель. Какая-то важная, раз заставила его изменить своим привычкам, и Геху очень, ну просто — до невозможности — хотелось ее узнать. Но пуще — хотелось раздавить неугодную Небесному Престолу и Пресвятому Апостолату гадину.

У покинутой деревни они, казалось, уже совсем прижали тварь, но тот все равно извернулся и ушел. Истекая кровью, едва живой, но ушел. В холмы. А преверный Рел о к остался лежать на пустынной дороге с порванным горлом…

И вот теперь цель, к которой так рвался кровосос, была, наконец, достигнута, и хорошо видна.

Преподобный Беррон стоял на вершине соседнего холма совсем, как недавно стояла на этом же самом месте леди Кай, и также точно рассматривал мощное приземистое строение. Позади, тяжело дыша от долгого бега, топтались в ожидании его команды искупители. Их молчаливое недоумение тяжело давило затылок, но преподобный все медлил и команду не давал.

Что-то изменилось вокруг. Причем, изменения эти Геха не радовали и не вдохновляли. Скорее — пугали.

Во-первых, он больше не чуял вурлока, хотя отлично видел его, лежащего на ступенях перед распахнутой дверью. Не нужно было быть шибко умным и изнурять себя молитвами о ниспослании просветления, чтобы понять, что тот за кем он гнался все эти дни, благополучно издох. То ли от полученной раны и потери крови, то ли ему немного в этом помогли, но — издох. И это, с одной стороны, не могло, конечно, не радовать. Но с другой стороны, радость эту отравляло горькое чувство досады и злость на себя за то, что не смог на этот раз самолично выполнить порученную работу.

Во-вторых, в воздухе присутствовал другой след, и след этот, по всему судя, принадлежал девице, которая только что украла у него — у Геха — заслуженную победу.

А это значит…

Это значит, что вурлок шел сюда, к ней. К новообращенной. А то, что преподобный видит перед собой новообращенного вампира, сомнений не вызывало. След «новиков» — как их называли меж собой искупители — невозможно было спутать ни с чем, даже если очень захочешь и пьян как свинья.

А это рождало, в свою очередь, новые вопросы — вампиры всегда были ярыми индивидуалистами и такой ерундой как помощь ближнему и даже себе подобному не занимались. А, следовательно, и посылать своего слугу к новику на край света никакому коронному резона не было. Если только…

Если только девица эта не была ему для чего-то очень нужна!

Вот, что значит — логика! Гех аж хмыкнул от удовольствия.

Оставался последний пока вопрос, точнее — два вопроса: кто она такая и зачем коронному понадобилась? Впрочем, если узнать — кто, то, вполне возможно, что станет понятно — зачем…

В этот момент означенная девица, она же — новик, оторвалась, наконец, от трупа вурлока, поднялась на ноги и стала озираться по сторонам. В какой-то момент преподобному даже показалось, что она смотрит прямо на него — так прямо холодом по сердцу и полоснуло…

А потом полоснуло второй раз, когда преподобный ее рассмотрел.

Полной уверенности не было, все-таки расстояние-то было не маленькое, да и освещение оставляло желать лучшего — солнце только-только начало выползать из-за гор, — но Гех в глубине души уже точно знал — это она!