Анна Хель - Дорога к предательству

— Спасибо. Правда спасибо. Я буду хранить его как величайшую ценность.

— Ох, Рая…

Не дожидаясь теплых слов, которые непременно заставят пролиться так долго сдерживаемые слезы, она крепко обняла охотников. Одного за другим.

— Помните, вы — моя семья. Я просто не смогу забыть о вас, даже если захочу. Спасибо за все.

Она даже представить себе не могла, что это прощание навсегда. Не могла, но где-то в глубине души зародилось неясное чувство, что обещание сдержать не удастся.

В общем зале царил невообразимый шум, весело потрескивал огонь, изо всех уголков то и дело доносился смех. Только одна молчаливая фигура расположилась у самого камина и была окружена аурой отрешенности.

— Что ты забыл в таком месте, Дан?

— Приятно иногда бывать рядом с живыми. Среди беспечного молодняка невольно вспоминаются былые деньки.

— Знаешь, порой я забываю, что и ты когда-то не был ходячим трупом, — слова сорвались с губ раньше, чем я успела подумать, но не-мертвый не выразил ни малейшего огорчения. — У меня к тебе важный разговор, Дан, и здесь явно не то место, где можно было бы его провести.

Некромант встал, как всегда не задавая лишних вопросов, и все так же безмолвно двинулся к выходу. Я смотрела на облаченную в черные одежды спину, бесстрастную фигуру своего учителя и невольно задумывалась: способен ли Дан сострадать? По-настоящему, со всей отдачей? Будет ли жалеть владыка мертвых о погибающем мире?

Когда мы тихо вошли в одну из необжитых комнат, которые имелись в замке в изобилии, не-мертвый прожег меня внимательным взглядом. Немигающие, слегка отсвечивающие фиолетовым глаза впервые за долгое время заставили пройти по телу нервную дрожь.

— Сегодня ночью… ко мне пришел Ник.

— Что он хотел от тебя?

— Убить.

— Хм… — пугающие глаза Лардана сузились. — Продолжай.

— Да нечего продолжать! — я нервно передернула плечами. — Заявился среди ночи, наговорил странных вещей и благополучно удалился, посмеиваясь. Я просто хотела попросить тебя, Дан. Не спускай с него глаз. Не понимаю в чем дело, но ему нельзя доверять, и знает он куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

— Это я и без тебя знаю. А также то, что до его сути не удается докопаться даже мне. И это настораживает еще больше.

— В общем, мы друг друга поняли. Наше путешествие должно завершиться без сучка без задоринки. Я уже порядком устала от проблем, накатывающихся одна за одной, Дан…

Не-мертвый понятливо кивнул. Никто другой не смог бы сейчас подарить мне ту спокойную уверенность, которую сумел Лардан.

— Нервишки пошаливают, друг мой? — философски вопросил Шерахт, пнув обгоревший труп очередного наглеца, жадного до тайн герцога.

— А как бы ты вел себя на моем месте? Моя сестра застряла в мире, каждую минуту готовом кануть в небытие. Моя любимая женщина не возвращается оттуда, в конце концов! И ты предлагаешь мне разыгрывать бесстрастного вершителя судеб?

— Вот как заговорил, — присвистнул Шер. — Любимая женщина, значит? Переживаешь, говоришь?

— Чего ты добиваешься, Шерахт? — взгляд герцога не сулил ничего хорошего старому другу.

— Пытаюсь привести тебя в бешенство, господин. Долго держишься, надо признать.

На лице аглара появилась та злобная усмешка, которая в былые времена заставляла трепетать врагов. Горящие черным пламенем глаза не выражали ничего, кроме безумного предвкушения битвы с достойным противником. Руки, уже давно не ощущавшие приятную тяжесть клинка, мертвой хваткой сжались на рукояти. Как это сладостно — вновь ощутить вкус боя, наполненный страстями, влиться в бешенный ритм пляски клинков.

Ни один из оппонентов не был настроен шутить, каждый знал, что даже один пропущенный удар неизбежно принесет смерть. Эта дама охотно заберет в свои холодные объятья еще одну слишком задержавшуюся в мире живых душу. Сталь встречалась со сталью, подворачивающиеся под горячую руку предметы отлетали в сторону, скупые уверенные движения противников были безупречно точны…

Доведись случайному гостю посетить герцога в этот момент, он бы трижды подумал, а так ли необходима ему встреча с этим монстром, чья хищная агрессия так и лилась через край? Чьи смертельно опасные удары обрушивались на противника со скоростью, недоступной человеческому глазу.

В один бесконечно долгий миг все прекратилось. В развороченной комнате повисла тяжелая тишина, казалось, даже мир вокруг застыл, завороженный безумной битвой.

— Навыков, смотрю, ты не растерял, — тяжело дыша усмехнулся Шерахт.

— А ты, как я погляжу, все так же медлителен, — совершенно спокойно произнес герцог. — Благодарю за прекрасный бой.

Астарт насмешливо отсалютовал клинком вымотанному аглару, с удовлетворением начиная осознавать, что нервное напряжение как рукой сняло.

— Куда уж мне до тебя, великого, — фыркнул Шер и убрал клинок в ножны. — Надеюсь, разум твой хоть немного просветлел, а то смотреть было тошно.

— Итак, — герцог полностью проигнорировал едкое замечание Шерахта и уверенно вышел из порядком потрепанного кабинета. — Кажется, какое-то сомнительное сообщество борцов за добро и справедливость жаждет встречи со мной? Пожалуй я посещу их лично.

— Вот так всегда, — печально вздохнул Шерахт, оставшись наедине с учиненным разгромом. — Все тревоги из-за женщин, а страдают дураки.

Он широким шагом измерял бесконечные коридоры древнего строения. Холодные каменные стены грели душу, напоминали о родном мире. Таком прекрасном, темном и заледеневшим, как его душа.

Глупые существа люди, такие смешные в своей уверенности. Они действительно думают, что сами вершат свои судьбы? Наивность и простота, свойственные человечеству, всегда поражали сущности куда более высокого порядка. Маленькие игрушки, которыми так интересно играть в большие игры.

Вот она — дверца, за которой скрывается ключ к спасению мира. За ней беспокойно спит юная скользящая, мучается кошмарами наяву, судорожно сжимает измятые простыни, тихо стонет от боли, терзающей некрепкую душу. Она не подозревает, что в силах изменить ВСЕ, и не раз пожалеет об упущенной возможности.

Подле Ириды снова сидит мертвое ничтожество, отчаянно хватающееся за те крохи жизни, что у него остались. Некромант бдительно сторожит сон самого дорого человека… девушки, которой даже не смеет коснуться, боится разрушить свою богиню. Да, скользящая стала для него воплощением всего лучшего, что может быть в человеке, его светом, его надеждой, его карой. Жалкий гений, насмешка Судьбы, охраняй же свое солнце, гляди же, как она страдает… и терзайся от того, что не можешь ничем помочь.