Вадим Крабов - Рус Четвертый. Рус-4

Ни один из почти десятка императоров не являлся склонным к Силе… что Русу показалось очень странным: создать империю «от моря до моря» — всего за сотню лет завоевать практически весь континент, установить в огромном многонациональном государстве жесткий порядок, где давно забыли о бунтах; где в рабство продавались исключительно «добровольно» или «по решению суда»; где жили и «негры», и «азиаты» и никого из-за расы не притесняли, — это даже не «странно», это попахивало «попаданством» из мира, сильно напоминающим Землю в развитии как раз века двадцатого.

Имелся еще один любопытный фактик: в школе ордена Дующих учили по четко составленному учебному плану, от простого к сложному, в полном соответствии с «божественными законами», то есть с «законами природы» — как сказали бы на Земле; использовали логические умозаключения как обычный инструмент «познания истины». В общем, системно, по авторитетному заключению бывшего студента-автодорожника, имперское образование больше походило на обучения в институте или в техникуме где-нибудь на безбожной земле, чем в знакомой ему геянской магической школе. Сразу после прочтения памяти заморского мага, это несоответствие покоробило Руса, усилило подозрение о «коллеге-землянине». Но позже, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что дело все же не в предполагаемом «земляке», а в существовании большого единого государства (пусть и странного), которое без развитой бюрократии, без четкой системы образования, без усмирения чванливых магов (путем банального воспитания с раннего детства), — существовать не может… однако, червячок сомнения продолжал грызть мозги, своей нудной щекоткой требуя ускорить подготовку к разведывательной экспедиции. Жаль… а может и к счастью, ни тревожное предчувствие, ни чувство опасности Руса не беспокоили и он не особо подгонял кораблестроителей.

Князь Кушинара, пасынок Френома, бывший «четвертичный царь» Этрусии и прочая, и прочая долго смотрел на тающие за горизонтом паруса. Насколько он смог оценить, корабли шли ходко: суконно-льняные полотна были раскрыты полностью и наполнялись ровным плотным, несомненно, искусственным попутным ветром. Там было кому работать с этой стихией.

Рус свистом подозвал Воронка, рассеяно потрепал его за ушами, вскочил на довольное животное и не спеша потрусил по направлению к дворцу. Вся его закутанная в кожаный плащ фигура, расслабленная посадка, руки, лежащие на луке седла и не пытающиеся касаться поводий (по большому счету ему и не нужных), говорили о глубокой задумчивости. Охрана, и так всегда старающаяся быть незаметной, прекрасно видела это состояние хозяина и держалась еще аккуратней.

— У меня старший брат с экспедицией ушел, — произнес вдруг молодой кушинг, не скрывавший широченной довольной улыбки — буквально на пол-лица.

Они с пожилым напарником неторопливо ехали за князем. Старались не приближаться, но и не упускать его из виду. Одного их них послал Рид — Председатель торговой гильдии, другого Пирк — секретарь-заместитель Руса. «Телохранители» не были воинами, не были Следящими за порядком, так что охраной эти люди назывались исключительно формально. Даже больше в насмешку — невезучие приказчики Тид и Тод, оторванные от привычных занятий, обижались на это громкое звание. Их основная задача заключалась в том, чтобы в случае неожиданного ухода князя в свою «зыбучую яму», немедленно сообщить об этом своему начальству. Райгойду и главному кушинарскому купцу надоели неожиданные исчезновения своего государя, зачастую без предупреждения. Надоело гадать перед большой спальней: стучать или без толку? Можно Пирку подписать какой-либо документ или погодить? Ох уж эти божеские пасынки!

Пожилой, склонив голову на бок, механически поглаживая шею своего единорога, посмотрел на своего напарника, не скрывая ехидства:

— И что? Что ты рот себе рвешь? Думаешь, вернется с богатством — с тобой поделится? Тогда губы-то сведи: не приведите боги, зубы свои молодые застудишь.

— Не завидуй, Тод! — ответил нисколько не обидевшийся и не погрустневший Тид. — Эти корабли сам князь благословил, они — вернутся! А будет на то воля богов, то и первая экспедиция объявится. Ты верь.

Тод, не желая отвечать, отвернулся… на полстатера. Не выдержал, скосил-таки взгляд:

— Легко тебе говорить, — проворчал, глядя собеседнику куда-то в область груди. — У тебя просто брат. Есть, нет его — сердцем пострадаешь и пройдет, делить особо нечего… даже нет, — Тод поднял взор и посмотрел на Тида просветленно, будто только что догадался о чем-то важном. — Ты же единственным наследником останешься!

Пораженный этими словами, молодой остановился. Подобные мысли вообще не приходили ему в голову. Его серая кобыла, почувствовав перемену настроя хозяина, его обиду, недовольно гукнула. Пожилой словно не заметил этого и продолжил развивать свою мысль:

— Это у меня отец пропал: ни среди живых, ни среди мертвых — ни один жрец, ни один прорицатель его не видят. Что там случилось с тем караваном — никто не ведает. А родитель мой, как ты слышал, капитаном на «Великом Кушинаре» служил. Крепким стариком был, опытным… ценили его… помирать или жить — дело, конечно, сугубо личное — с этим не поспоришь, но, понимаешь, Тид, что мне обидно: надо или так, или так, — твердо, четко, однозначно. Иначе — не видать тебе наследства. Я целый год не могу отцовские деньги получить, чтоб их всех Тартар проглотил, всех стряпчих! Не-е-т, Тид, не желаю я тебе такой участи…

Через полстатера, едва не потеряв Руса из вида, они опомнились и наконец-таки тронулись за своим «протеже».

— … а я верю, что наш князь пасынок этрусского бога! — не сдавался молодой, нешуточно разволновавшись за судьбу брата. — Так что вернется мой Рид, не наговаривай! Проклянешь ещё, невзначай…

Пожилой же наоборот: полностью взял себя в руки и кривился. Саркастически.

— Как же это я смогу его проклясть, если сам «Великий» Рус Четвертый «благословил» этот поход, — язвительности слов Тода, могла бы позавидовать любая проторговавшаяся купчиха, завидующая удачливой соседке по лавке.

— Ну, Тод! Ох и вредный же ты старикашка!.. — отвечал Тид.

Вскоре, сами того не заметив, охранники въехали на «дворцовую площадь» — широкую мостовую перед большим двухэтажным домом. Хвала богам, они успели заметить скрывшегося в парадных вратах дворца Руса. На этом их миссия считалась законченной. До следующего выхода князя.

Гелиния перебирала текущие бумаги, подсовываемые вездесущим и как-то незаметно ставшим незаменимым помощником, секретарем Таганулом. Просматривала их, стараясь вникнуть в суть документа, а не путаться в туманных канцелярских формулировках, накладывала «величайшую резолюцию» или отправляла на доработку «сырой», по её мнению, указ. Она не замечала преданно-влюбленного взгляда молодого чиновника, который старался уловить любое желание княгини и исполнить его так, чтобы она продолжала оставаться в неведении о его услуге, будто бы «все исполнилось само собой».