Анна Хель - Дорога к предательству

— И что же она сделала? — с любопытством спросил откровенно посмеивающийся аглар.

— Прочитала стихи.

Мужчины расхохотались, будто забыв о напряжении, повисшем в воздухе. Едва они успели отдышаться и надеть маску сосредоточенной серьезности, как в кабинет вошел Заралениэль.

Существует ли в этом мире хоть что-то незыблемое? Разве что вечная тишина мирозданья. Её не способно нарушить ничто: ни гибель маленького мира, ни случайный скиталец, волею судьбы попавший на границу миров, ни сами Боги.

Безмятежное спокойствие не бывает долгим, и то, что казалось ничего не значащим сном, вновь дало о себе знать. Так всегда и бывает. Мы легко забываем о сновидениях, даже не задумываясь об их значении.

Все окружавшее меня являло собой картину столь величественную и непостижимую, что не поддавалось ни описанию, ни человеческому осознанию. Властью Творца родилось нескончаемое множество миров, и даже стоя на их границе, я не могла вместить в своем разуме всю полноту этого сверхмыслимого великолепия.

Одна сияющая искра вдруг мигнула, а затем погасла. До меня донеслась волна боли, отчаяния и страдания. Сердце, или что-то гораздо более значимое, скрывающееся внутри каждого живого существа, едва не разорвало от сострадания.

«Что же произошло?»

«Нечто противное всему сущему, — печально произнес знакомый старческий голос. — Насилие, в любой его форме, часть живого мира и, в то же время, гибельнейшая беда».

Волей-неволей перестаешь чему-либо удивляться, когда вокруг столько всего неподвластного понимаю. Поэтому я лишь спросила:

«Кто вы?»

«Всего-то проклятый вечной жизнью старик, обреченный на вековое молчание. Вместилище моей души ты носишь у себя на поясе».

«Теперь понимаю. Спасибо за помощь в тот раз».

«Эхех, давненько не появлялось культурных людей среди скользящих».

«Среди кого?».

«Узнаешь сама. Со временем. А сейчас тебе необходимо возвращаться. Не должно новичку так долго прохлаждаться на границе. Того и глядишь — дух испустишь».

«Я бы с радостью. Вот только битый час думаю, как это сделать».

«Просто проснись».

Если бы бесплотный дух мог пожать плечами, то именно это он сейчас и сделал бы. Не совсем понимая, что именно от меня хотят, я попыталась открыть глаза. Стоп. Открыть? Разве они и так не…

Темно. Вокруг ни души. Только звук волн, разбивающихся о борт корабля. Я попыталась нащупать выключатель, но вдруг вспомнила, что электричества здесь нет. Оставалось только вслепую пробраться к выходу и найти Лардана, который всегда помогал разбираться в тонкостях местного быта.

Все на корабле уже давно отошли ко сну. Наверняка кто-то нес ночную вахту, но жилая часть судна оставалась пустынной и безмолвной. Отправляться на поиски некроманта показалось бессмысленной затеей — он никогда не спал и любил побродить по ночам, поэтому мог обнаружиться где угодно. А вот Астарт редко покидал кают-компанию, оборудованную под его кабинет.

Нам так и не удалось толком поговорить со дня отплытия из порта Ар'эрэль. Смотря правде в глаза, причиной этому послужила моя боязнь вести беседу с герцогом. Он все прекрасно понимал и явно не хотел тратить время на бесплодные разговоры, а потому решил дождаться первого шага с моей стороны.

Наконец решив, что бегать от неизбежного глупо, я набралась уверенности и направилась в кают-компанию. Из-под двери пробивались лучи света, говорившие о любви герцога к полуночному времяпрепровождению.

Только моя ладонь сжалась в кулак, чтобы осторожным постукиванием дать о себе знать, как раздалось громкое:

— Входи.

Вздрогнув от неожиданности, я приказала себе успокоиться и потянула за ручку двери. По глазам ударил слишком яркий свет.

Обстановка действительно больше всего напоминала кабинет, но явно организованный на скорую руку. Повсюду лежали горы бумаг, различные книги, а за прикрученным к полу столом восседал Астарт. Из общей картины выбивалась лишь початая бутылка явно алкогольного содержания.

Аглар выглядел, прямо скажем, необычно. Скорее даже несобранно или потрепано. Усталость прочно обосновалась в чертах его лица, а глаза покраснели от напряжения. Сейчас он больше походил на живого человека, чем на грозного герцога. Именно это впечатление позволило мне, пускай немного неуверенно, спросить:

— Я не помешаю?

— Разумеется помешаешь, — вздохнул он. — Но на твое счастье, мне давно пора сделать перерыв.

Астарт ждал каких-то действий с моей стороны, но, заметив полное отсутствие инициативы, устало произнес:

— Подойди, никто не собирается тебя пытать.

Я покраснела от смущения и почувствовала себя провинившейся школьницей перед директором. Лучше бы он оставался в своем обычном образе — общаться с неким абстрактным лицом всегда проще, чем с человеком, какой он есть.

— Я даже не знаю с чего начать. С благодарностей, извинений или целой кучи вопросов.

— Попробуй начать с вопросов. Благодарности и извинения меня мало интересуют. В них, как правило, нет ни искренности, ни смысла.

— Позволю себе заметить, что вы не правы! — негодование, как водится, придало мне сил. — Разве можно не испытывать благодарность, когда вы столько сделали для нас?!

— Я всего лишь отстоял интересы своей собственности — не более. Кроме того, отнюдь не бескорыстно. Помнится, ты заявляла что-то о содействии.

От смущения и страха не осталось ни следа. Негодование сменил гнев затронутой гордости. В запале я с грохотом оперлась обеими руками о стол, разворошив кипу бумаг, и яростно произнесла:

— Нельзя расценивать человека как собственность! Существо, способное мыслить и отдавать отчет своим действиям — не вещь, которой можно запросто распорядиться. Я очень вам обязана и, безусловно, благодарна, но не позволю относиться к себе с пренебрежением!

Аглар некоторое время молчал, а затем встал из-за стола. Его непосредственная близость заставила меня растерять весь боевой пыл и попятиться.

— Мало кто решается говорить со мной в подобном тоне. В награду за смелость, я не стану предпринимать каких-либо действий по этому поводу. Просто учти на будущее, что не стоит меня злить. Тем более после стольких проблем, которые твоя особа соизволила доставить.

— Вот сейчас извинения действительно были бы неискренними, — голос дрожал, но уступать герцогу в этом вопросе я не собиралась. — Вы видите — я боюсь. Только никакие угрозы не лишат человека собственного мнения, не важно, говорит он о нем или нет.

Как ни странно, но бури не последовало. Аглар отстранился и, усмехнувшись, сказал:

— Прав был Вир — натерпеться придется. Что ж, может из тебя еще чего и выйдет.