Кэтрин Куртц - Хроники Дерини

Арилан механически постукивал пальцами по столу, пока старый епископ Карстен разглагольствовал о каких-то запутанных статьях канонического права, имеющих отношение к делу.

Вольфрам, конечно, поддержит того, кто выступит против отлучения, и это значит, что он, когда настанет время, будет на стороне Кардиеля. Из его семи собратьев Сивард и простодушный Гилберт могут тоже поддержать их; трое — скорее на стороне Лориса, и двое колеблются. Из старших епископов двое: Браден и Ивор — соблюдают осторожный нейтралитет; это было видно по выражению их лиц во время дебатов. Однако Лацей и Креода пойдут за Лорисом, как и этот хриплоголосый старый Карстен. Карриган, конечно, человек Лориса с самого начала, поэтому из старших епископов остается только Толливер. К счастью, с ним нет никаких вопросов.

Итого восемь за отлучение, четверо колеблются, и шестеро против. Не слишком впечатляет, потому что колеблющиеся могут в любой момент оказаться на стороне тех, кто сильнее, и уж точно не станут ссориться из-за этого дела с курией. А это значит — двенадцать голосов против шести, разве что у кого-нибудь хватит смелости воздержаться. И если их останется всего шестеро — они явно противопоставят себя курии, что грозит им самим отлучением.

Арилан посмотрел на другой конец большого стола, похожего на подкову, где сидел Лорис, и встретил взгляд Кардиеля. Тот едва заметно кивнул и вновь внимательно прислушался к заключительным словам Карстена. Когда старый епископ сел, Кардиель поднялся. Время настало.

— Милорд архиепископ?

Кардиель заговорил негромко, но едва прозвучал его голос, шепот прекратился и все взгляды обратились к основанию стола-подковы, туда, где он стоял. Он тихо ждал, пока спорящие займут свои места и успокоятся, а затем поклонился Лорису.

— Могу я говорить, ваше преосвященство?

— Да, конечно.

Кардиель поклонился еще раз.

— Благодарю вас, милорд. Я слушал нынче весь день споры и рассуждения братьев моих во Христе и как здешний епископ хотел бы выразить свое суждение.

Лорис нахмурился.

— Мы же предоставили вам слово, епископ Кардиель, — насторожившись, с раздражением сказал он.

Кардиель сдержал улыбку и, обежав глазами зал, остановился взглядом на Арилане и Толливере. Когда Лорис замолчал, отец Хью, секретарь Карригана, опустил глаза и поднял их только тогда, когда епископ набрал полную грудь воздуха, чтобы произнести свою речь.

— Милорды епископы, братья мои, — спокойно начал Кардиель. — Обращаюсь к вам нынче как брат, как друг, а также как епископ места, избранного для этого заседания курии. Я нынче весь день достойно играл свою роль, ибо мне пристало хранить нейтралитет, дабы не повлиять на решение других. Но дело, мне кажется, зашло слишком уж далеко, и я более не могу молчать, ибо иначе я обману доверие, оказанное мне церковью.

Его глаза еще раз обежали зал, и он заметил напряженный взгляд Лориса. Хью писал что-то, склонившись, и его глаз не было видно; все остальные, затаив дыхание, смотрели на Кардиеля.

— Позвольте мне заявить со всеми полагающимися формальностями — я надеюсь, что отец Хью впишет их, как и надлежит, что я также против отлучения, которое наш брат из Валорета хочет наложить на Корвин.

— Что?

— Вы что, повредились в рассудке, Кардиель?

— Он сумасшедший!

Кардиель подождал, пока вскочившие снова займут свои места. Пальцы Лориса вцепились в ручку кресла, но выражение его лица не изменилось. Кардиель с силой сжал руки и еще раз внимательно осмотрел слушающих, прежде чем заговорил снова:

— Это нелегкое решение, братья мои. Я думал и молился много дней, с того часа, как узнал, что предлагает нашей курии архиепископ Лорис. А дальнейшая дискуссия укрепила меня в этом мнении. Отлучение Корвина — зло. Того, против кого оно направлено, в Корвине уже нет. Он уже понес наказание этой ночью, когда вы отлучили его и Маклайна.

— Вы тоже поддержали отлучение Моргана, Кардиель, — вмешался Карриган. — Вы признали это, приняв участие в процессе вместе с архиепископом Лорисом и со мной. И Толливер, епископ Корвина, — тоже.

— Да, я это сделал, — спокойно ответил Кардиель. — По существующему праву Морган и Маклайн осуждены правильно, и это остается в силе, пока они не приведут доказательств своей невиновности или не объяснят своих действий перед церковным собором. Их личное отлучение — вопрос бесспорный.

— Тогда что же — спорный вопрос? — спросил один из епископов. — Если вы признаете, что Морган с этим священником виновны в страшных грехах, то…

— Я не выносил им нравственного приговора, милорд. Они совершили то, что было перечислено вчера ночью. Допустим. Но выносить приговор тысячам людей, лишать их церковной благодати за действия их герцога! Разве так годится?

— Это вытекает из церковных законов, — начал Лорис.

— Так не годится! — повторил Кардиель, гневно ударяя рукой по столу. — И я не могу этого допустить. Отцы мои, если вы будете настаивать на отлучении, я вынужден буду покинуть собрание!

— Так сделайте это! — сказал Лорис, поднимаясь из-за стола; его лицо покраснело. — Если вы думаете, что напугаете меня этим, вы заблуждаетесь! Дхасса не единственный город в одиннадцати королевствах. Не сможем собраться здесь — соберемся в другом месте. А может быть, в Дхассе очень скоро появится новый епископ!

— А почему бы в Валорете не появиться новому епископу? — сказал Вольфрам, поднимаясь на ноги и глядя на Лориса. — Что до меня, милорд, я ваших угроз не боюсь; пока я жив, я — епископ. И ни вы, ни кто другой не отнимет то, что дал мне Бог! Кардиель, я уйду вместе с вами!

— Это неслыханно! — воскликнул Лорис. — Вы что думаете, будто два епископа могут помешать всей курии?

— Больше двух, милорд, — сказал Арилан, и они с Толливером встали и подошли к Кардиелю.

Карриган воздел руки к небу.

— О Господи, защити нас от неискушенных людей! Что же, прикажете нам учиться у мальчишек?

— Я старше, чем был наш Господь, когда он спорил с фарисеями и книжниками, — холодно ответил Арилан. — Сивард? Гилберт? Вы остаетесь с нами или с Лорисом?

Двое переглянулись, посмотрели на Вольфрама и встали.

— С вами, милорд, — сказал Сивард, — Мы не хотим отлучения,

— Надумали бунтовать? — закричал Лорис. — Да понимаете ли вы, что я могу совсем изгнать вас отсюда, даже отлучить от церкви…

— За отсутствие на заседании? — усмехнулся Арилан. — Я не думаю, что за это полагается анафема. Лишить нас сана — что ж, это в вашей власти. Но на наши действия угрозы ваши не повлияют. И мы не перестанем наставлять тех, кто идет за нами.

— Это безумие! — закричал старый Карстен, посмотрев на них округлившимися глазами. — Вы надеетесь победить?