Андрей Петерсон - Почему я не люблю дождь

Группа эта, состоящая частью из лиц уже знакомых, (что, правда, ничуть не делало их ни более приятными, ни симпатичными), а частью – из совершенно новых, была хоть и достаточно разношерстна, но объединена одним стремлением и одной, не самой, по всей видимости, доброй волей. И исходила она от невысокой черноволосой женщины, облаченной в серую мантию, с цепью префект-зелатора [26]на груди. Или, если воспользоваться терминологией полуразложившегося и давно уже отошедшего в мир иной Греда Шероу, – от женщины в сером.

И это было плохо.

Очень плохо.

Вошедшие, а правильнее, наверное, будет сказать: ворвавшиеся в зал (уж больно стремительным было их появление), тут же рассредоточились по сторонам, так, чтобы с, одной стороны, их и разом не накрыть было, а с другой, – чтобы охватить Осси небольшим полукольцом, угрожая со всех сторон, и заставляя гадать: откуда первый удар нанесен будет. В общем, продемонстрировали господа и выучку, и умение. Хотя и не удивили, потому как с некоторыми из них, Осси уже встречалась. А может, и со всеми, просто не всех рассмотреть успела.

Слева, с краю стоял, отнеся в сторону широкий, чуть загнутый на манер борийской [27]сабли меч красномордый здоровяк Ил Шарре. Конечно, ни имени его, ни то, что служил он много лет под началом достославного адмирала Даша и был у него командиром абордажной команды, леди Кай не знала. Как не знала она, и за каким он в это дело полез и против нее вышел. Но и силищу его и реакцию она однажды уже оценила, и знала, что кажущаяся неуклюжесть сельского увальня, есть не более, чем маска и глумление над противником. Чтобы в заблуждение ввести и себя любимого потешить. А так-то он стремителен как ураган был, да и силы, примерно, такой же.

Единственное, что немного на этот раз успокаивало, так это то, что позиция ему выпала не самая чтобы выигрышная, ибо между ним и замершей в углу леди Кай располагался упомянутый уже стол, который будучи предметом роскошным и массивным, создавал для нападавшего некоторые неудобства, и, соответственно, немного времени интессе подарить должен был. Это – если случись чего.

Чернявый приятель Ила – Лерс занял позицию на противоположном фланге, и был к леди Кай ближе всего. Замер он в углу подле высокого зеркала в золоченой раме, да так и стоял там, поигрывая до боли, в буквальном смысле этого слова, знакомым мечом. Тем самым, которым он до Осси не раз и не два уже дотянуться успел. Не сказать, впрочем, что он на эту тему злорадствовал особо или что-нибудь такое, потому, как на лице его кроме скуки и легкой усталости прочитать ничего нельзя было. Хотя и в это, если честно, не особо-то верилось, ибо в бою он, помниться волчком крутился и уставать особо не собирался. И если бы не портал тогда, то и неизвестно, чем бы все оно там закончилось.

В общем, сладкая парочка, к которой у леди Кай свой счет имелся, здесь присутствовала. А это означало, между прочим, что пришло время долги возвращать. И не просто возвращать, а, как говорится: с процентами, потому, что третьим в их ряду стоял человек в темно-красном, почти бордовом мундире, и личностью он тоже был весьма и весьма примечательной.

«Богомол! – Ахнула Хода. – Это что ж за невезуха такая!»

Осси кивнула: действительно, уж если не везет, так не везет по-крупному и до конца. До крайнего предела.

Богомолами в народе называли специальный отряд Верховной Курии, созданный еще при Афессе II для «противодействия инакомыслию вплоть до полного искоренения скверны». Ну, по крайней мере, так в августейшем указе говорилось.

Вот они и противодействовали. И искореняли с именем бога на устах.

Да так рьяно и самозабвенно, что очень скоро их начали величать кровавыми Богомолами.

Со временем, правда, про «кровавых» забыли, но вовсе не потому, что они вдруг смиреннее стали. Скорее, просто лень было людям зазря языки ломать. А укороченное таким образом название прилипло к церковной гвардии на века, и страх и ужас оно вселяло ничуть не меньшие, чем раньше.

Сами себя они, правда, не так называли. Скромнее все было, как и подобает истинным служителям церкви, так, что «верные искупители» им больше нравилось. Хотя по большому-то счету: оно, что так – что эдак – головорезами они были безжалостными, а фанатиками – каких поискать. В общем, ни добра ни участия от них ждать не приходилось.

Этот же, который подле двери сейчас стоял, выдвинувшись на полшага вперед перед женщиной в сером, и прикрывая Ее Дражайшее Великолепие своей собственной шкурой, по всему судя, еще и разжалован был. Во всяком случае, погоны золоченые на его кителе отсутствовали, хотя более светлое сукно на плечах говорило о том, что еще совсем недавно они там красовались. И скорее всего офицерские – уж больно уверенно и нагло он держался, ухмыляясь прямо в лицо леди Кай.

Он был красив, как девушка, со своими темными глазами, иссиня-черными локонами, ниспадавшими до плеч, и нежной кожей, но взгляд его на удивление бледных, почти бесцветных глаз откровенно пугал. Нехорошим он был. То ли от рождения, то ли – по давно и глубоко укоренившейся привычке.

Как бы то ни было, а то, что его из «верных» поперли, это кое о чем да говорило. Из Богомолов-то когда хочешь не выйдешь – не уйдешь: либо за блуд насильный и бесчинства ярые гнали, либо, если на своих руку поднял… А это уж: что одно – что другое – характеризовало его вполне определенно.

В общем, тот еще тип в подмастерьях у серой дамы был…

А он мало, что скалился, и сам по себе двух-трех бойцов стоил, так он еще и барнетт [28]в руках держал. Тяжелый и неудобный. Но обращаться он с ним, похоже, умел. И уж в чем – в чем, а в этом леди Кай уже убедилась.

Ко всему, игрушка эта его еще и апертурным прицелом [29]снабжена была, что делало ее вдвойне опасной, хотя с такого расстояния – в десяток шагов – из нее бы и ребенок попал. Чего уж говорить о Богомоле, который сквозь дождь и туман с сотни шагов без промаха бил.

Словом, как леди Кай стрелка увидала, так ее всю и всколыхнуло. Перед глазами сразу туман розовой поплыл, а сквозь него – Эйрих, со стрелой в горле. Словно заново все пережила.

Кровь ударила в голову тяжелым молотом, и кулаки сами собой сжались. Причем, левый – вокруг жезла, и уже тянул его потихоньку, да Хода остановила.

«Замри. Не он тут главный».

Осси послушалась и замерла, хотя внутри все бурлило, как вулкан, а пробудившаяся ярость продолжала искать выход.

А главным, действительно, не стрелок был.

Женщина.