Юлия Григорьева - Волчья ночь (СИ)

Мне кажется, что я слышу за спиной вой, но, скорее всего, это действительно галлюцинация, потому что дверь закрылась, я вырвалась, я на свободе! Но надо спешить, потому что ОН может начать преследование в любой момент, он и его стая. Меня посещает шальная мысль, если я спрячу камень, их мир навсегда закроется и никто никогда больше не выйдет в мир людей, мой мир! Слезы бегут по щекам, мне не верится, что я здесь, мне не верится, что все закончилось. Кажется, сейчас по телу скользнет горячая ладонь моего волка, и я проснусь, разочарованная и несчастная. Сколько раз мне уже снилось, что я дома, что сижу на кухне с мамой, а потом просыпалась и выла в подушку.

Срываюсь и бегу через дорогу, ничего не видя из-за слез, чуть не попадаю под машину и слышу, как водитель орет мне в спину:

— Сука, разуй глаза!

Он оскорбляет меня, а я смеюсь, как сумасшедшая, потому что это не сон, это суровая реальность нашей жизни. И мне так отчаянно хочется забыть все, что со мной случилось, словно этого никогда не было, и так хочется быть счастливой, что я твержу это, как заклинание…

… Я рывком села на кровати и уставилась в пространство перед собой, пытаясь понять, что разбудило меня. Потом выглянула в окно и увидела, что перед особняком суета. Ворота были распахнуты настежь, часть стаи собралась перед домом, даже охранники спешно оборачиваются в волков. Быстро умывшись и одевшись, я поспешила вниз, игнорируя попытки новой управляющей из оборотней остановить меня.

Волки дружно обернулись, сверкнув желтыми глазами. Я сглотнула, но решительно пошла вперед. Дорогу тут же преградил рыжий волк, попыталась его обойти, тут же передо мной появился дымчатый, ненавязчиво оттесняя меня обратно к лестнице.

— Что случилось? — спросила я дворника, который только собирался перекинуться.

— Серые взбунтовались. — ответил он. — Говорят, их ведет новый вожак из чужаков. Будет драка. Шли бы вы, хозяйка, в дом, здесь будет жарко.

— А где черный? — Эдуарда среди них не было.

— Идет по следу, — сказал дворник и перекинулся в поджарого серо-бурого волка.

Он подошел к трем бурым волкам и угрожающе зарычал, волки стояли на клумбе. Троица оскалилась, но послушно сошла на дорожку. Я невольно улыбнулась. Оборотни продолжали прибывать. Они порыкивали, иногда сцеплялись друг с другом, возбужденные предстоящей схваткой, потом расходились и переступали с лапы на лапу от нетерпения.

Вдруг все замерли, как по команде, я тревожно осмотрела волков и перевела взгляд на ворота. Черный волк, не спеша, словно прогуливаясь, входил в ворота. Стая напряженно следила за ним. Я почувствовала какое-то странное волнение, потому что это был не мой волк. Тоже великан, больше остальных оборотней, но не такой мощный. Уже в силе, но еще не матерый, как Эдуард. Стая расступилась перед ним. Они порыкивали, скалились, но не нападали, чего-то ожидая. Волк осмотрел волков свысока, как хозяин, потом вздыбил шерсть, вскинул голову и завыл. Из леса донесся ответный вой, разбившийся на многоголосье. Стая Черного ощетинилась и глухо зарычала. Чужак снова оглядел их и фыркнул, волки примолкли. Они все еще чего-то ждали.

Я смотрела на зверя, пытаясь понять, кто же этот волк? Черный, будто услышав мои мысли, обернулся, и я встретилась с ним взглядом. Глаза волка были голубовато-серые, такие необычные и… такие знакомые. От его взгляда меня словно обдало волной тепла. Я попятилась, споткнулась и тяжело опустилась на ступеньку, пробормотав:

— Нет, не может быть… Это невозможно… — и уже громче. — Дима?!

Никогда не видела, чтобы волки подмигивали, а этот подмигнул и оскалился, как-то очень весело оскалился, такого волки тоже никогда не делали, а этот УЛЫБАЛСЯ! Я зажмурилась, тряхнула головой, отгоняя наваждение, наваждение никуда не исчезло. Серо-голубые глаза черного волка все еще смотрели на меня. Потом он поднял переднюю лапу и… помахал мне. Зрелище было настолько уморительным, что я прыснула в ладонь, стараясь заглушить собственный смех. После этого черный отвернулся и снова горделиво вскинул голову. Все его поведение было абсолютно нетипичным. Я бы сказала, что среди зверей стоял человек в волчьей шкуре. И все же мое предположение было совершенно безумным, потому что Дима ни в чем не напоминал волка, разве что…

И я задохнулась сопоставляя сейчас все, что произошло со мной с начала нашего знакомства. Я вспомнила, как еще там, в сквере, он несколько раз шмыгнул носом. Он принюхивался! А еще вспомнились его слова: " О тебе хочется заботиться", а следом слова совсем другого волка: " Волк испытывает потребность заботиться о самке, которую признает своей". Вот почему он уводил меня, еще в своем городе он знал, что за мной охотится оборотень, вот почему не удивился, услышав волчий вой, вот почему не впал в панику при виде огромного волка, бегущего параллельно несущемуся автомобилю. И эта странная фраза, которую он крикнул Эдуарду, и снова спокойно отнесся к превращению. А следом я вспомнила еще одно несоответствие, его рост. Когда мы встретились в его городе, он был гораздо ниже, чем в тот момент, когда дрался с Эдуардом на обочине дороге. Я видела его каждый день, потому не заметила. Но почему не перекинулся, когда вступил в схватку с оборотнем? Ответ пришел сам собой, он не был готов, тогда еще не был готов! Я снова мотнула головой. Столько ответов повлекли за собой еще больше новых вопросов. Взглянула на него и не испытала того трепета, что чувствовала, глядя на Эдуарда. Этого черного волка я не боялась, почему-то была уверена, что он не причинит мне вреда. Но он оборотень, он тоже оборотень!

Неожиданно волки повернули головы в сторону ворот, я последовала взглядом за ними. Несколько томительных минут ничего не происходило, а потом появился мой волк. Он влетел в ворота, вздыбив шерсть и оскалившись. С клыков капала пена, он был в ярости. Я испуганно подобралась, ожидая схватки, но ее не последовало. Оба черных волка замерли друг напротив друга, стая застыла в ожидании. Неожиданно Эдуард сменил ипостась, второй волк тоже. И теперь они стояли друг напротив друга, равные в росте, в телосложении, в богатырском развороте плеч. Даже лица у них были похожи. Мои мысли хаотично заметались между недавним прошлым и настоящим. Дима шатен, этот жгучий брюнет, Дима ниже ростом, этот великан, Дима худощав, этот словно не вылезал из тренажерного зала. И все же это был мой новый друг. Эти теплые лучистые глаза невозможно было спутать ни с чьими больше. Они столько раз грезились мне днем и снились ночью с того момента, как Эдуард уносил мне прочь от окровавленного тела, раскинувшегося на обочине. А потом он заговорил. И от того, что он сказал, у всех присутствующих отвисли челюсти: