Алексей Фирсов - Печальный Ангел или девять жизней принца Кристиана

Горожане караулили стены по очереди.

Кристиан вызвался заменить пекаря и в благодарность получил не одну булку на день, а две.

Прихватив флягу с травяным чаем, булку и ржавую алебарду, Кристиан явился к месту сбора, к южным воротам.

По команде желчного, лысого дядьки–капитана стражи, сержанты стражи разобрали разномастную толпу горожан по десяткам.

Кристиана отправил под командой сержанта Льяла к западной стене, там, где к городу подходил акведук.

В караулке у стены сотоварищи Кристиана на один день уселись у стола, играть в кости, поглощая снедь, прихваченную из дома и запивая ее пивом.

Местное пиво оказалось гадостью подходящей только для крепких желудков.

Вода из городских цистерн была чуть солоновата. Пекарь пил чаи на травах и Кристиан ему составлял компанию обычно.

Сидеть и тупо таращиться на игроков в кости — тоскливо. Спать не хотелось еще. Кристиан от нечего делать взялся чистить старую алебарду. Скрежет действовал на нервы игрокам в кости его выпроводили наружу.

Солнце еще светило из–за стены и присев на теплый камень, Кристиан продолжил начатое при помощи куска кирпича и тряпки смоченной в масле.

Сержант Льял, крепкий вояка подошел к нему, надутый, навис как завуч над двоечником. На загорелой морде многочисленные шрамы.

— Как зовут?

Кристиан поднялся, встал по стойке смирно.

— Кристиан.

— Откуда?

— Живу на улице Швей у пекаря Дорса. — отрапортовал Кристиан.

Сержант одобрительно хмыкнул.

— Молодец, следишь за оружием. Дорса все запустил, грязнуля!

— В пекарне у него чисто! — вступился за квартирохозяина Кристиан.

— Знаю, иначе не брал бы у него хлеб. Я тебя там видел. Садись.

Сам сел рядом, снял потрепанный берет с головы, обнажив изрядную плешь.

— Дорса–пекарь, а не солдат. Ему на оружие наплевать. Таких большинство в городе и каждый день на стенах. Бургомистр не желает тратить деньги на профессионалов. Три дюжины сержантов на весь город–это ничто! Если б не граф Дарем, наемники герцога, пойдя на штурм, захватили бы город за пару часов. Пекари и шахтеры–не воины.

— Что же граф Дарем сам не захватил город?

Сержант ухмыльнулся.

— Нынешний граф только мечом махать горазд. Всем руководит его мамаша–хитрющая змея. Она город наш обложила, так что не продохнуть! За лес плати, за дорогу до реки плати, за воду плати–горы и родники в горах тоже у Даремов в кулаке! Опять же купцы, что в город едут платят подорожный сбор.

Графская мамаша понимает, что сейчас никаких расходов, а только доходы. Если же захватить город–то за все надо платить самому графу, да еще держать гарнизон. Волта город вольный, да шея в ярме.

«Что мне до ваших проблем…»

— Ты теперь не чужак, а свой, городской житель, Кристиан. Парень ты крепкий и смышленый- пойдешь в стражу служить? Сейчас имеются места. Я шепну за тебя словечко капитану. Что скажешь? У сержанта стражи жалование неплохое. Пять кронгов серебряных в месяц, да амуниция, да одежда, да призовые.

— Призовые — это хорошо! — Кристиан почесал в затылке, изображая тягостные раздумья._ — Надо подумать…

— Подумай денек–другой, но потом поздно будет. Займут все места, что после погибших остались. В казарме у рынка меня найдешь, если что.

— Спасибо, сержант.

Сержант махнул рукой.

— Ступай на стену. Тут участок тихий.

К ночи изрядно похолодало, даже к куртке было зябко.

Отстояв свои пару часов, Кристиан спустился в караулку под стеной. Продремал до утра и отправился домой.

«Домой? Я назвал эту грязную комнатушку «домом»?»

Кристиан подивился своим мыслям.

Врастать в город Волта он не собирался.

Место в городской страже его не привлекало.

По ночам ему снилась Хайди. Как ее найти? Как вернуть?

Никто из соседей не мог ему внятно пояснить: как далеко от Волта замок Ружмонт.

Пекарь Дорса дальше города никуда никогда не ездил.

«Прожил большую часть жизни на своей грязной улочке, месил тесто и пек булки…И этим он будет заниматься до самой смерти. Пенсий тут еще не придумали».

Кристиан выгреб всю свою наличность и отправился к южным воротам, собираясь выбраться к порту на реке поболтать с купцами и речными моряками. Языки развязываются за кружкой пива, а значит, без денег нечего и соваться в таверны.

Если подняться вверх по реке до столицы Семиречья Абейнхорта, то дальше будет проще. От Ружмонта до Абейнхорта путь однажды уже проделал, сможет и обратно пройти.

Нужны деньги…

Городским стражником, а тем более помощником пекаря, много не заработаешь. Наняться в охрану торгового каравана? Наверняка потребуют рекомендации….

Выбравшись с узкой улочки Швей, Кристиан по более широкой улице Ярмарок дошел до ворот. Выйти сразу не удалось. Внезапно на пути возник затор. Люди стояли так густо и плотно, что не пробиться. Может попытаться обойти?

Но тут набежали сзади зевки и прижали к толпе.

— Что там? — тронул за плечо рослого парня, в фартуке кузнеца.

Тот торчал над толпой и все прекрасно мог видеть.

На миг Кристиан позавидовал его росту.

— Его светлость граф Даремский едет из храма Двуединого. Ради его свиты и перекрыли все пути.

— Чего ж тогда ждут?

— А его светлость под доброе настроение может велеть рассыпать по толпе пару горстей серебра. Никто не хочет упустить такое дело.

«Чтоб их!»

Город Волта по зажиточности горожан делился на две неровные части.

Вокруг храма и ратуши селились те, кто был хозяевами города и чьи толстые кошельки лопались от золота и серебра.

Дальше от центра и ближе к стенам жили те, кто добывал пропитание в поте лица.

Два шпиля храма Кристиан видел издалека, но близко не подходил, а тем более в храме не бывал.

Ему очень не хотелось опять представать перед местными божествами. Внутренний голос говорил ему–держись подальше!

Кристиан уныло переминался с ноги на ногу, соображая, сколько времени потеряет по вине графа Даремского.

Со стороны центра рыкнули трубы. Народ оживился и загомонил.

Привстав на цыпочки и вытянув шею, Кристиан только смог разглядеть проплывающие над толпой стяги с гербами, да пышные плюмажи над шлемами свиты и над резной, золоченой повозкой.

Видимо в повозке ехала мамаша графа–та самая хитрая змеюка.

Вопреки ожиданиям, серебра в толпу не кидали и настроение горожан быстро сменилось. Крики и свист становились громче. Тогда опять взревели трубы графской свиты.

Когда Кристиан, наконец, выбрался из редеющей, разочарованной толпы горожан, то обнаружил что потертый кожаный кошель с пояса у него аккуратно срезали. Все медяки пропали.

Огорченный, он присоединил к общему хору свои проклятия в адрес графа Даремского.

Делать нечего, пришлось возвращаться.