Алёна Кручко - Менталисты и Тайная Канцелярия

— К слову, ваше величество, у меня к вам просьба, касающаяся именно фор Гронтеша. — Фенно-Дераль, слегка поклонившись, подал королю приготовленную ночью подорожную. — Простите, что лезу не в свое дело, однако я полагаю, что опала старшего Гронтеша слишком затянулась. Разбрасываться такими людьми неразумно.

— Зря он полез в политику, — снова поморщился его величество. — Лучший адмирал королевства — не та фигура, которой король не может доверять всецело.

— И не та фигура, которую можно задвинуть и забыть о ней, — поддержал друга фор Циррент. — Забудете вы, ваше величество — не забудут другие. Младший фор Гронтеш верно служит короне, пора и старшего вернуть на службу.

— Сейчас удобный момент, — подхватил Фенно-Дераль. — Старший Гронтеш нужен мне для расследования.

Король усмехнулся:

— То есть вы предлагаете мне воспользоваться этим предлогом и поглядеть, чем он сейчас дышит? Что ж, давайте так и сделаем.

Украсил подорожную собственноручным росчерком, приложил личную печать.

— Теперь же, господа, у меня к вам еще один вопрос. Что за нелепые слухи ходят о последней ночи Перелома? То ли господа магистры вызывали дьявола, то ли дьявол явился незваным и утащил кого-то прямиком в ад? Я не стал бы слушать подобную нелепицу, но мне доложили о трупе, а начальник моей полиции что-то не спешит развлечь меня деталями.

— Совершенно замечательное, то есть, разумеется, ужасное дело, — по лицу Фенно-Дераля скользнула холодная хищная улыбка. — Признаться, раскрыл его скорее фор Циррент, чем я. Осталось лишь два неразрешенных вопроса: как уличить преступника и что делать с жертвой?

— О преступнике вы мне доложите отдельно, — король взглянул на украшавшие стену кабинета большие часы в резном дубовом футляре, с бронзовыми фрегатами, отмечающими четыре стороны света. — К сожалению, наше время истекает. Жду вас вечером, господа. Что же касается жертвы, я чувствую в вашем вопросе подвох, дорогой виконт. Что можно сделать с трупом, как не похоронить?

— Преступник об этом не знает, но у его преступления есть еще одна жертва, — улыбка Фенно-Дераля стала совсем уж сладкой. — И эта жертва жива, ваше величество.

— Жива и очень интересна, — усмехнулся фор Циррент. — Настолько интересна, что в двух словах не расскажешь.

Двери распахнулись, и вставший на пороге кабинета распорядитель торжественно доложил:

— Представители Андаро-Тирисской колониальной компании, по приглашению его величества!

— Я с вами не прощаюсь, господа, — ответил король на торопливые поклоны фор Циррента и Фенно-Дераля. — Наш разговор еще не окончен.

Женя думала, что разговор с графом еще далеко не окончен, однако граф, похоже, считал иначе. Или ему и правда было банально некогда: извинившись и сославшись на служебные дела, он совершенно пропал из поля зрения своей гостьи. Несколько следующих дней обедала и ужинала Женя или одна, или с Ланкеном, а почти все остальное время проводила в библиотеке. Выучила буквы, осилила букварь и несколько скучных детских книжек с назойливо выпирающей моралью. Подросткового чтения здесь, кажется, не водилось вовсе. По крайней мере, Ланкен на вопрос Жени крайне удивился, переспросил, что она имеет в виду, и, выслушав ответ, предложил толстый том вполне «взрослого» вида. Объяснил:

— Этот роман считается весьма подходящим чтением для юных девиц.

— Хорошо, — вздохнула Женя, — попробую, чем кормят ваших девиц.

После нравоучительного детского чтения ничего особенно интересного она не ждала — и не ошиблась. Роман оказался скучнейшим. Провинциальная барышня устояла против ухаживаний столичного повесы, дождалась с войны жениха и благополучно вышла замуж — вот уж интрига! Да еще и в названии все заранее сказано, наверное, чтобы родители тех самых юных девиц не боялись, что книга научит плохому. Интересно, местным девушкам правда такое нравится, или «подходящее чтение» и «любимое чтение» пересекаются у них не больше, чем у нее самой любимые книги со школьной программой?

Ладно, утешала себя Женя, продираясь через страницы томных вздохов, надо же на чем-то тренироваться. Заодно и о провинциальной жизни узнаем.

Провинциальная жизнь описана была крайне унылой. Тихая скука, перемежаемая гостями, визитами, охотами; чтение романов, вышивка и романтические мечтания. Оброненные платочки, недошитые букеты роз в пяльцах, сплетни, капли слез, падающие на письмо к жениху, в общем, кошмар и тихий ужас. Дойдя до описания неудачной попытки соблазнения — страстные речи, горячий поцелуй и ответная пощечина добродетельной героини, — Женя захлопнула книгу. В библиотеке сгущались сумерки.

— На сегодня хватит соплей, — буркнула Женя. Потянулась, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Бедные, бедные местные девушки.

— Почему бедные?

— От такого чтения удавиться хочется, — честно ответила Женя. — Добрый вечер, господин граф, как я рада, что вы обо мне вспомнили.

Открыла глаза, вскочила: граф был не один. Рядом с ним стояла невысокая дама средних лет, чуть полноватая, с редкой сединой в черных волосах, в строгом черном платье. А она-то снова в джинсах… Ну и ладно, раз граф не предупредил ее о гостье, пусть сам выкручивается, объясняя неподобающий Женин вид.

Однако графа вид Жени нисколько не смутил — даже, кажется, позабавил. Узкое лицо осветила непривычно добродушная улыбка.

— Позволь представить, дорогая Эбигейль, вот та самая барышня Женя, о которой я тебе говорил. Барышня — виконтесса Эбигейль фор Циррент, моя кузина. Я попросил ее приехать, поскольку сам я, к сожалению, из-за текущих служебных дел не могу уделять вам достаточно времени.

— А когда может, — слегка насмешливо подхватила «дорогая Эбигейль», — наверняка мучает вас бесконечными расспросами вместо того, чтобы помочь освоиться. Готова спорить, у вас до сих пор нет удобного платья.

— Было бы о чем спорить, — хмыкнула Женя. — По мне сразу видно, да?

— Платье, туфли, булавки, — начал перечислять граф, — всякие ваши женские штучки, модные лавки, вышитые платочки и прочая дребедень. Кроме того, молодой барышне крайне неприлично жить в доме холостого мужчины без присмотра старшей родственницы или опекунши. Равно как и выезжать в город. Теперь эта проблема решена, чему я искренне рад. Получайте удовольствие, барышня, — он слегка поклонился, — и ты тоже, Гелли.

— О, даже не сомневайся, дорогой кузен, — проворковала кузина Эбигейль, — мы получим море удовольствия. Пойдем, деточка, поболтаем. Можешь звать меня тетушкой Гелли.

— Очень приятно, — улыбнулась Женя. «Тетушка Гелли» ей понравилась. Правда, перспектива поездок по модным лавкам не радовала, зато наконец-то она посмотрит город! Сидеть в четырех стенах, развлекаясь благопристойным чтением, надоело уже просто до чертиков.