Ирина Снегирева - Варвара. Прошедшая сквозь туман

– Присаживайтесь, барышня, покушайте, а там и потолкуем – речь моего спасителя была уверенной и доброжелательной, отчего я порадовалась, что в ночи забрела именно в этот трактир.

– А как вы узнали меня, – дурная привычка разговаривать со ртом, набитым вкуснейшим блинчиком с медом, но так хотелось спросить о том, на что вчера не хватило ни сил, ни времени,– ведь было довольно поздно.

– Ваша матушка в самый первый раз захотела подержать своенравного по характеру сокола, а я по дурости возьми и скажи, что женщине на охоте не место. Молодой был, строптивый, хотел перед княгиней покрасоваться. А она не стала, как другие мужу жаловаться, а сказала то же, что и вы «мал клоп, да вонюч». И больше никто никогда так мне не говорил. И голоса, уж очень похожи.

В комнату вошла, а точнее вплыла пышнотелая красавица тридцати с небольшим лет, которая принесла поднос с пышущими жаром пирожками и кувшином молока. С видом собственницы она взглянула на Тимофея, который перехватил мой взгляд и жестом указал на край стола около меня, куда надлежало поставить вкусности.

– Дарья, моя главная кухарка,– он с удовольствием смотрел на удаляющуюся женщину, вероятно нарочно покачивавшую бедрами как маятник часов. Трактирщик, который только что чуть не облизывался, глядя на свою работницу, как кот на сметану, моргнул два раза, глядя на закрытую дверь и, взяв ароматный пирожок с мясом, предложил его мне.

– Скушайте, барышня, всё своё, даже мясо. Держу свиней, коров и коней,– Тимофей усмехнулся, вероятно, вспомнив мой ночной визит с просьбой продать лошадку посмирнее.

– Спасибо, – я, как заядлая обжора поглощала все, не торопясь, наслаждаясь действительно вкусной едой,– а медок-то липовый?

– Откуда знаешь?– Трактирщик удивленно выглянул. Как я заметила, временами не знал, как ко мне обратиться. То на «ты», то на «вы».

– Ну, он отдает немного зеленоватым цветом,– когда-то я покупала такого оттенка мёд, поэтому знаю, что он может быть не только желтым, но и цветным.

– Умница,– собеседник удовлетворенно кивнул и, внимательно посмотрел на меня,– вот что, Мирослава или Дина. В любом случае не стоит тебя так называть, чтобы лишний раз не обращать на тебя внимание.

– Не стоит,– я кивнула соглашаясь. И тут мне вспомнилась подруга, по пути к которой меня затянуло в туман,– а может Марией? Машей? Только уж тогда на «вы» меня тоже не зовите.

– А ты меня Тимофей Иванович, но лучше если дядька Тимофей,– трактирщик тепло улыбнулся и на минуту я увидела того молодого сокольничего, который не подумав посмел отказать княгине из-за строптивой птицы и не поплатился за это. Он осторожно коснулся натруженной рукой моей головы и погладил, как маленькую девочку, от чего опять на глаза навернулись непрошенные слёзы. Мужчина прижал меня к себе и слегка похлопал по спине, от чего стало так хорошо и уверенно, как не было уже давным-давно много лет.

– Ну-ну, всё будет хорошо.

Я не привыкла сидеть на одном месте, поэтому напросилась в помощницы к трактирщику, который с удовольствием ознакомил меня со счетами, расписками и прочими бумагами. По возможности их систематизировала, разложила и показала всё ему. Моему спасителю это понравилось, поэтому теперь не искала для себя занятие, а твердо знала, что мои умения кому-то, да нужны. Хотя надо честно сказать, что Тимофей Иванович и без моих перекладываний бумажек был хорошим хозяином, не зря в его имуществе числилось столько скота и всего прочего. Оказалось, что он иногда думал нанять помощника-счетовода, но пока справлялся и сам, да и не хотелось встретить такого, за которым придется пересчитывать из боязни, что обманет или присвоит что-нибудь. Теперь он некоторые подсчеты доверял мне, а сам занялся ремонтом конюшни, которую планировал несколько расширить и утеплить до зимы.

В свободное время с удовольствием помогала Дарье, которая увидела, что я нисколько не претендую на её зазнобу, то есть трактирщика и от этого мы даже как-то сблизились с ней. Однако бывший сокольничий, хорошо наученный всеми теми событиями, что заставили его более двадцати лет назад научиться не засыпать без оружия и вообще жить несколько лет в напряжении не поделился со своей «маленькой слабостью» кем в действительности являюсь.

И все же через какое-то время дядька признался, что кухарка что-то подозревает на счет меня, потому как вскользь спрашивала, не послать ли Машу в ту или другую лавку и почему нельзя выходить в зал в трактире и вообще в общий двор, где оставляют коней приезжие и просто случайные посетители. Но надо отдать должное Дарье (или умению трактирщика находить особый подход к женщинам), что она никогда об этом не выспрашивала меня втайне от Тимофея Ивановича, а потом и вовсе ему заявила, что раз сердце мужчины принадлежит ей, а в соперницы я не мечу, значит, остальное не так уж и важно.

Прошло несколько дней, полных странной, но абсолютно другой жизнью, которая опять повернулась на сто восемьдесят градусов. Попав в этот мир в мае, затем прожив примерно два месяца в замке, я познакомилась с большим количеством новых людей. Тут, опять прервав всё общение с прежними знакомыми, вновь начала с нуля.

Впрочем, меня это не особо и тяготило, потому что отношения в этом кругу были гораздо проще, чем в замке, наполненном злобой и ненавистью. Ко мне и моей семье, которой уже нет, но я хорошо помню ту интонацию, с которой вспоминала о Предиславе и Светозаре королева.

Несмотря на внешне благополучно сложившиеся обстоятельства, мне очень не хватало Брана, к которому привязалась, как к младшему братишке. И если днём дела отвлекали от мыслей, то каждый вечер я думала, что он наверняка приехал и разыскивает меня, переживает. Может быть.

Стейн…

А что Стейн? Он вместе с Грантом разыскивает беглянку, чтобы уж если не насильно выдать замуж за Правителя Ольсена, так значит прибить одним из выбранных способов. Почему-то я была уверенна в том, что рано или поздно, но у Эйнара получится найти меня, хоть Тимофей и успокаивал.

Вот интересно, принц посвятит своего друга в то, что не является законным Правителем? Вряд ли. Мне очень жалко, что во всё это могут втянуть Брана, хотя искренне надеюсь, что Стейн не решится впутывать во всё это родного брата, который симпатизировал мне. Когда-то Бран сказал, что не причинит мне зла. Очень хочется верить, что, никто не заставит его это сделать. Или может, его отошлют подальше, чтобы не видел все эти дела.

Увижу ли еще ястреба, чей взгляд я помню до сих пор и чье оперенье нежнее китайского шелка…