Юлия Григорьева - Волчья ночь (СИ)

… Эдуард уверенно вел темно-синий опель, который он раздобыл, пока я собиралась. Как он его получил, спрашивать не стала. Явно не купил. Я сидела рядом с ним, и мой волк практически не выпускал мою руку из своей. Я думала о Кристине.

— Она просто была несчастной, — тихо сказала я.

— Она просто была дурой. Хитрой, но глупой. Ее попытка использовать тебя была верхом идиотизма. Увести с праздника, зная, что я буду тебя искать, когда ты быстро не вернешься. Обрывающиеся следы, говорящие о том, что тебя унесли. На что серые надеялись? Я бы понял, если бы она дождалась момента, когда я уеду куда-нибудь, но рвануть вот так вот… Я пытался понять, что ею двигало, но кроме слова- глупость, ничего в голову не приходит. Кристина с таким же успехом могла бы просто оставить записку, где тебя искать. Идея с шантажом еще глупей, я не веду переговоров, и она это отлично знала. А если бы их вожак успел что-то тебе сделать, я бы вырезал всю стаю. Она это тоже знала. Если ей так хотелось умереть, могла просто попросить, я бы с радостью придушил эту ревнивую тварь. — ответил Эдуард. Я недовольно посмотрела на него. — Эля, солнышко мой наивное, ты не можешь не понимать, что ты была для нее игрушкой.

— А для тебя я кто? — насмешка помимо воли прозвучала в моем голосе.

— Моя любимая, — коротко ответил мой волк.

— Так не любят, Эдик, — я устало вздохнула и прикрыла глаза.

— Я по другому не умею, — Эдуард провел пальцем по моей щеке, и я чуть поморщился.

Он убрал руку, продолжая что-то мне говорить, но я не слушала. Я думала о Диме, горячо надеясь, что он выжил. Перед внутренним взором стояли его теплые серые глаза, наполненные внутренним светом. Он спасал меня, именно спасал. С первой минуты знакомства… Я распахнула глаза, соображая, что еще ни разу не задалась вопросом о том, что он знал от кого я бегу. Знал! Петлял, уводил, прятал. Дима не паниковал, не удивлялся, глядя на черного волка. Я заерзала на месте. Кто же ты такой, Дима, мой первый друг за пять лет? Почему стал опекать, как родную, совершенно постороннюю тебе девушку? И все же, кто бы ты ни был, я очень хочу чтобы ты выжил.

— Твой пульс участился, о чем думаешь? — спросил мой волк, глядя на дорогу.

— Ни о чем, — я отвернулась к окну.

— Нахохлилась, закрылась, хочешь спрятать мысли. О своем дружке? — Эдуард повернулся ко мне и некоторое время смотрел немигающим взглядом. Машина продолжала ехать ровно, словно он смотрел перед собой.

— Он был добр ко мне, — врать нет смысла, он видит меня насквозь.

— Ты влюбилась, Эля? — мой волк расслаблен, только это ложное впечатление.

— Мне было приятно, что обо мне заботятся, — ответ был искренним. — Заботятся и ничего не просят взамен.

— Родная… — начал Эдуард обманчиво мягким голосом.

— Расскажи мне про камень, — оборвала я его. — Что он такое, как выглядит, для чего служит, чем так важен для тебя.

— Не переводи разговор, — рыкнул мой волк, но я осталась невозмутима. Пока он угрожал только мне, я могла с ним спорить. — Мне не нравятся те перемены, которые произошли с тобой. — уже спокойней сказал он.

— Расскажи про камень, может вспомню быстрей, — повторила я, снова глядя в окно.

— Так ты влюбилась в этого щенка? — вернулся к прежней теме Эдуард.

— Эдик, ты сказал, что камень важней меня, давай уже поговорим о более важном, чем моя скромная персона. — я почувствовала раздражение.

— Ты повзрослела, Эля, — он снова внимательно смотрел на меня. — Моя девочка была нежней, трепетней, но я привыкну к этой перемене. Вы всегда взрослеете слишком быстро, — вдруг произнес Эдуард с сожалением. — Взрослеете быстро и стареете стремительно. Я буду любить тебя, когда твои волосы побеле ют, но я хочу, чтобы ты еще долго оставалась такой же хорошенькой…

— Я не хочу твой дар, Эдик! — сорвалась я и тут же ласкающая мои пряди рука сжалась, заставив вскрикнуть.

— Не смей повышать голос, — спокойно произнес мой волк. — Ты его примешь, Эля. Не в этом году, так в следующем, не в следующем, так через несколько лет, но примешь. Я умею ждать. Когда ты будешь увядать, твоя женская душа начнет страдать, я видел это ни один раз. Моя кровь сделает твое тело вновь упругим, а лицо гладким. Ты почувствуешь силу и все поймешь. Ты войдешь в стаю, девочка моя, и мы вместе побежим по лесу. Ты почувствуешь это пьянящее чувство, когда ноздри трепещут в предвкушении завершении охоты, когда ветер свистит в ушах, а за тобой бежит стая, преданная и верящая в тебя, как в бога. Эля, это самое прекрасное, что только может быть в этом мире. Сила, скорость, обостренные чувства. Ты даже не представляешь, как бедно ты чувствуешь.

— Почему никто другой из твоих женщин не принял дар? — прервала я его.

— Потому что я его никому не предлагал. — ответил Эдуард. — Дар Волка можно предложить лишь той, кто становится твоей душой. Я был увлечен ими, но не любил…

… Наталья проходит мимо, привычно бросая на меня недовольный взгляд. Это продолжается уже два с лишним года. Она почти не разговаривает со мной, а если разговаривает, то односложно. Мне ее неприязнь не понятна, и я решаюсь поговорить с ней. Я долго выбираю момент, потому что мне никак не решиться подойти к ней. Наталья будто чувствует и старается держаться от меня подальше.

Завязать разговор получается случайно. Я стою в библиотеке возле стеллажей, у Эдика богатая библиотека. Но по большей часть книги старинные и на иностранном языке, который я не знаю. Мой волк пополнил библиотеку новыми книгами на русском, и теперь я частенько пропадаю здесь. Телевизоров в особняке нет, но к отсутствию телевизора я привыкла, как и к отсутствию интернета и телефонной связи. А теперь все это с лихвой заменяют книги. Я читаю классиков мировой литературы, читаю современные книги. Ухожу в библиотеку и погружаюсь в мир чужой фантазии. Эдуард не против, книги не предают, не похищают и не выведывают чужих секретов. Он сам оказался начитанным и иногда развлекается тем, что обсуждает со мной прочитанное. Такие вечера бывают достаточно уютными и приятными.

Наталья сидит за столом и проверяет счета. Она игнорирует мое присутствие, я мнусь у нее за спиной, отчаянно ища повод заговорить.

— Наталья Викторовна, — начинаю я, она поднимает голову, но не оборачивается ко мне. — А вы читали эти книги?

Она поворачивает голову, меряет меня взглядом, потом смотрит на корешки книг.

— Читала, — коротко отвечает Наталья и возвращается к своим счетам.

— А что посоветуете мне прочесть? — я с готовностью жду развитие разговора.

— Эльвира, ты их уже все прочитала, — холодно отвечает она, больше не поднимая головы.

— А какая у вас самая любимая книга? — я подхожу ближе.

Наталья снова оборачивается ко мне, потом собирает свои бумаги и направляется на выход, не удостоив меня больше ни словом. Я чувствую себя так, словно меня окатили помоями и не выдерживаю.