Андрей Петерсон - Почему я не люблю дождь

– В общем, Эйрих, которому положено было закончить свой жизненный путь еще до твоего в обители появления, был ненадолго воскрешен и еще немного протянул. При моем разумеется вмешательстве. И был он при этом самим собой, лишь отчасти являясь моими глазами, ушами и руками…

– И еще кое-чем… – не выдержал хилависта. Ну, никак не сдержать ему бесов своих было. Даже в такой момент и даже перед фигурой, чье могущество многократно превышало всех ему известных колдунов и магов.

А Странник только отмахнулся от него:

– Помолчи уже… – и хилависта задергался, как ужаленный, мыча что-то неразборчивое.

Осси глянула на него и обомлела: надувшийся и багровый от натуги шар, телепался из стороны в сторону, выпучив глаза, и силился что-то сказать, но никак не мог по той простой причине, что рта у него больше не было.

Совсем.

Глаза, нос, уши – все на месте, а вместо рта – гладкая ровная кожица и все…

В другой момент Осси захохотала бы от такой замечательной проделки, а если бы умела, то и сама бы… Давно уже…

В другой, но не сейчас. Сейчас ей не до смеха было.

– Оставьте его, – попросила она. – Он будет молчать.

В подтверждение ее слов хилависта замычал еще пуще прежнего, морща лоб и часто-часто моргая. А потом из глаз его, широко распахнутых в неподдельном ужасе, полились слезы. Огромные и прозрачные.

Вот только на Странника это впечатления никакого не произвело. Как и слова леди Кай, впрочем.

– Сиди тихо. А будешь дергаться – пожалеешь, – бросил он сквозь зубы, даже не посмотрев на несчастного хилависту.

Ташур притих, – видно, поверил в то, что еще хуже может быть, и дергаться перестал. Даже глаза прикрыл, и теперь мирно лежал на полу рядом с расставленными вокруг блюдами с недоеденной рыбой, мелко трясся и тихо-тихо поскуливал.

А Странник сделал маленький глоток вина, и поднял глаза на леди Кай.

– То, что случилось тогда… Это, скорее, ваше с Эйрихом, чем наше с тобой… После воскрешения он был самым обычным и абсолютно нормальным человеком. С обычными, присущими всем, чувствами, эмоциями, и желаниями. И все, что он говорил, делал и желал – это от него шло. От души и сердца. И я тут абсолютно не причем. Все, что мне нужно было – это еще раз приглядеться к тебе и посмотреть, как ты принимаешь решения. И не более. Да, все это время я был рядом и наблюдал. Слушал, смотрел и делал выводы. Но не во что не вмешивался…

– Ладно. Все. Проехали… – Осси смахнула слезу, и постаралась сделать это незаметно. Но разве может что-то от бога укрыться? Тем более, когда он напротив тебя, за столом… – А почему…

– Да?

– Почему ты допустил, чтобы он умер? Не нужен стал? Увидел все, что хотел, и выбросил?.. Как сломанную игрушку?.. – Осси понимала, что зря она все это говорит, что несет ее, но остановиться не могла.

– Нет, – Странник вздохнул. – Не так…

– Не так?! – Выкрикнула Осси. – А как?! Как?..

«Прекрати! – Прошипела Хода. – Возьми себя в руки!»

Осси заткнулась, закусила губу и, пересилив себя, подняла глаза:

– Простите… Тяжело вспоминать… – она вытерла слезы и сделала большой глоток вина. Густой маслянистый напиток обжег горло, растекаясь внутри сладким огнем.

Осси поболтала бокал, рассматривая как сверкают и переливаются в нем отблески сотен свечей, а потом глянула на хилависту.

– Отпустите его. Не надо…

Странник кивнул и едва заметно шевельнул пальцем. Освобожденный от заклятия хилависта тут же откатил в сторону, пыхтя и отдуваясь. На Странника он даже смотрел – боялся, наверное, что взгляд его воплощенного бога на месте испепелит.

– Насчет Эйриха… – Странник снова положил свою ладонь на руку Осси и немного сжал ее. – Я не мог ничего изменить. Смерть не отпускает насовсем. Она просто отдала его мне на время. Вот и все… И время это вышло. Мне жаль… Но долги приходится отдавать. Иногда с процентами.

– И каковы проценты?

– Тебе не стоит знать, уж поверь мне. И грустить тоже не стоит. Смерть всегда приносит с собой скорбь, но на свой собственный лад она – самое естественное из того, что приключается с человеком. Эйрих упокоился с миром, избавившись тягот и печали, и, оставив добрую память в сердце твоем. О чем еще может мечтать человек?

– Я понимаю… – шепнула Осси. – Я все понимаю.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Странник. – Ты справишься с этим. Непременно справишься. Я это знаю.

Осси улыбнулась. Правда, криво это как-то получилось, но лучше так, чем слезы лить и истерить, как последняя провинциальная дурочка.

– Наверное, справлюсь… Я вот, что еще хотела спросить…

– Спрашивай, – Странник потянулся за толстой пузатой бутылью и долил Осси вина.

– А зачем… Я хотела сказать: раз вы не Эйрих, а Эйрих… – она вздохнула. – А Эйрих не вы… Зачем этот маскарад? – Она повела рукой, показывая на Странника. – Зачем? Почему вы не выглядите сейчас как… как должны? Такой, какой вы есть на самом деле.

– Второе пришествие… – ответил Странник. – Именно это ограничивает меня. Ограничивает и сдерживает.

– Что «второе пришествие»? – Не поняла Осси.

– Я уже был в этом мире. Был и покинул его. А потому, если я еще раз появлюсь здесь в своем обличии, то мир этого просто не выдержит и погибнет. Ибо если бог возвращается, то он возвращается чтобы судить. Это и есть второе пришествие. Теперь понятно?

Осси кивнула:

– То есть, в своем обличии нельзя, а если не в своем, то можно?

– Ну, да, – Странник улыбнулся. – Маленькая такая лазейка оставлена. На всякий случай.

– А как же… Вы ведь, вроде, как не ушли еще, раз мы тут с вами… на Ступенях. Так что мешает?

Странник покачал головой.

– Нет. Это с моей точки зрения, я еще никуда не уходил, а с твоей – Исход был тысяча шестьсот шестьдесят лет тому назад. Не забывай, про то, что Ступени во времени затеряны. Так что, то, что здесь происходит – сильно зависит от точки зрения. И то, что для меня ты – гостья из будущего ничего ровным счетом не меняет. Примерно, как для тебя подруга твоя… Ты ведь заметила, что старше она стала, при том, что когда-то давно вы погодками были… Заметила?

Осси кивнула:

– Заметила, только в толк не могла взять, почему так.

– А потому, что она для тебя тоже из будущего твоего. Как ты для меня. Она к тебе навстречу, спустя пятнадцать лет отправилась, как ты за Слезой из Фероллы вышла.