Кэтрин Куртц - Хроники Дерини

Она усмехнулась, крепко обняла его и выскользнула в полуоткрытую дверь.

— Полчаса, — крикнула она, оборачиваясь. — И смотри, сам не опоздай, не то я тоже приду и помогу тебе одеться.

— Приход и! — со смехом ответил Кевин, и она закрыла дверь.

Бронвин грациозно повернулась и, прижимая к груди свою лютню, закружилась по комнате, радуясь жизни, молодости, любви. Остановившись возле туалетного столика, она взглянула в зеркало и, напевая мотив последней песни Гвидиона, поправила сбившуюся прядь, как вдруг почувствовала действие колдовства.

Бронвин пошатнулась и прислонилась к столику, пытаясь удержаться на ногах, но тут ощутила новый мучительный приступ. Руки девушки разжались, лютня упала на пол, резко зазвенела струна.

Этот звук словно пробудил в ней силы Дерини, и она сразу поняла, что происходит. Почти уже не отдавая себе отчета в своих действиях, она посмотрела на столик и увидела пульсирующий, светящийся голубой кристалл.

«Магия, — подумала Бронвин. — Боже мой, кто же это сделал?»

— Кевин! Кевин! — крикнула она из последних сил.

Кевин не успел уйти далеко. Услышав отчаянный крик Бронвин, он бросился назад по коридору и толкнул дверь комнаты. Дверь поддалась, он заглянул внутрь и оцепенел от ужаса.

Бронвин стояла на коленях перед туалетным столиком, вцепившись в него онемевшими пальцами. Ее взгляд был направлен на голубой камень, странно сверкавший среди лежащих на столике украшений. А когда Кевин взглянул на Бронвин, она указала на кристалл рукой, пытаясь что-то произнести.

Кевин, недолго думая, понимая только, что надо побыстрее убрать отсюда эту вещь, с воплем схватил ее обеими руками, надеясь вышвырнуть в открытую балконную дверь — с глаз подальше.

Но сделать этого он не смог. Чары начали действовать, и не Кевину — обычному человеку — было с ними совладать. Схватив камень, Кевин тотчас ощутил дикий ужас, боль прожгла его тело. Поздно поняв свою ошибку, Бронвин попыталась отнять у него кристалл, надеясь, что ее защитит кровь Дерини, но стоило ей коснуться камня, кристалл начал пульсировать как бешеный, отражая биение двух сердец.

Оба стояли, застыв в лучах белого света, заливавшего комнату, и свет этот отражался во всех гладких предметах, постепенно распространяясь вокруг все дальше и дальше.

Стражники, привлеченные необычным свечением, с тревогой устремились в комнату и замерли, увидев в дверях Келсона и Дерини рядом с ним.

— А ну все вон! — приказал Келсон, расширившимися глазами глядя на то, что происходит в покоях. — Живо! Здесь магия!

Охранники отступили, Келсон осторожно вошел в комнату и вытянул перед собой руки, шепча заклинание. Когда он закончил, свет собрался в середине комнаты и затем погас. Келсон сжал губы и закрыл глаза, стараясь сдержать огромное волнение; он с трудом заставил себя подойти ближе.

Кевин и Бронвин лежали у открытой балконной двери — он на спине, она — упав ему на грудь; ее золотистые волосы закрывали лицо Кевина. Руки Кевина почернели, его ладони сожгла та ужасная сила, с которой он пытался справиться. Даже плащ обгорел с того краю, где касался его безжизненной руки. Они не подавали никаких признаков жизни.

Тяжело вздохнув, Келсон встал на колени и дотронулся до руки Кевина, до шелковых волос Бронвин, затем, поднявшись, он склонил голову в печали и беспомощно опустил руки. Ни он, ни кто-либо другой не могли больше помочь двум возлюбленным.

По знаку Келсона Дерри с охранниками и лорд Деверил вошли в комнату, немея от ужаса при виде случившегося. Лорд Деверил побледнел и бросился назад, чтобы преградить дорогу шедшему сюда герцогу Яреду. Но он опоздал. Яред уже был на пороге и, пристально глядя на своего сенешаля, шептал:

— Что стряслось, Дев? Что-нибудь с Бронвин?

— Нет, пожалуйста, милорд!

— А ну пропусти меня. Дев, я хочу посмотреть, что… Боже, мой сын! Господи, они оба!

Когда стража окружила Яреда, сквозь толпу незаметно протиснулся Риммель и тоже застыл на месте. Его всего передернуло, рука конвульсивно вцепилась в медальон, и он подумал, что сейчас сойдет с ума.

«О боже мой, что я наделал? Кто мог подумать, что все так кончится? Нет, нет! Боже милостивый, это неправда, это не может быть правдой! Они умерли! Моя леди Бронвин умерла!»

Комната все наполнялась стражниками и придворными.

Риммель отошел и прислонился к стене. Он хотел отвести глаза от ужасного зрелища, но не мог. Он опустился на колени, не чувствуя, что медальон, который он сжимал в исступлении, врезается в его ладонь.

В сопровождении Гвидиона вошла леди Маргарет. Она побледнела, увидев трупы, так, что казалось, сейчас упадет без чувств.

Но она подошла к своему мужу, который безмолвно стоял рядом с ними, обняла его и, безмолвно постояв так несколько мгновений, увела Яреда на балкон, чтобы он не видел этой разрывающей сердце картины. Там она шептала ему что-то, утешая, пытаясь вывести его из оцепенения.

Гвидион поднял лютню Бронвин и молча посмотрел на нее; шейка инструмента треснула при падении. Тихо подойдя к Келсону, маленький трубадур наблюдал, не говоря ни слова, как молодой король снимает с себя красный плащ и покрывает им тела. Потом он безотчетно тронул одну из оставшихся струн, нота отозвалась в тишине, и Келсон с удивлением оглянулся.

— Я боюсь, что лютня расстроена навсегда, государь, — печально прошептал Гвидион, становясь на колени рядом с Келсо-ном и вкладывая инструмент в безжизненную руку Бронвин. — И ничего не поделаешь…

Келсон отвел глаза, понимая, что трубадур говорит не о лютне. Гвидион последний раз провел пальцами по струнам и сложил руки на груди.

— Позвольте мне спросить, как это случилось, государь?

Келсон печально пожал плечами.

— Кто-то принес в комнату магический кристалл, Гвидион. Само по себе это не страшно, этот камень — жерман — используется для разных вещей, в том числе и вполне достойных. Вы могли слышать упоминания о нем в старых балладах. — Его голос дрогнул. — Но этот был принесен с недоброй целью. По крайней мере для обычных людей, таких как Кевин, он был смертельно опасен. Одна Бронвин могла бы справиться с чарами, но она закричала, Кевин услышал и прибежал на помощь. Защитить и себя, и его она не могла, поэтому оба погибли.

— А если бы она не…

Келсон сурово взглянул на него и вышел на балкон, где стояли Яред и Маргарет вместе с одетым в белое отцом Ансельмом, пожилым капелланом Кулдского замка. Молодой король кивнул, увидев Ансельма рядом с безутешными родителями, и посторонился, пропуская его к трупам. Ансельм преклонил колени и начал молиться; Келсон перекрестился и тихо повернулся, дав Гвидиону знак подойти к нему.

— Гвидион, Дерри, попросите всех уйти. Горе семьи не для посторонних глаз.