Анна Хель - Дорога к предательству

— Дан, ты такой… бледный.

Лардан полностью проигнорировал мой пораженный вид и только пожал плечами. Бледность кожи не могли скрыть даже качественные иллюзии, как показала печальная практика на Драа'искар. Впрочем, бледность — не единственное, что могло шокировать во внешнем виде некроманта. Как оказалось, природа далеко не обделила его прекрасными данными, которые до сих пор скрывались за глухим балахоном. К черту репутацию зловещего некроманта! Буду его сама одевать.

— Чего это у тебя глаза так подозрительно загорелись?

— Да так, ничего… — зловеще улыбнулась я. — Вернемся — узнаешь.

К своему несчастью, Лардан не сильно обеспокоился, а то и вовсе выкинул из головы. А зря, очень зря…

Я взглянула на часы и спохватилась. Придется перенести встречу. Для начала необходимо пару часов повыгуливать Лардана, чтобы пообвыкся, и только потом можно с чистой совестью оставить его одного.

— Привет, — поздоровалась я, набрав номер и дождавшись, пока Женька поднимет трубку. — Жень, я не успеваю, давай позже… скажем в семь или восемь. И я сама подойду, куда скажешь, хорошо?

— Да. Созвонимся, я не могу сейчас говорить, — он быстро ответил и скинул трубку.

— Чего?

Я некоторое время стояла, держа у уха телефон, хотя тот давно замолк. Женька еще никогда так не поступал. Наоборот, всегда был рад поговорить лишнюю минутку. Может нашел работу и действительно занят? А вдруг у Женьки проблемы? У него был такой напряженный и обеспокоенный голос… Анатас побери! Ведь еще тогда, давно, в кафе он тоже неожиданно сбежал, едва попрощавшись! Теперь припоминаю. Сегодня же его расспрошу, и пусть только попробует уйти от ответа.

— Что-то случилось? — спокойно поинтересовался не-мертвый.

— Да так, старый друг себя очень подозрительно ведет. Хотя мне ли жаловаться? Исчезла неизвестно куда и вдруг снова появилась. Наверное, это гораздо подозрительнее. Но это только мои проблемы. Зато, пока будем гулять, ты расскажешь мне о том, как влип во всю эту историю с Айлой. Хочешь ты того или нет.

Мы быстро собрались и вышли на улицу. Лардан тут же одичало заозирался по сторонам, напрочь забыв о начатом разговоре.

— Кхм, Дан?

— А? Извини, отвлекся. Ничего сверхъестественного в произошедшем нет. Просто Айла убедила мою сестру передать мне якобы предсмертный дар матери. Я не мог отказаться, а он оказался сделан из замаскированного доррия.

— Но как твоя сестра могла пойти на такое?! Вы же семья!

Некромант рассказывал свою историю как бы между прочим, гораздо больше интересуясь происходящим вокруг. Только мне все равно не верилось в это неестественное безразличие.

— Ира, ну о какой семье речь? Мать единственная, кто отказался отречься от меня после всех бед, которые я навлек на свою семью. Мы не виделись очень много лет, по обоюдному желанию, надо заметить.

— Прости, что затронула эту тему.

Я стушевалась и перестала задавать явно болезненные для Дана вопросы. Мы долго проходили вместе по городу. Приходилось серьезно отвечать на самые нелепые вопросы. Например, не-мертвый никак не мог понять, каким образом простую бумагу можно использовать в качестве денег. Или, какая сила заставляет двигаться тяжелые машины. Или, зачем нужны «эти ваши провода» и как они работают.

Спустя три часа, мучения гуманитария было решено закончить.

— Дан, я должна идти. Только умоляю — не влипай в неприятности.

— Ира, — поморщился некромант. — Я иномирянин, а не ребенок.

— Скажем так, не зная мира — ты еще хуже, чем ребенок. Знаю по себе.

На том пришлось разойтись. Лардан побрел неизвестно куда, а я потопала в противоположную сторону, на ходу набирая номер Женьки и радуясь, что деньги на счету все еще лежат. Медленно потянулись гудки, а затем зашлись истеричным пиканием и оборвались. Исполненная подозрений, я набрала смс, что буду ждать его в парке у моего дома и пошла туда, теряясь в догадках, куда же вляпался мой лучший друг.

Я просидела час. Два. Три. Начало темнеть. Людей, гуляющих, либо спешащих домой и срезающих путь через парк, становилось все меньше, а Женька все не появлялся. От скуки маяться не приходилось — из-за волнения течение времени скрадывалось.

Когда мне уже захотелось плюнуть на все и пойти домой, из полумрака показалась до боли знакомая фигура. Она приблизилась и взору открылось такое родное лицо, непривычно серое и изнуренное. Глаза защипали непрошеные слезы, а Женька замер, будто боясь приблизиться. Мы так и стояли, как дураки, страшась сделать первый шаг, а потом я не выдержала и бросилась к нему. Невыносимо надежные и теплые объятия с готовностью укрыли меня от всех переживаний, заставили кануть в небытие все вопросы, порожденные длительным ожиданием.

— Ира…

— Я так скучала, — тихо прошептала я, боясь разжать руки и понять, что все это просто сон.

Вот, по чему я действительно тосковала — не по благам цивилизации, не по ни к чему не обязывающим знакомствам, а по нему — по такому близкому и родному Женьке. Только теперь мне удалось это понять.

— Отпусти уже, — его голос наполнила теплая улыбка. — Я тоже соскучился, и хочу на тебя посмотреть.

Разжать руки оказалось гораздо сложнее, чем можно было ожидать. Заставить себя посмотреть дорогому другу в глаза — еще труднее. Всепонимающий Женька вдруг моргнул и принял свой привычный радостный, но приправленный хитрецой вид.

— Так куда, ты говоришь, ездила?

Голос Жени наполнила такая непередаваемая ирония, что я невольно расслабилась, повеселела и окончательно отказалась от неубедительного мифа поездки за границу.

— Жень, — мы присели на ближайшую лавочку. — Понимаю, что врать, будто я ездила в другую страну, глупо и бессмысленно, но и правду сказать не могу. Она слишком невероятна, чтобы ты смог в нее поверить.

— Разве я когда-нибудь не верил тебе? Или оставлял в беде?

Серые глаза Женьки неожиданно потемнели от грусти. Вспомнились былые времена, когда мы могли рассказать друг другу все, что угодно. А теперь за нашими плечами мертвым грузом висели тайны.

— Нет! Что ты! Конечно нет! Я совсем не это имела ввиду! Просто… я пока не готова тебе об этом рассказать.

— Понимаю. Но все равно не могу с этим смириться.

— Естественно понимаешь, — я неуверенно улыбнулась. — Кто еще может понять меня, как ни самый драгоценный друг?

Женька не улыбнулся в ответ. Его лицо стало предельно серьезным, по нему скользнула тень решимости, заставившая меня внутренне содрогнуться. Что с ним произошло? Почему мне кажется, что сейчас он задаст вопрос, который я не хотела бы слышать?

— Ира… для тебя я просто «драгоценный друг»?

Нет, определенно, с Женькой что-то не так. Раньше он не сомневался в моем к нему отношении, и мы негласно дорожили каждым совместным мгновением. А теперь он сбрасывает звонки, не особо удивляется моему исчезновению и задает странные вопросы.