Джо Аберкромби - Полукороль

Тригг был надсмотрщиком, главным по цепям, начальником, заместителем капитана и совладельцем предприятия. Он командовал примерно двумя дюжинами охранников, надзирал за рабами и следил, чтобы они выдерживали любой ритм, которого требовала капитан. Он был жестоким, но в нем было некое ужасающее чувство справедливости. У него не было любимчиков, и он не делал исключений. Все получали хлыстом одинаково.

Анкран заведовал снабжением, и в нем чувства справедливости не было вовсе. Он спал в хранилище под палубой и был единственным рабом, которого регулярно отпускали с корабля. Его задачей была покупка и распределение продовольствия и одежды, и каждый день он изобретал тысячи мелких жульничеств – покупал наполовину протухшее мясо, сокращал ежедневные порции людям, выдавал им заштопанную одежду, изношенную в лохмотья – и прибыли делил с Триггом.

Всякий раз, как он проходил мимо, Ральф сплевывал с особенным отвращением.

– Зачем нужны деньги этой хитрой сволочи?

– Некоторым просто нравятся деньги, – спокойно сказал Джод.

– Даже рабам?

– У рабов те же потребности, что и у всех. Это возможность получать то, чего им не хватает.

– Пожалуй, так и есть, – сказал Ральф, с тоской глядя на Сумаэль.

Штурман большую часть времени проводила на крыше бака или юта, с картами или инструментами, хмуро глядела на солнце или звезды, что-то вычисляя на пальцах, или указывала на какую-нибудь скалу или волну, на облако или течение, и выкрикивала предупреждения. Пока «Южный Ветер» был в море, она ходила, где хотела, но в гавани капитан первым делом приковывала ее на длинную красивую цепь к железному кольцу на юте. Раб с ее навыками стоил, возможно, больше, чем весь их груз.

Иногда она пробиралась через гребцов, неосторожно задевая за людей, весла и скамьи, чтобы взглянуть на какой-нибудь ориентир, или чтобы наклониться за борт и проверить глубину покрытым узлами отвесом. Лишь однажды Ярви увидел у нее на лице улыбку – когда она сидела на топе мачты, и ветер развевал ее короткие волосы. Тогда, глядя на побережье в блестящую латунную трубу, она была такой же счастливой, каким бывал Ярви возле очага Матери Гандринг.

Они проплывали мимо Тровенланда, где голодные волны осаждали серые утесы; где море лизало гальку на серых берегах; где на причалах серых городов копейщики в серых кольчугах хмуро смотрели на проплывающие корабли.

– Здесь был мой дом, – сказал Ральф, когда одним серым утром они осушили весла, и мелкая морось покрывала все росой. – Два дня быстрой скачки от берега. У меня была хорошая ферма с хорошей каменной трубой, и хорошая жена, которая принесла мне двух хороших сыновей.

– И как ты докатился досюда? – спросил Ярви, бесцельно крутя ремни на ободранном левом запястье.

– Я был бойцом. Лучник, моряк, мечник и наездник в летние месяцы. – Ральф почесал тяжелую челюсть, уже поросшую седой щетиной, поскольку его борода, похоже, отрастала уже через час после бритья. – Дюжину сезонов я отслужил с капитаном по имени Хальстам, он был веселым парнем. Я стал его кормчим, и вместе с Хопки Пальцедавом, Синим Дженнером и другими ловкими парнями мы успешно ходили в набеги. Добывали достаточно, чтобы всю зиму я мог сидеть у огня, попивая хороший эль.

– Эль мне никогда не нравился, но это похоже на счастливую жизнь, – сказал Джод, глядя вдаль. Наверное, на свое счастливое прошлое.

– Боги любят посмеяться над счастливым человеком. – Ральф шумно отхаркал слюну и плюнул ее за борт. – Однажды зимой, наверное спьяну, Хальстам упал с лошади и помер, а корабль отошел его сыну, Хальстаму-младшему. Он был не таким человеком, как отец. Гордым, вздорным и неблагоразумным.

– Не всегда сын похож на отца, – пробормотал Ярви.

– Я, вопреки здравым размышлениям, согласился быть его кормчим. Меньше недели спустя после выхода из порта, он проигнорировал мой совет и попытался захватить слишком хорошо охраняемый торговый корабль. В тот день Хопки, Дженнер и большинство остальных прошли через Последнюю Дверь. Я был в горстке тех, кого взяли в плен и продали. Это было два лета назад, и с тех пор я тяну весло для Тригга.

– Горький финал, – сказал Ярви.

– Как у многих сладких историй, – сказал Джод.

Ральф пожал плечами.

– Не поспоришь. За все мои плавания мы похитили, наверное, пару сотен инглингов, продали их в рабство и радовались добыче. – Старый налетчик потер грубой ладонью поверхность весла. – Говорят, что посеешь, то и пожнешь, и, похоже, так оно и есть на самом деле.

– Разве ты не сбежал бы, если б мог? – пробормотал Ярви, глянув в сторону Тригга, чтобы убедиться, что тот не слышит.

Джод фыркнул.

– В деревне, где я жил, есть колодец. В нем самая вкусная вода в мире. – Он прикрыл глаза и облизал губы, словно мог ощутить ту воду на вкус. – Я бы все отдал, чтобы снова попить из того колодца. – Он развел руки. – Но мне нечего отдать. И взгляни на последнего, кто пытался сбежать. – Он кивнул в сторону драильщика. Его плашка скоблила, бесконечно скоблила палубу, его тяжелая цепь стучала, когда он медленно полз на покрытых струпьями коленях в никуда.

– А у него что за история? – спросил Ярви.

– Не знаю его имя. Мы зовем его Ничто. Когда я попал на «Южный Ветер», он тянул весло. Одной ночью у побережья Гетланда он попытался сбежать. Каким-то образом избавился от цепи и украл нож. Убил троих охранников, одному порезал колено, так что тот больше не может ходить, и оставил капитану тот шрам, прежде чем она и Тригг его остановили.

Ярви прищурился, глядя на шаркающего драильщика.

– И все это с одним ножом?

– Причем, с небольшим. Тригг хотел вздернуть его на мачте, но Шадикширрам предпочла оставить его в живых в назидание остальным.

– Милосердие всегда было ее слабостью, – сказал Ральф и безрадостно рассмеялся.

– Она зашила шрам, – сказал Джод, – повесила на него ту огромную цепь, наняла еще охранников и приказала им никогда не давать ему в руки клинок. С тех пор он драит палубу, и с тех пор я от него не слышал ни слова.

– А что насчет тебя? – спросил Ярви.

Джод ухмыльнулся, искоса глядя на него.

– Я говорю, когда есть что сказать.

– Нет. Я имел в виду твою историю.

– Я был пекарем. – Зашипела веревка, вытащили якорь. Джод вздохнул и сжал ручки, которые были отполированы до блеска его ладонями. – А теперь моя история в том, что я тяну весло.

Джод потянул весло, и Ярви тоже. Мозоли равномерно покрывали его увечную руку, его лицо обветрилось от непогоды, а тело исхудало и окрепло от кнута Тригга. Под пронизывающим шквалистым ветром они обогнули мыс Байла – из-за дождя крепость, стоявшую на нем, было почти не видно – и повернули на восток, в более теплые воды, в которых было полно кораблей всех форм из разных стран. Ярви в нетерпении ерзал у весла, желая увидеть Скекенхаус.