Алина Белова - Сказание первое: Клич Ворона

В казарме на мгновение повисла тишина, но в ней не было злобы или напряжённости. Напротив, Хильда облегчённо выдохнула. Как давно она не чувствовала этой лёгкости, свободы! Рядом с Кованом девушка могла раскрепоститься. Словно вокруг были не незнакомые земли Фабара, а родное Медвежье плато много-много лет назад. И казалось, что совсем скоро служанка позовёт их всех на ужин, и Кован, дружески пихнув Хильду в плечо, поведёт её за собой по занесённым снегом каменным ступеням Тирга. Ах, как давно всё это было…

— Мой муж, Кольгрим, отправился к Керберам, — произнесла молодая волчья княгиня, облокотившись о стол. — Да, к тем самым варварам, которыми ты восхищался в детстве. Помнишь, чем они тебе нравились?

Тэйхир не раз слышала об этом от Кована, потому опередила его с ответом. Тем более, Рогатой не нравилось, что разговор проходил без её участия, а выходить на улицу в такой мороз не слишком-то хотелось.

— Три тана, три волка — поэтому у них на гербе изображён трёхголовый пёс, — хрипло заметила воительница, вынимая из-за спины секиру и любуясь её лезвием при свете свечей. — Вождём считается тот, кто сильнее. Каждый волк может бросить вызов тану, если считает себя сильнейшим. Но, как правило, такие храбрецы в кланах появляются редко, и Эдзард с Гертрудой правят Керберами уже больше тридцати лет. Проклятый Клык стал таном в четырнадцать лет, обезглавив прошлого вождя и насадив его голову на копьё. По слухам, Свидж до сих пор хранит его череп у себя в деревне.

Хильда широко улыбнулась Тэйхир и сложила руки на груди. Спина немного затекла от долгого сидения в седле, и волчья княгиня заплатила бы любую сумму, лишь бы очутиться хоть на миг в тёплой мягкой постели. Но в казармах спали почти на голых досках, так что на удобства Хильда могла и не рассчитывать. В конце концов, она сама решила бросить поместье и отправиться в Гарнизон.

— Да, это так, — кивнула девушка. — Сильнейший мог забрать себе трон и править Медведями. Но наш прапрадед отказался от такого варварского обычая. Закон, изданный им, позволял после смерти старшего сына наследовать трон второму, а потом и третьему сыну, и так далее. Из-за этого возникла неразбериха. Даже сейчас, Беральд мог наследовать княжество только в том случае, если Тхан и Шаарг умирали. Именно поэтому Корсаки убрали не только нашего отца, но и дядьёв.

Кован непонимающе посмотрел на Хильду и нахмурился. Зачем Корсакам убивать трёх старших Медведей и сажать на трон Беральда, обладавшего просто чудовищным характером? Если Руэл хотел союза с Медвежьим плато, или желал подчинить Сатарнов себе, ему следовало бы оставить в живых Тхана — из трёх братьев он был самым слабым и податливым, и только пытался казаться сильным и непокорным.

— Я не понимаю, Хильда! — воскликнул Кован. — Зачем?!

— Ты действительно не догадываешься? — Хильда даже удивилась. — Корсаки совершили чудовищную ошибку. Ты сам напомнил мне о той истории. Руэл считает, что Беральд слабый и беззащитный, неопытный и боязливый. Он верит, что теперь Медвежье плато теперь легко подчинится и по приказу станет воевать против Фабара. Никто из Псов даже не догадывается, что они выпустили из клетки самих Первых богов! Подчинить Беральда невозможно, управлять им — всё равно что пытаться заставить дикого зверя выполнять команды подобно дрессированной собачке. Ты ведь прекрасно понимаешь, к чему я клоню.

— Не понимаю, Хильда, — вздохнул Кован. — Ты говоришь, что Корсаки ошиблись. Но когда они поймут свою ошибку, Беральд обречён. Они убьют его так же, как убили нашего отца и дядьёв. А за Беральдом убьют и меня.

Хильда понимала беспокойство брата. Фаларны не прощали ошибок своим подчинённым, а уж себе — тем более. Как только они поймут, что Беральд не тот, за кого они его принимали всё это время, молодой медвежий князь обречён. Его убьют. Нет, не его одного — всех их. Всех, в ком течёт кровь Сатарнов.

— Они уничтожат нас всех, — продолжал Кован, — а потом заберут наше княжество. А, получив Медвежье плато, уничтожат и Улвиров. Они захватят весь Север. И даже Керберы не помогут нам. Никто нам не поможет. Ты понимаешь это?

Но Хильда расплылась в широкой улыбке и покачала головой. Неужели брат её не понимал, чего всё это время добивались его родные? Кольгриму следовало бы лично написать Ковану письмо. Быть может, тогда бы Медведь понял, в чём заключается их план.

— А мы сделаем так, что Фаларны ни о чём не догадаются, — усмехнулась Хильда. — Беральд плохой политик, это правда. С его упёртостью договориться о чём-то просто невозможно. Но если необходимо сыграть какую-то роль, в этом ему нет равных. Ему достаточно только притвориться слабым и беспомощным Медвежонком, оставшимся без поддержки отца и дядьёв. Он будет подчиняться Корсакам, выполнять их приказания, как послушный цепной пёс, а мы тем временем подготовимся.

В глазах Тэйхир зажёгся огонёк, и Хильда заметила его. Кажется, воительнице понравилась идея волчьей княгини. Пускай Рогатая и предпочитала обычно идти напролом и добиваться всего грубой силой. В этом она была очень похожа на Сатарнов. Почему-то теперь Хильда не удивлялась прозвищу этой могучей женщины. Будто Корнибус своими рогами прокладывала себе путь и шла к намеченной цели.

Но идея действовать скрытно пришлась ей по душе. Это было больше похоже на игру. Обмануть великих обманщиков — на подобное не решался ещё ни один безумец в Сангенуме. Шутить с Корсаками было опасно для собственной жизни. Но теперь Сатарны собирались взять лидерство в этой игре. Они обманут всех и захватят власть над Медвежьим плато, соберут силы и будут готовы дать отпор войскам Псов. И тогда уже никто не посмеет назвать Сатарнов вассалами Фаларнов.

— Что ты мне предлагаешь? Отправиться на помощь Беральду? — Кован нахмурился. — Это безумие, Хильда. Я один ничего не смогу сделать. А люди с Гарнизона не пойдут за мной.

— Сейчас не время прятаться в Фабаре! — воскликнула Хильда. — Ты должен быть рядом с братом. Ты должен помочь ему словом и мечом. Если вы будете прятаться по разным углам Сангенума, вас легко будет уничтожить. Убьют Беральда — и Медвежье плато окажется в руках Корсаков, потому что ты будешь здесь, никому не нужный. Законный наследник трона Сатарнов, не способный вернусь себе родину.

Кажется, Кован начинал понимать сестру, пускай и с большой неохотой. Ему не хотелось возвращаться на Медвежье плато, но он не мог не признать, что сила Сатарнов в единстве. Да и не только Сатарнов — всего Севера. Если Кольгриму удастся договориться с Керберами, то они все вместе смогут возродить былую мощь. Силу, с которой Корсакам приходилось считаться.

— Беральду нужна помощь. Он не сможет поставить Медвежье плато на ноги в одиночку. Он один, а у нас три города. Три огромных поместья. Три войска. Это всё тяжело для одного-единственного князя, даже такого сильного и уверенного в себе, как Беральд. Ты понимаешь? — Хильда пристально следила за братом. — Я помогла бы ему сама, но совсем скоро буду уже не в состоянии каждый день мотаться из одной казармы в другую и бодро носиться на лошади перед войсками.