Елена Кароль - Виолетта. Жила–была… лич

Хотя нет, не всё…

— А об этом инциденте ты мне расскажешь подробно, вплоть до секунды. Поняла? — Все еще не выходя из образа, отец навис надо мной и только дождавшись нервного кивка, враз подобрел и следующие слова говорила уже не Смерть, а мой папа. Просто некромант… живой некромант в семнадцатом поколении. — Дурочка, уж тебе–то меня бояться — последнее дело. Идем, разберемся, что с тобой происходит и как это пережить.

Заметив, что ноги меня уже не держат, отец неодобрительно качнул головой и словно маленькую легко подхватил на руки, унося меня в портал, настроенный в гостиную нашего дома, лишь в самый последний момент бросая за спину пару шариков с жидким очищающим огнем — оставлять следы такой моветон…

Ну, вот и все, теперь все будет хорошо. Да же?

Ломка длилась сутки. Это были самые чудовищные сутки моей новой жизни… вот теперь я понимаю, почему младенцы ничего не помнят о моменте своего рождения. Чудовищные боли скручивали тело, отключая мозг и разум, жажда… постоянная жажда…

КРОВИ!

Считая каждую секунду, на пятой тысяче поняла, что потихоньку схожу с ума, думая о крови и только о крови — видя мое достаточно плачевное состояние и не в силах помочь, отец запер меня в лаборатории, чтобы не приведи боги, я не навредила окружающим и уж тем более самой себе.

Скрючившись в позе эмбриона, лежала на полу клетки из силовых лучей — металлическую я разломала час назад, когда в мозгу вспыхнула мысль, что выпив Тео, мне станет легче. Мысль "Тео—Тео-Тео…", я ничего не видела, кроме его желтых глаз, обещающих мне свободу и счастье… радость, силу, кровь… много крови!

Переключившись со счета секунд на обдумывание — сколько литров крови во взрослом оборотне, недовольно передернула носом, когда почувствовала нечто…

Кроваво–лиловые глаза остановили свой взгляд на трехлитровой банке с… огурцами?

— ДАЙ!

— Деточка… — Сочувствующий взгляд бабули, которую оставили за мной присматривать, но она едва ли успевает одернуть руку, чтобы я не цапнула ее вместе с банкой. — Виолетта! Балда! Родную бабушку!!!

Раздраженный взгляд вместо ответа и я когтем подковыриваю крышку и в нос ударяет солоноватый запах… ур–р–р… солененькое… почти как кровь… первые огурцы я съела практически не разжевывая, лишь когда остался последний, я нашла в себе силы, чтобы неторопливо просмаковать практически изысканный деликатес..

— Ба, еще!

— Детка?

— ЕЩЕ!!!

— На, милая! На, кушай, деточка! — Довольно щебеча, бабуля слетала до полок и одним махом притащила еще три банки, просунув их одну за другой и со странным умилением наблюдая, как я вскрываю крышку за крышкой и полностью отдаюсь процессу поглощения пищи. — Солнышко ты наше… кушай… кушай…

Слыша ее словно сквозь туман, недовольно отмахнулась — ее причитание раздражало. А тут огурчики… няма–а–а!!!

Пробуждение было… плохим. Затек бок, ломило шею и хотелось… в туалет??? Ох, боги! Сев на подстилке рывком, раздраженно зашипела, когда чуть не описалась тут же на месте. Блин, ну жила же без этого! Можно было и дальше жить!

— Пап!!! — Увидев сидящего в кресле отца, не постеснялась крикнуть.

Да?

— Выпусти!

— Уверена?

— Уверена! Я пи–и–исать хочу–у–у!!!

— Оу… ну, не удивительно. Четыре трехлитровых банки огурцов. — Не торопясь меня выпускать, а сначала внимательно осматривая сквозь энергетические прутья, отец покачал головой. — И куда в тебя влезло, а? И почему огурцы?

— Почему–почему… соленые они. Вот почему. — Бурча и нетерпеливо ерзая на месте, постаралась протянуть как можно жалобнее. — Па–а–а…

— Крови хочешь?

— Фу–у–у! — Передернувшись, скривилась. — Па, прекрати. Я хочу ТОЛЬКО в туалет.

Рассмеявшись и одним взмахом руки ликвидировав энергоклетку, отец помог встать и приобняв на пару мгновений, подтолкнул к выходу из лаборатории.

— С днем рождения, милая.

— Угу. — Быстрый поцелуй в щеку и еще быстрее туда, где меня ждет фарфоровый друг. Счастье есть! Когда туалет рядом!!! О, да–а–а…

Как мы договаривались заранее — мои комнаты сохранились за мной, так что выйдя из уборной, где я стала окончательно счастливой, первым делом прошла до кровати и растянулась на ней в полный рост. О, боги… неужели все закончилось? Даже не верится…

<���Полчаса на то, чтобы понежиться на мягкой постели и окончательно осознать факт — я жива и потребности у меня очень даже живые. Есть хочу! Осмотреть себя, поморщиться. Снова отправиться в ванную комнату, вымыть себя до блеска и скрипа, полюбоваться на свое зеленоглазое и златоволосое отражение, выудить из шкафа одно из нейтральных светло–серых платьев, послать воздушный поцелуй своему отражению, распахнуть дверь… и уткнуться носом в мужскую грудь.

— Эм… — Взгляд наверх и утонуть в его желтых глазах… — Тео…

— Доброе утро. — Руки оборотня скользнули на талию и чуть приподняв, он занес меня обратно в комнату, умудрившись еще и дверь закрыть. Глаза сияли, но выражение лица было довольно неопределенным, так что я озадаченно и немного удивленно распахнула глаза. И рада его видеть… и почему–то неловко. — Рад видеть тебя. Живой.

— Я… тоже… рада. — Куда–то делись все те многочисленные слова, за которыми я никогда не лезла в карман. Хотелось просто стоять… и ничего больше не делать. Ничего больше не говорить. Может лишь чуть крепче обнять… Сообразив, что стискиваю его рубашку, заставила себя аккуратно разжать пальцы, но не удержалась и погладила мятое, заодно погладив и грудь. — Привет.

Буквально обнимая и лаская меня взглядом, ничего не говорил. Минута, другая… начиная нервничать, попыталась отстраниться, но удивилась, когда он не позволил.

— Тео?

— Виолетта Каяра Майя—Инга Инари…

; — Уже страшно…

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Э… неожиданно. — Действительно опешив, поняла, что еще немного и мои брови окончательно пропишутся в волосах. — А…

— Ты обещала ответить "да".

— Да???

— Ага.

— Это когда?

— Забыла? — Глаза уже не улыбались, они ехидно и предвкушающее щурились.

— Ну–у–у…

— Такая молодая, а уже склероз… или у вас это называется девичьей памятью? Я обещал задать тебе вопрос, на который ты должна ответить "да"?

— Дурак. — Шлепнув ладошкой по его груди, не удержалась и рассмеялась. — А поухаживать? Поуговаривать?

— Я люблю тебя.

Почему–то резко расхотелось смеяться. Да и он… глаза уже не смеялись, они были серьезны… ОЧЕНЬ серьезны… и напряжены. Я еще ни разу не слышала этих слов от него. Помощь — да, поддержка — да, желание — да. Но любовь…

Что могут сказать глаза?

Вы не поверите!

ВСЁ!

— Да. Мой ответ — да. Я выйду за тебя замуж, Теодор Урван. — Улыбка умопомрачительного счастья расползалась сама, но я поняла, что ему этого уже мало. Да–да… счастья много не бывает. — Я люблю тебя, Тео. Как же я тебя люблю!!!