Елена Кароль - Виолетта. Жила–была… лич

Прищур волчьих глаз становится чуть более задумчивым и предвкушающим, а его обладатель уже не так расстроен произошедшим. Эти девчонки еще не знают, с кем связались. Впрочем, он их просветит, ему это не сложно.

— Темной ночи, бонна.

— И тебе не кашлять, красавица. — Бонна Гриппарзина, расположившаяся на узкой кровати своей комнатки, подняла голову от очередного умопомрачительно пестрого носка и приветливо кивнула, попутно мотнув головой на стул. — Присаживайся, я тебе тут еще книжек нашла кой–каких забавных. Ректорские кстати, из неприкосновенных запасов, запрещенных.

— Да ну?

— Да–да.

— Что ж, благодарю, заинтриговали. — Смерив оценивающим взглядом три внушительных и весьма потрепанных томика, благодарно кивнула. — Но это я думаю только завтра, сегодня у меня чуть иные планы. Мне бы уединенную комнатку… желательно экранированную.

Достав из студенческой сумки жезл, показала гоблинше. Соображать ей долго не пришлось — искра, тлеющая внутри навершия, ясно намекала на то, что внутри камня находится как минимум одна плененная душа.

— Шустрая девочка. Кому не повезло?

— Отступник.

— Ммм… — Чуть прищурив глаза, библиотекарша задумалась лишь на пару секунд, а затем кивнула сама себе и поднялась. — Идем, покажу, где можно поработать.

Шли мы недолго и именно туда, куда я и предполагала — потайные комнаты минус третьего этажа, причем гоблинша остановилась уже на площадке минус второго и только жестом указала мне на направление, не став идти дальше.

— Справишься?

— Сейчас посмотрим… — также не став приближаться вплотную, посмотрела на защиту коридора магическим зрением. Как интересно… и как знакомо. Папуля, а ты что тут делал? После одной единственной встречи в деканате я его больше не видела, но по слухам у четвертого курса некромантов была выездная практика и он был с ними. Нашим легче, но иногда все же хотелось на него посмотреть… хоть издалека… нет, не о том думаю.

Итак, защита. Защита, поставленная отцом, была такой невероятной давности, а подпитывалась совсем иными личностями, что справилась я всего минут за сорок. И в итоге стала еще одной, кому открылся доступ внутрь.

— Часов трех мне хватит, потом я бы хотела поговорить с призраками.

— Как пожелаете, Госпожа. — Едва ли заметное ехидство в согласии библиотекарши, но я лишь неприязненно кривлю губы. Да, Госпожа. Госпожа Лич… возможно даже АрхиЛич… возможно. Гадость какая. Где я и где… это.

Ладно, по ходу пьесы будет видно — где же я.

Поверхностно обследовав этаж, установила, что в наличии всего пять помещений, причем из часто используемых всего два — малый и большой залы для ритуалов. Еще в двух комнатах хранились запрещенные и опасные книги, свитки и артефакты, а последняя была отведена под кладовую и как ни странно, но комнату отдыха — всего лишь комод с креслом и маленьким пуфиком под ноги, но этого более, чем достаточно для уставшего мага.

Ну, мне отдыхать не надо — во мне энергии наверное недели на две не меньше, так что приступим непосредственно к допросу неугодного.

Для своих нужд я выбрала малый зал. Пентаграмма, свечи, камни силы… дополнительная защита на стены — мне не нужны свидетели, которые смогут унюхать отголоски.

— А вот теперь поговорим. — Взмах руки, в которой зажат жезл и в центр пентаграммы практически выплевывает ту самую душу, которую я пленила несколько дней назад. Сама же я вполне удобно разместилась в предусмотрительно захваченном кресле, так что, закинув ногу на ногу и запустив в призрака подчиняющую руну, скомандовала. — Дерзай, рассказывай. Имена, пароли, явки, дела, сообщники и жертвы.

Два часа непрерывного словоизлияния, а я с трудом удерживаю себя, чтобы не сорваться и не начать с особым садизмом мучить эту тварь. Я противник силовых методов… я противник пыток… но оставлять подобное безнаказанным я не буду.

— Вот и все. — Яростно сверкнув глазами напоследок, так как прекрасно осознавал все, что происходило, но тем не менее не мог ничего противопоставить моей силе, отступник ощерил зубы. — Ты… с–с–сдохнеш-ш-шь…

— Уже сдохла. Пасть закрой, тварь. — Запечатывающая руна и я прикрываю глаза, чтобы уже в тишине подумать, как мне действовать дальше. Чем дальше в лес, тем толще ёлки… и совсем уж нет просвета… Десять минут на принятие решения и, открыв глаза, я тяну губы в усмешке. — Знаешь, думаю отдать твою душу Пожирателям будет самым верным решением. Перерождаться тебе не стоит…

Успев заметить и ярость и все увеличивающуюся панику в его призрачных глазах, запела тихо, но каждый звук отдавался в тишине помещения пронзительным и четким звуком. Пожиратели не терпят непочтительного к себе отношения, и уж тем более запинок и заминок. Единый ложный звук и ты сам станешь их добычей, но это в мои планы не входит, так что стоит быть особенно внимательной.

Всего три минуты и вот в пентаграмме мутнеет и с каждой секундой наливается силой отвратительное по своей сути чернильное пятно, чтобы спустя несколько мгновений стать тем, кого исключительно шепотом называют Пожирателями.

— З–с–свала? Гос–с–спожа…

— Звала. — Чуть вздернув подбородок, жестом указала на жмущегося в самом дальнем углу пентаграммы серого от ужаса призрака. — У меня для вас кое–что есть.

— Ур–р–р… — Петля–ложноножка в мгновение ока захватывает душу отступника и, несмотря на все усилия той избежать плена, подтаскивает к центральной части амебообразного монстра, живущего на изнанке Вселенной. — Добрая Гос–с–спожа… хочешь ус–с–слугу?

— Нет.

— Щедрая Гос–с–спожа… — Короткое удивление, но кажется и это его устроит. — Будет еще — з–с–сови.

— Обязательно. — Кивок и я завершаю фразу призыва. — Изыди.

— До вс–с–стречи, Гос–с–спожа…

Дождавшись, когда потусторонняя тварь уйдет, только тогда облегченно прикрыла глаза. Нет, я не жалею, что призвала его и отдала то, что является для них истинным деликатесом. Теперь отступника ждут тысячелетия боли и дикого, изощренного ужаса и пыток. Пожиратели умеют наслаждаться. Что поделать, если их развлечения немного отличны от наших…

Откинувшись на спинку кресла и просидев так несколько минут, привела мысли и чувства в порядок — ни один призыв потусторонних сущностей не проходит бесследно и пускай я мертва, но и мне он дался не так легко, как я показывала им. Им нельзя показывать свою слабость — иначе не уйдут и ты сам станешь их добычей. Но пока я сильнее… и не просто "пока". Я становлюсь сильнее с каждым прожитым днем, просто потому, что по–другому нельзя. Я так решила и я этого добьюсь.

На мгновение пальцы коснулись губ и остатки души пронзает чувство горечи и сожаления. Тео… сладкий, сильный Тео… как жаль, что мы не встретились до того… хотя наверное тогда тебя еще не было — хоть сейчас ты и матерый волк, но вряд ли тебе больше трехсот. От силы лет двести… может двести пятьдесят. Милый–милый блохастик… но я все равно что–нибудь придумаю и никуда ты от меня не денешься.