Владимир Кузнецов - Лед

— Над виском, — спокойно заметил Синден. — Далековато до глаз.

— В данный момент меня беспокоит другое, — в тон ему ответил Харрис. — Не был ли мистер Руа в момент атаки под чьим-либо посторонним контролем? У нас уже случался подобный эпизод… в январе, если я не ошибаюсь. Мистер Синден?

— Это случилось первого февраля в монреальском Форуме, — согласно кивнул тот. — Неизвестные колдуны на короткое время подчинили себе одного из рекрутов «Бостон Гуралс» Кейта Краудера.

— Который в похожей ситуации напал на Руа, — подтвердил Савад. — Но в нынешнем случае заключения клубных операторов не подтверждают захвата.

— Выходит, мистер Руа действовал самостоятельно и без принуждения?

— Да, насколько нам удалось установить.

— Вам стоило отдать вратаря полиции, — спокойно заметил Синден. — В Канаде, где официальной религией является Реформированная Церковь Вуду, нет настоящих мастеров худду, а квалификация клубных операторов сомнительна. Они узкие специалисты и не имеют опыта в решении подобных задач.

— И все же, заключение о захвате Краудера делали ваши клубные операторы, той же квалификации, что и наши, — заметил Савад. — Заключение было сделано еще в Монреале, и по возвращению Краудера в Бостон не менялось.

Синден промолчал, снова посмотрев на Харриса. Тот поднял руку в останавливающем жесте:

— Случай Краудера нами сейчас не рассматривается. Я хотел бы услышать ваше суждение, папа Майотори.

Колдун ответил не сразу. Несколько секунд слышно были только шипение воздуха в ротовой прорези маски. Потом он заговорил — медленно и негромко:

— Рекрут, с точки зрения худду, не может считаться полноценным человеком. Его душа и тело сильно повреждены и не подлежат восстановлению. Потому, при создании рекрута, скульптор должен тщательным образом связать сохранившиеся части духа. Иначе, поведение рекрута может стать непредсказуемым и опасным. Такие связи должны постоянно проверяться…

— Не нужно прописных истин, — проворчал Перрон. Колдун не обратил на это никакого внимания.

— Почти всегда наложенные магические путы ослабевают медленно, постепенно. Но иногда возможен непредсказуемый порыв, который происходит одномоментно.

— Вы хотите сказать?.. — начал было шеф-рефери, но папа Майотори не дал ему окончить вопрос:

— Я хочу сказать, что рекрут Патрик Руа должен быть обследован независимой экспертной комиссией худду-скульпторов НХЛ. Заключение комиссии даст точный ответ о причинах его поведения. И позволит сделать вывод о его дальнейшей пригодности, как игрока НХЛ.

— Вы лишите клуб основного вратаря. В конце сезона. За месяц до плей-офф, — веско произнес Савад. Харрис покачал головой:

— А если ваш вратарь завтра убьет кого-то? Его поведение не вписывается в рамки, обозначенные для игроков-рекрутов.

— Нет правил, которые бы регулировали их поведение, — парировал Савад. — Есть неформальный опыт, который не может служить основанием для дисквалификации. Правилами предусмотрен ежемесячный осмотр лицензированными скульпторами и операторами. Так же правилами предусмотрено проведение внеочередного осмотра после получения игроком серьезной травмы. К каковым рассечение не относится.

— Чертов рекрут ударил судью! — впервые Синдена оставило самообладание. — Дважды! Прикрывайся какими хочешь правилами, Сержи, но ты знаешь, что это неправильно. Это очень, очень, во имя черного барона, неправильно!

— Успокойтесь, мистер Синден, — оборвал его Харрис. — В любом случае, окончательное решение будет принимать Комиссар. Мы изложим факты и представим все мнения по вопросу. Я думаю, мистер Циглер примет верное решение.

Март, 17-е, 23:40

— Я советую вам еще раз все обдумать, месье Руа, — редактор CKVL, морщинистый старик с короткими, рыжими от табака усами не отрываясь смотрел на Патрика сквозь толстые линзы очков. Его глаза сквозь эти линзы казались наполнены каким-то особенным, необъяснимым чувством: возможно, гневом, а возможно — сочувствием.

— Благодарю. Я все обдумал.

— Эти люди, они вышли на улицу, чтобы поддержать вас, чтобы доказать, что нас, франкофонов, нельзя просто так отодвигать в сторону. Вы читали, что написал Циглер? Этот болван, купелью его об кадило! Вы читали?!

— Нет, — покачал головой Патрик. — Я не читал.

— Тогда позвольте, я вам прочту, — редактор открыл ящик стола, достав из него смятую газетную страницу. — Послушайте, послушайте…

Он прочистил горло и начал читать — точнее переводить с английского:

— «Я не испытываю ни малейших сомнений по поводу собственных выводов: атака на Циммера была не только осознанной, но и совершенной с полным пониманием позиции судей. Так же я считаю, что рефери действовал строго согласно правилам, дисквалифицируя Руа до конца матча. Я так же уверен, что Руа ударил лайнсмена Томпсона не по ошибке или случайности…» Как вам это нравится? Слушайте дальше: «Время пробации и снисхождения прошло. Не имеет значения, результатом чего является такое поведение — несдержанности характера или открытого неподчинения правилам и судьям. Руководство НХЛ не намерено терпеть подобные выходки от любого игрока, в не зависимости от его личных достижений или достижений клуба, за который он играет. Патрик Руа будет отстранен от всех игр до конца сезона. Одновременно, специальная комиссия проведет детальное расследование и примет решение о допуске или не допуске его к плей-офф, а возможно — и о перманентной дисквалификации…» Вы слышали — пер-ма-нент-ной! И вы собираетесь сдаться?

Увеличенные, искаженные линзами глаза редактора выжидающе смотрели на Патрика. Он покачал головой:

— Я не собираюсь сдаваться. Я хочу обратиться к людям и попросить их больше не вредить своему городу и своим согражданам.

Редактор на мгновение застыл, глядя на Руа так, словно тот произнес какую-то немыслимую чушь. Но постепенно, выражение его лица поменялось. Наконец он поднялся со своего места и жестом указал на дверь студии:

— Прошу вас.

В прокуренной радиорубке, с папиросой в зубах и с наушниками, сдвинутыми с одного уха, сидел эр-джей. С темными мешками вокруг воспаленных глаз, в расстегнутой рубашке с темным от пота воротничком, он встретил Патрика сухим, недоверчивым взглядом. Руа сел рядом с ним.

— В нашей студии, дорогие сограждане, человек, ради которого все и началось. Вратарь «Монреаль Варлокс», молодой, но уже любимый многими, Патрик Руа. Вам слово, Патрик.

— Спасибо, — Руа покосился на стоящий перед ним микрофон, не зная, поднести его ближе или оставить как есть. — Доброй ночи.

Какое-то время он молчал, не зная, с чего начать. Молчать было нельзя, он был причиной, по которой около десяти тысяч человек уже почти шесть часов громили собственный город. Это нужно было остановить.