Ирина Лерх - Перерождение: Эффект Массы

Турианец прикрыл глаза, медленно переваривая новости. Я ругала себя последними словами, но очень уж хотелось иметь ТАКОГО помощника, четко понимающего, что происходит. Мне надоело быть героем-одиночкой еще восемь жизней назад. Просто в один прекрасный момент задолбало решать кучу проблем незнакомых мне разумных. И с тех пор я выдергивала приглянувшееся мне существо из цепи истории и делилась с ним информацией и бременем Героя. Не мне же одной батрачить на благо реальности? Правда, верили нечасто. А мне потом приходилось их убивать, чтобы сохранить тайну. Надеюсь, Найлус станет одним из тех немногих, кто поверит сразу. И сможет помочь.

Мне искренне не хотелось его убивать. ОЧЕНЬ.

— Почему ты спасла меня, а не Дженкинса?

Тихий вопрос был в чем-то ожидаем. Правда, не сейчас.

— Ты мне понравился как личность. — я пожала плечами. — Допустить твою гибель было бы… в чем-то кощунственно и попросту глупо. — я усмехнулась, видя опешивший взгляд. — Если говорить с точки зрения логики, а не эмоций, то Дженкинс бесполезен. Его выживание или смерть ни на что не влияла. Он — фигура, пропадающая с горизонта раньше, чем успевает появится. А мне нужна помощь. В одиночку тянуть на своем горбу вашу реальность в светлое будущее мне как-то не слишком интересно.

Найлус хмыкнул.

— Откровенно.

Я пожала плечами.

— Ты единственный, кто в состоянии мне помочь. Остальные не смогут пойти против реальности. Пока.

Найлус пристально всматривался в мои глаза, что-то обдумывая. Я же просто сидела и ждала его решения. Поверил или нет? Если поверит — это чудесно. Если нет…

— Что нам предстоит сделать?

Тихий урчащий голос поставил точку в моих сомнениях. Я облегченно вздохнула. Поверил! Эмоции не лгут. Решимость, азарт, жгучее любопытство… Найлус готов впрячься в новое задание, пожалуй, наиболее всего соответствующее сути СПЕКТРа — защите Галактики. Это — вызов его мастерству, его знаниям и опыту. Самое глобальное задание, какое он только сможет найти. Острие удара и центр бури. Он сомневается, я это ощущаю, но он готов рискнуть, ведь если я не лгу…

— Многое. А времени всего год.

— Почему?

— Потому что через год я умру.

Найлус подавился воздухом и закашлялся.

— Что?!

— После того как мы разберемся с Сареном и Властелином, меня отправят на задание, на котором я погибну. Это — ключевая точка, которую НЕВОЗМОЖНО обойти. Но через два года, я вновь вернусь в мир живых, когда моему родимому начальству потребуется Герой, дабы спасти мир от очередного Врага. — ядовитый сарказм сам собой срывался с языка. — Вот они про меня и вспомнят, достанут мою обмороженную космическим холодом и обожженную огнем тушку из загашников, бережно отряхнут от пыли, воскресят и вновь пустят Героя в дело. — я усмехнулась, глядя в яркие зеленые глаза. — Перспектива — просто супер, правда?

Видать, такое тяжко укладывалось в голове сего достойного представителя воинственного народа, ибо смотрел на меня Найлус в глубоком охренении и шоке.

— Ты… собираешься умереть?

— Нет конечно! — я фыркнула. — Воспользуюсь анабиозом. Это позволит мне проболтаться в космосе столько, сколько потребуется. Да и реанимировать не сложно: организм сам начнет оживать, как только попадет в пригодные для жизни условия. Сгорать в атмосфере я не собираюсь.

Найлус медленно поднял руку, растерянно потер гребень, немигающим взглядом глядя на меня.

— Мешать нельзя?

— Если обо мне не вспомнят до нападения Коллекционеров — слетай и вылови. — я пожала плечами, не видя в этом проблему. — Я маяк возьму.

— Знаешь. Если поначалу у меня и были сомнения… в твоей вменяемости… то сейчас они…

— Окрепли? — иронично спросила я.

— Пропали! — турианец ухмыльнулся, показав острые зубы. — Я правильно понимаю, до ЭТОГО события ты ничего особо кардинального менять не будешь?

Я кивнула.

— А после?

— А после ПРИДЕТСЯ.

— Я согласен. — и хищная клыкастая улыбка.

У меня с души реально упал булыжник размером с Цитадель.

— А почему вообще поверил?

— Ты говоришь на моем родном языке. — с легкой иронией в голосе сообщил мне Найлус.

Я замерла.

— Что?

— Все так привыкли полагаться на уни-инструмент и его способности переводчика, что перестали обращать внимание, на каком именно языке разговаривает собеседник. — легкий сарказм промелькнул в урчащем голосе. — Я впервые услышал от тебя родную речь на "Нормандии" после того странного припадка. Имрир Шепард не могла знать наш язык. Человеческое горло не способно его воспроизвести. Человеческий слух не может услышать всех особенностей речи. А ты говорила чисто. Настолько чисто, что я сам сперва не понял, на каком языке ты говоришь.

— И сейчас?

В ответ — улыбка и веселый взгляд.

Вот так и прогораешь на незаметных мелочах. Устало потерев переносицу, я спросила:

— А почему промолчал?

— Я должен был тебя оценить. Я оценил. То, что я увидел, мне… понравилось. — турианец усмехнулся. — В отличии от… первой… как правильнее сказать?

— Ты о моем реципиенте?

— Да. Настоящая Имрир Шепард… не слишком хорошо подходила под требования Спецкорпуса.

— Рада, что не разочаровала. — голова медленно наливалась свинцом. — Я пока посплю здесь. Если спросят — скажешь, информационная перегрузка.

— А реально?

— Сенситивный шок. Активируются способности менталиста, и разум не справляется с получаемой информацией. По сути — та же перегрузка.

С комфортом устроившись на упругой койке, я положила на глаза сложенную вчетверо форменную куртку.

— Когда будить? — иронично спросил Найлус.

— Не будить, даже если "Норму" возьмут на абордаж! До Тау Артемиды восемь суток полета. Я просплю часов десять, может — двенадцать. Все это время пройдет в перелете по каналу ретранслятора. Если буду дергаться или что-то бурчать — не обращай внимания.

Я еще успела услышать тихий урчащий смех, пока сознание медленно гасло. Звуки пропали окончательно, и я погрузилась в благословенную Тьму. Активация менталистики всегда происходит под сознательным контролем. У меня много работы и мало времени.

И не дай боги, кто-то меня прервет!

Восемь дней спустя "Нормандия" вышла из прыжка над плоскостью эклиптики Кносса неподалеку от ретранслятора.

Полет прошел без особых происшествий, если не считать постоянные стычки Эшли и Гарруса. К моему глубокому раздражению в эти стычки включался и экипаж корабля, быстро разделившись на два лагеря: первые просто игнорировали чужаков и в конфликты не влезали, а вот вторые с Эшли во главе были недовольны присутствием не-людей на борту и всячески это демонстрировали. Зато наша маленькая интернациональная команда быстро сплотилась.