Ольга Лукас - Спи ко мне

– На таран! – скомандовал главный заводила.

– На Берлин! – отозвались откуда-то с пола.

Дело принимало нешуточный оборот. Наташа схватила Рыбу за руку и потащила прочь, они заметались в прокуренной полутьме и, натыкаясь на сырые кирпичные стены, на посетителей, на какие-то фантомы и мороки, всё-таки выбрались на улицу. Пересекли проезжую часть, заскочили в подворотню, дворами перебежали на соседнюю улицу и, убедившись, что за ними нет погони, остановились отдышаться в крошечной безымянной кофейне.

– Видишь здесь кого-нибудь? – строго спросила Наташа. Рыба отрицательно покачал головой.

– Это хорошо. Потому что тут сидят всякие люди. Нормальные. Они тебя тоже не видят. Я уж не знаю, что в этом «плинтусе» в пиво добавляют, если у чуваков коллективные галлюцинации пошли. Но мы с тобой на всякий пожарный останемся здесь. Ты – пока не проснёшься. Я – пока буду поезда ждать.

Рыба посидел немного за столом, потом замерцал, как перегорающая лампа дневного света – и исчез. В воздухе повисла его клетчатая кепка, потом и она испарилась без следа. Наташа оплатила заказ и неторопливо побрела в сторону вокзала.

После прогулки по городу хотелось лечь и уснуть, и уснуть крепко, но Наташины соседи по купе были то ли клоунами, то ли гастролирующими аферистами.

Бывалый лётчик травил байки из своей жизни, путая Вьетнам с Афганистаном. Ближе к пяти утра (и к донышку бутылки) он стал рассказывать, как сбивал фашистов в небе под Москвой.

Вторая попутчица ехала в Москву, чтобы найти затерявшегося там мужа. Два года назад он уехал в командировку и не вернулся. Исправно звонит раз в неделю из телефона-автомата и рассказывает, что всё у него хорошо, беспокоиться не надо, чистое бельё есть, он накормлен, очень занят на работе и пока не знает, когда вернётся.

Третий попутчик был молчалив. Забрался на верхнюю полку, включил радиолу, выпущенную в конце семидесятых, и начал ловить «вражеские голоса».

– Сегодня мы захватим эту планету! – неожиданно прорвался через помехи механический баритон.

Лётчик и жена беглого мужа говорили всю ночь.

Наташа пыталась уснуть, проваливалась в сон, видела где-то вдалеке знакомую улицу, мощённую мокрыми камнями, бежала, спотыкалась, врезалась в стену, и вновь просыпалась в купе, и слышала про сбитых фашистов, про сбежавшего мужа, и всё это – под аккомпанемент шипящей радиолы.

«Теперь – только самолётом, – подумала она, умываясь утром ледяной водой в туалете, – и пусть попробует меня сбить этот ветеран Афгана, Вьетнама и Второй мировой!»

Безумные соседи по купе, как ни в чём не бывало, пили кофе, и выглядели выспавшимися и отдохнувшими.

Выйдя из поезда, Наташа первым делом взглянула на небо. Оно было пасмурным, но не серым, а скорее белёсым – как экран в кинотеатре. Экран, который стерпит всё.

Она с трудом передвигала внезапно ставшие свинцовыми ноги. Остальные пассажиры двигались легко, будто катились на роликах вслед за своими чемоданами.

Главное – пережить этот день и постараться хоть что-то сделать. Много кофе, и умываться почаще. Хорошо, что нет никаких встреч и можно обойтись без макияжа.

«Командный дух, командный дух, командный дух!» – кудахтал в коридоре Митя. Что такое командный дух? Его можно потрогать? Нет. Значит, Митя опять ничего не сделал и выдумывает себе оправдания.

– Командный дух по цене команды двух! – выпалила Наташа. Когда она начала произносить эту фразу, в ней явно был заложен какой-то сверхсмысл. Но к концу предложения он ускользнул.

– Давай-ка ложись на диван, мы дверь закроем, телефоны отключим и будем тихонько работать, – предложила Мара.

– Кино вы будете тихонько смотреть, – зевнула Наташа и потянулась к телефонной трубке. – Не спать, не спать. Дело не ждёт.

– Нельзя быть такой недоверчивой! – делано ужаснулась Кэт. – Неужели люди тебя так часто обманывают?

– Нет. Потому что я не даю им этой возможности.

– А ты дай, дай им эту возможность, – подзуживала Кэт, – и увидишь, что обманывать тебя будут только совсем гадкие подонки. А мы – честные. Мы и правда будем тихонько работать.

– Будем-будем, – подтвердила Мара и на всякий случай прикрыла ежедневником свеженький DVD-диск.

После обеда Наташа сдалась на уговоры и провалилась в темноту сна. Иногда из этой темноты вылетал на игрушечном детском самолётике лётчик-ас и говорил: «Пиф-паф, хэнде-хох!», или невидимая радиола ловила позывные с корабля космических захватчиков.

Небо окрасилось багровым, взметнулись в недосягаемую высь копыта бронзового коня, и Медный всадник прошептал: «Спи ко мне…» Пролетел голубь без головы, и небо сделалось свинцовым. Из небытия возникли зыбкие силуэты в лохмотьях. «Здесь не спят! Здесь – царствие чумы!»

«Мы, мы, мы», – эхом отозвались стены бара «Ниже плинтуса». Они начали сжиматься, и уже грозили превратиться в каменный мешок, силуэты в лохмотьях приближались… Но вот где-то вдалеке невидимый трубач протрубил: «Дремлет притихший северный город», и рухнули страшные стены, рассыпались орды мертвецкие, только мелькнули в сером мареве две спортивных красных шапочки. Наташа побежала за ними – и вырвалась из лап кошмара, и вскочила с дивана, стряхивая остатки сна.

В кабинете было полутемно и тихо, горела на полке свечка под ароматической лампой, плясали на стенах отблески голливудских спецэффектов. Кэт и Мара, прижавшись друг к другу, сидели перед монитором, по-братски поделив наушники, и трудились в поте лица – то есть смотрели какой-то новый фильм.

Наташа вернулась домой, словно из дальнего похода. Посмотрела на своё жилище чужим, пристрастным взглядом. Как всё запущено!

Раньше, когда в её жизни ещё не было Рыбы, она перед сном, для релаксации, чистила или драила какой-нибудь кусочек квартиры. По выходным – пылесосила, выбивала ковры, вытирала пыль, устраивала грандиозную стирку. Теперь она даже вещи по местам забывает раскладывать: на столе в гостиной, помимо скатерти – целая гора каких-то жестянок, книг, листков с записями, бесплатных газет, пустых пакетов.

«Вот бы Рыба не спал ко мне всего только один вечер – и я бы живо всё здесь привела в порядок!» – подумала она.

Разобрала сумку, заварила чай. После дневного сна тело было ватным, но не слабым. Мысли двигались в голове медленно, но по прямой линии. Просто взять тряпку, просто намочить её под краном, просто протереть стол на кухне. Потом отчистить плиту… Полночь. Спать не хочется совсем, в стопах и кистях рук – как будто маленькие моторчики.

Не стоило спать днём, да ещё в этом здании, надо было перетерпеть – или уж честно ехать домой. Права Снусмумра – там какая-то зачумлённая атмосфера. Вон и скелеты приснились, которые чуть не заманили её в своё чумное царство.