Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Книга 5. Неубедимый

Маша привыкла подчиняться: матери, учителям, просто старшим. Да вообще всякому, кто имел достаточно начальственный голос. Поэтому она послушно отложила работу, собралась и поехала в центр.

Она вышла из метро около Гостиного Двора. Шел тот же дождь, что и в Купчино, но здесь он казался более осмысленным. «Капли дождя прекрасно сочетаются с памятниками архитектуры, а глубокими лужами можно изящно декорировать трещины в асфальте», — машинально подумала Маша. Она уже неделю вычитывала книги по интерьерному дизайну и даже мыслить начала интерьерными клише.

У неё лучше получалось работать дома, в тишине, чем в весёлой суете Тринадцатой редакции. В самом начале она пыталась прижиться в кабинете Лёвы, но тот непрерывно говорил по телефону, да так говорил, что хотелось поскорее дать ему валерьянки. После Лёвы её приютил Виталик, но он постоянно требовал реакции на любые свои действия. «Смотри, как я здорово шрифт поменял! Ну, иди сюда, зацени!» — то и дело восклицал он. Или просто ни с того ни с сего врубал музыку и начинал подпевать. Сёстры Гусевы отказались пускать к себе посторонних, сославшись на то, что у них не просто кабинет, а режимный объект, а у Шурика с Денисом было так тесно, что третий стол не удалось втиснуть, как ни пытались.

Сидя дома, Маша постепенно отдалялась от остальных мунгов. И хотя в любой момент она могла приехать к ним — ко всеобщей искренней радости, она уже почти не принимала участия в исполнении желаний. Теперь у неё были друзья, такие, о которых она и мечтать не смела, но этим друзьям нравилось вместе работать, а ей хотелось с ними вместе отдыхать. Мать права: вечно у неё всё не как у людей!

Она нашла нужный дом, потянула за позеленевшую медную ручку, прекрасно дополняющую массив дуба… определённо пора отдохнуть от книг по интерьерному дизайну… и осторожно проскользнула в помещение.

Повсюду были стеллажи с книгами, книжные шкафы и полки. Маша вдохнула запах старых фолиантов, шагнула ему навстречу — и упёрлась в стремянку, преграждавшую путь. Откуда-то сверху послышалось старческое покашливание.

— Вам помочь? — крикнула Маша. Но полки словно поглотили её голос — крик превратился в шепот. Впрочем, наверху услышали.

— Изволь, — был ответ. — Очень обяжешь меня. Принимай книги, да смотри не клади на пол!

Маша подошла к стремянке, поднялась на несколько ступеней. Сверху, из темноты, словно из небесного облака, высунулась морщинистая рука, крепко державшая старинный том. Маша проворно спустилась вниз, отыскала на ближайшей полке свободный уголок и положила книгу туда. Потом поднялась за новой. Сделала девять или одиннадцать ходок, приноровилась, придумала, как рационализировать работу, и присмотрела свободное место на соседнем стеллаже.

— Всё, хватит, я спускаюсь! — сообщили сверху. Сначала появились коричневые ботинки на высоких каблуках. Потом — несколько мешковато сидящие брюки, потом — табачного цвета сюртук, и наконец перед гостьей предстал седовласый владелец лавки.

Маша придержала стремянку, хотела подать старику руку, но он отрицательно мотнул головой и спустился самостоятельно.

— Бери книг сколько сможешь и тащи на прилавок, а я лестницу унесу, — скомандовал он. Маша привычно повиновалась.

Книги были тёплые и чуть шершавые, как морская галька. Когда хозяин вернулся, задание было выполнено.

— Реставрировать буду, — сказал он, открыл первый том, провёл пальцем по форзацу, поцокал языком, обнаружив ему одному видимый изъян.

Время словно застыло здесь, пространство было не властно над этим помещением. Букинистическая лавка могла находиться в любой точке мира, сто лет назад, через двести лет, вчера или завтра.

— Ну, что тебе от меня надо? Тебе же тоже что-то надо? — спросил хозяин, испытующе взглянув на Машу.

— Не знаю. Мне позвонили и сказали, чтоб я была здесь. Наверное, надо вам помочь?

— Я не звонил.

— Не вы. Позвонил Костя… Вы его, наверное, не знаете. Или знаете. Я так поняла, что все наши к вам сегодня зайдут. И станут богатым и знаменитыми… — совсем смешалась гостья. — Нет, я всё не так поняла, наверное.

— Ах, все ваши, — ухмыльнулся старик. — Так тебе точно ничего от меня не надо?

— Нет… может быть… а разрешите зайти за прилавок? Одним глазком взглянуть оттуда. Я ничего не трону, обещаю!

— Думаешь, отсюда вид какой-то особенный? Ну, ступай сюда.

Старик открыл дверцу и впустил её к себе.

Маша осторожно шагнула на его территорию, огляделась. Под прилавком, в малых и больших ячейках, лежало, пылилось, хранилось множество посторонних предметов. Грязные тарелки стояли стопкой. Скомканные старые газеты занимали большой отсек. И всё было покрыто даже не пылью, а какой-то копотью, словно хозяин, наводя порядок в помещении, тщательно избегал этих мест.

Маша попробовала не смотреть туда, а взглянуть на книжные полки, на всё окружающее её богатство — и не смогла отвлечься. Заметила чугунную сковородку с остатками пригоревшей картошки, рядом с ней — грязный носок.

— Вам хоть кто-нибудь помогает с уборкой? — не выдержала она. — Знаете, у нас дома был такой человек — называется Космомакс. Он так ловко наводит порядок. Ему ничего не стоит…

— Так тебе точно ничего не надо от меня? — Хозяин интонационно выделил «тебе» и «от меня».

Маша пожала плечами.

— Тогда, если хочешь, можешь помыть посуду. Я это дело не люблю, — капризным тоном сказал старик. — Свернёшь за тот шкаф, там будет стена. Иди вдоль неё, дойдёшь до двери. Толкни дверь ногой, да не пинай, толкни легонько. Слева будут удобства. Там раковина, и даже есть хозяйственное мыло.

Маша взглянула на чугунную сковородку — одним мылом тут не управишься. Но, раз уж предложила помощь, отступать некуда. Она осторожно поставила тарелки одну на другую. Водрузила их на сковородку.

— А обещала ничего не трогать! — припомнил её слова старик. — Современные девушки держат слово не более двух минут. Так и запишем.

Записывать он ничего не стал, и Маша поняла, что хозяин шутит. И ещё поняла, что ему стало как будто легче в её обществе.

Осторожно шагая с пирамидой тарелок, она свернула за шкаф, прошла вдоль стены, толкнула дверь и по журчанию воды определила, где находятся «удобства». Помимо хозяйственного мыла на полке возле раковины обнаружились три бутылочки с гелем для мытья посуды, губка, щётка и скребок. А ещё — целая груда грязных тарелок, ложек, кастрюлек, плошек. Маша не смогла рассердиться на хитроумного деда: должно быть, нелегко одинокому старику самому управляться с целым магазином, да ещё и следить за хозяйством! Она принялась за дело. Вода уютно журчала, и никакие звуки с улицы или из лавки не доносились сюда.

Тут же позабыв про Машу, букинист снова поцокал языком, понюхал форзац, приложил к нему ухо. Так он стоял, должно быть, минут десять, словно книга тихим голосом жаловалась ему на здоровье, а он опасался её перебить.