Алина Белова - Сказание первое: Клич Ворона

Когда молодая волчья княгиня покинула Риверг, поместье Улвиров ещё спало. Мартин и Анна просыпались лишь к полудню, а Хильда привыкла вставать с восходом солнца. Забрав из стойл самого крепкого жеребца, девушка погнала его по дороге через Хребет Ночи. К исходу четвёртого дня она достигла Елеса. Ехать приходилось почти без остановок, а ночью, когда не было видно пути, на привале нельзя было разводить костёр — любой огонь в такой темноте легко замечался постовыми Востока. Ела Хильда вяленое мясо, тайно заготовленное ещё в Риверге. Когда девушка получила письмо от Кольгрима, в которой он говорил о планах Керберов, молодая княгиня не раздумывая собралась в путь. Она не могла рассказать ничего своей новой семье. Если бы Мартин и Анна всё узнали, то непременно отправили бы с ней целый отряд. О какой тогда незаметности могла идти речь?

Кольгрим просил тайно отправиться в Гарнизон лишь её, Хильду, и никого больше. Это нужно было для того, чтобы Корсаки ничего не заподозрили. Они пристально следили за передвижением всех отрядов в Волчьих угодьях и на Медвежьем плато. Но одну одинокую всадницу не заметит никто. И Хильда сможет добраться до Кована. Только вместе северяне смогут дать отпор Псам. И пускай Кован сколько угодно называет себя фабарцем и следует традициям западных людей — в его жилах текла кровь Севера. Он бы самым настоящим Медведем.

Младший из двух братьев Хильде всегда нравился больше. Кован был всего на пять лет старше её. Его упорство и настойчивость были примером для княжны, и девушка всячески пыталась быть похожей на брата. Именно с Кованом Хильда отправилась в свою первую охоту и убила того самого белого медведя, чья шкура теперь грела молодую княгиню ночью посреди вражеской земли. И именно в Кована девушка впервые в своей жизни влюбилась. Горю её не было предела, когда отец отослал сына на другой конец Сангенума, узнав об их отношениях. Но теперь всё изменилось. У Кована наверняка была возлюбленная, а Хильда вышла замуж и теперь ждала ребёнка.

Ласково коснувшись слегка округлившегося живота, девушка улыбнулась. Ах, если бы она только могла послать Кольгриму птицу! Но ни один ворон, ни один голубь в птичьей башне Риверга не знал пути туда, куда отправился её муж. Хильде оставалось только ждать и надеяться, что Кольгрим вернётся живым и невредимым.

Рысье княжество молодая княгиня пересекала осторожно, каждую секунду оглядываясь, чтобы убедиться, что её никто не заметил. К счастью, армия Фабара одержала несколько громких побед в львиных землях, и большая часть латаэнцев покинула Елес, чтобы сдержать продвижение своего врага на восток. Единственные, кого Хильда продолжала бояться, были волколаки. Ещё в Северной роще девушка почувствовала на себе пристальные взгляды волчьих тварей. Один раз она даже видела молодую обнажённую женщину с длинными тёмными волосами — она сидела на ветке дерева и пристально смотрела на Хильду. Когда та заметила её, незнакомка расплылась в широкой улыбке и, приложив палец к губам, прошептала что-то на неизвестном языке. После этого волчья княгиня не видела ни её, ни волколаков, хоть их пристальные взгляды и продолжали следить за ней из-за голых деревьев.

Но в рысьих землях Хильда всё же нашла неприятности. Впереди показались огни, и девушка испуганно сжала в руках поводья. Судя по голосам, она наехала на пост Латаэна — эта была та часть Елеса, что одной из первых сдалась Корсакам и объявила себя частью Востока. Волчья княгиня понимала, что пока Волки в союзе с Фаларнами, ей беспокоиться нечего, но страх всё равно заставлял девушку дрожать.

На дорогу выскочила собачья свора и закружила вокруг белого жеребца Хильды. Девушка едва не вылетела из седла и вцепилась в гриву коня так, что костяшки на пальцах побелели. Только когда подоспели псари и отозвали собак, волчья княгиня немного успокоилась и позволила себе поднять взгляд на подошедших. Это действительно были латаэнцы. Один из них, увидев на плечах Хильды медвежью шкуру, заметно удивился.

— Вы, должно быть… — пробормотал он, обходя стороной её белого жеребца, — одна из Медведей?

Взгляд мужчины вдруг потемнел, и Хильда нервно сглотнула, не зная, что ответить. Конечно, не эти люди были виновны в смерти её отца и дядьёв. Но многие латаэнцы считали Сатарнов предателями, и девушка не хотела, чтобы её убили прямо здесь. Или сделали нечто намного хуже. Об одной только мысли об этом девушка похолодела от ужаса. Заставив себя выпрямиться, Хильда бросила на воинов пристальный взгляд и воскликнула:

- Да как вы смеете, щенки, останавливать волчью княгиню? Я Хильда Улвир, если вы, кретины, ещё этого не поняли. Освободите дорогу, пока я не доложила вашему командиру о том, что из-за ваших шавок я чуть не упала с коня.

Мужчины удивлённо переглянулись, не ожидая такого нападения со стороны Хильды. Но это был действенный способ добиться своего. Латаэнцы не трогали тех, кто отвечал оскалом на оскал.

Кто-то из псарей недовольно заворчал и, сплюнув на землю, отвёл собак.

— Лагерь выше по дороге, если вам туда, — пробормотал другой мужчина, но волчья княгиня бросила на него испепеляющий взгляд и, пришпорив своего жеребца, погнала его по другой дороге. Сердце в груди колотилось, как бешеное. Нет, эти трусы не посмеют кому-нибудь рассказать, что остановили княгиню, если, конечно, хотят остаться целыми. Некоторые князья славились особой жестокостью и приказывали вешать постовых, не узнававших своих господ в лицо. Учитывая нрав Волков, Хильде оставалось надеяться, что мало кто решится рассказать о её появлении в рысьих землях.

Следующие несколько дней девушка старалась держаться дальше от постовых, а при звуке собачьего лая пускала коня резвым галопом, уносясь прочь в совершенно другом направлении. Так, петляя, она добралась до Ледолесья. Конь к тому времени уже устал и едва не спотыкался.

— Эй, продержись ещё немного! — воскликнула Хильда, когда впереди показалась высокая башня Академии. От неё до Гарнизона рукой было подать, и девушка заметно приободрилась. Вяленое мясо закончилось ещё утром, и молодая княжна уже успела проголодаться. Чего уж говорить о её коне, который едва находил сухую траву под толстым слоем снега, скреплённого сверху ледяной коркой. Та резала морду всякий раз, когда жеребец пытался достать до корма.

Сзади вдруг послышался хруст ломаемых веток, и Хильда, испуганно схватившись за поводья, погнала коня по дороге. Среди деревьев мелькнули ярко-жёлтые глаза волколака, и девушка потянулась за висевшим на поясе мечом.

— Давай же, только покажись! — прошипела княгиня, пригибаясь к шее своего белого жеребца. — Я тебе покажу, на что способны Медведи!