Андрей Петерсон - Почему я не люблю дождь

Странник оторвался от Ходы и глянул на леди Кай. Прямо в глаза. И ее как душем холодным окатило. Она словно с невероятной, немыслимой высоты рухнула в глубокое зеленое озеро и теперь тонула в нем не в банально-фигуральном, а в самом прямом смысле этого слова. Сверкающая далекими неверными огнями темно-зеленая бездна манила, звала и ждала, и леди Кай падала и падала вниз, на дно, которого не было и быть не могло…

– Осси!.. Осси!.. – Она очнулась от наваждения, но ей потребовалось еще немного времени, чтобы прийти в себя окончательно и стряхнуть с себя остатки дурмана.

– Все в порядке?

– Да, – кивнула она. – Простите. Не знаю: что это на меня нашло…

– Ничего, – Странник смотрел на нее внимательно, пристально, но… как бы, сдерживая себя. В полсилы, если можно, так выразиться. – Ничего… Так, вот: Хода… – Он закатал рукав черного своего балахона, и леди Кай увидела золотистую змейку, обвившую его руку чуть выше локтя, тремя такими знакомыми кольцами.

– Знакомьтесь, – улыбнулся Странник. Правда одними только уголками губ он это сделал, глаза же продолжали неотрывно следить за леди Кай. – Это – Хода.

Хода номер два развернула свои кольца, и так же точно звякнув, как та первая – до нее, – улеглась на скатерть.

Нос к носу.

Они лежали совершенно неподвижно и были абсолютно, – как две капли воды – одинаковы. Разве, что Оссина чуть постарее и потусклее выглядела. Хотя, может быть, это просто свет так падал.

– Ох, и не хрена себе… – хилависта, оторвавшись от рыбы, и, заглянув на стол одним глазком, тут же выразил общее мнение. Причем, сделал это как всегда очень кратко и емко. – Вот оно значит как…

– Именно так, – кивнул Странник. – Вот это я и хотел вам показать. Так что ты, дорогая моя не переживай, и за душевное свое равновесие не волнуйся. Все у тебя в порядке, а их действительно две, и потому они тебе обе и отвечали.

– Две? – Осси переводила взгляд с одной змейки на другую, но в голове это, похоже, все равно не укладывалось.

– Ну, строго говоря, не две, а одна, но на данный момент, перед нами, как бы, две.

– Что? – Застонал хилависта. – Так сколько их все-таки? Две или одна? Что по мне – так и одной через чур много было…

– Одна, – Ответил Странник. – Но в двух своих временных воплощениях. Вы помните, надеюсь, что Ступени…

– …затеряны во времени, – прошептала Осси.

– В самую точку, – кивнул Странник. – Именно так. А посему: обе они есть суть – одно и то же. С той лишь разницей, что та, которую ты сюда принесла – на тысячу шестьсот шестьдесят пять лет постарше моей.

– А как… А что… Ну, ничего себе! – У хилависты аж слова закончились. Да и у Осси, честно говоря, их тоже не сильно много было, да к тому же еще и дыхание перехватило, а потому она тупо хлопая глазами смотрела, смотрела, и смотрела на двух своих Ход, и, казалось, что конца и края этому ее ступору не будет.

– А чего они… какие-то… дохлые? – Хилависта все-таки первым оклемался. – Не шевелятся даже…

– Дохлые? – Странник потянулся за бокалом. – Это, наверное, оттого, что они обе тут одновременно оказались. И, тем самым, нарушили причинно-следственную зависимость. Но это мы сейчас поправим, – с этими словами он ловко подцепил свою змейку за хвост, и раньше чем Осси успела даже осознать, что он собирается делать, швырнул ее за перила, огораживающие террасу.

Прямо вниз.

В ночное небо, распростертое у них под ногами.

– Вот и все, – он улыбнулся и чокнулся со стоящим на столе бокалом леди Кай. – За Ходу! – После чего сделал большой-пребольшой глоток. С чувством и видимым удовольствием.

Хода шевельнулась, а потом повернула голову к леди Кай:

«Все в порядке?»

– Да, – шепнула Осси. – Все хорошо. – И накрыла Стража рукой.

Хилависта хмыкнул и вернулся к прерванной своей трапезе, справедливо рассудив, что фокусы закончились, и на ближайшее время ничего лично для него интересного не предвидится.

– А теперь, давай, я тебе расскажу, что дальше будет, – Странник вновь отставил бокал и принялся нарезать бледно-розовое мясо, утопающее в ярком желтом желе. – Кстати, попробуй, – обратился он к леди Кай. – Тебе должно понравиться. Необыкновенный вкус. Потрясающее сочетание невообразимо-острого и приторно-сладкого.

– Спасибо, – кивнула Осси. – Острого мне что-то сегодня не очень…

– Ну, как знаешь, – хмыкнул Странник, с удовольствием отправляя в рот небольшой кусочек. – Но зря, – много теряешь. Уж поверь.

Осси кивнула:

– Верю.

– Так, вот… Дальше… Дальше, через три дня Ходу найдет на отмели серого моря малыш по имени Хааль. Найдет и принесет домой. Семья у них очень бедная – концы с концами еле сводит, да и то не всегда, так что золотой браслет придется очень кстати, и отец мальчугана через несколько дней соберется в ближайший городок, где и продаст находку в одной из лавок за восемь золотых. То есть, в общем-то, за бесценок, но и тому будет безумно рад, потому что по их меркам восемь золотых это – целое состояние. И, кстати, говоря, с этого момента дела их потихонечку пойдут в гору…

Осси слушала, затаив дыхание, и глаз со Странника не сводила, а тот прервался на миг, чтобы хлебнуть вина и продолжил:

– Купец, купивший Ходу, и ничего о свойствах ее необычных естественно неподозревающий, распознает в ней вещь старинную и очень ценную и позже перепродаст караванщику, отправляющемуся в Таир. И понятно, что не за восемь даиров он ее уступит, а подороже…

– А за сколько? – Перебил его хилависта. Похоже, что вопрос ценности совершенно бессмысленной, с его точки зрения, Ходы, его вдруг сильно заинтересовал.

– За сто сорок шесть, если это так важно, – усмехнулся Странник, – и за три щепотки хастана [33]. Так что, не переживай: он не прогадает.

– А я и не переживаю. Понятно, что купец своего не упустит.

– Вот именно, – кивнул Странник. – В Таире Хода сменит еще несколько хозяев, и в конце концов попадет к послу мирийского халифата, который через полгода доставит ее к себе на родину и там преподнесет халифу Беш-Дорану в качестве дара, как редкую заморскую вещицу. Халиф подарок этот благосклонно примет, но посла это, правда, все равно от гнева его в дальнейшем не убережет, и через четыре года ему отрубят голову…

– За что? – Поинтересовался Ташур.

– Воровал, – усмехнулся Странник, – а может просто сказал чего не то.