Олег Фомин - Ледяные крылья

Тимориса находит на кухне, тот не просыхает, обмякшая туша клеится к столу, рядом дворец из бутылок разной высоты, пустые валяются под ногами.

- Где раздобыл? - допытывается Эгорд. - Я же все вино уничтожил, чтоб ты наконец протрезвел!

- Новое сделал! - хвастает Тиморис заплетающимся языком.

- Как?

- А так!

Тиморис помахивает томиком кухонной магии.

- Сам? - спрашивает Эгорд недоверчиво.

- Ага! Даже Халлиг не понадобился. Чему только не научишься ради... ик!

Несчастный папаша отрыгивает.

- А делал из чего?

- Из воды!

- Воды?

Тиморис кивает самодовольно, голова чуть не отваливается.

Эгорд задумывается.

- Кого-то напоминаешь...

Но память молчит, наверное, просто наваждение.

- Ладно, - вздыхает. - Лучше б выучил что полезное. А то был воин, а сейчас свинья.

- А я и есть свинья. И в данном случае это, - Тиморис тычет в бутылки, - самое полезное!

- Труд сделал из свиньи человека!

- Это к чему?

- Поразмыслить на закуску.

Ближе к вечеру воин-маг закончил работу над ледяным элементалом. Давно надо было, но руки дошли только сейчас. В крепости не хватает слуг, полно забот типа перенести груз из одной точки в другую, а ледяные элементалы подходят идеально: сделать таких Эгорду огромных усилий не требуется, а трудиться и воевать умеют, жрать не просят, молчат. Красота! Одного Тимориса в качестве носильщика маловато, да и сдал в последние дни. Эгорд раньше носил ящики, тюки, бочки, стопки книг, но времени хватать перестало, а ледяные стрекозы могут переносить только крошечные грузы: колбы, свитки, мелкие артефакты. Родичи Клессы, авианы, используют ледяных элементалов широко, для них это естественно, как у людей пользоваться трудом лошадей, волов, осликов.

Ночью Эгорд вновь отдыхает на башенной крыше. Разлегся рядом с гигантской ледяной заплаткой, что закрывает пробоину, сделанную когда-то костяным драконом... А ведь не так уж давно. Спину греет серебристый узорчатый плащ осветленного. Скоро Светлый Орден запретит Эгорду его надевать, а то и вовсе изымет, когда узнает, что осветленный ослушался, не убил Хафала. А узнает скоро, Светлый Орден обещал привезти на корабле первых учеников Эгордовой школы. Жрецы обязательно изучат каждый уголок, прежде чем доверят странной школе молодые умы. Заглянут и в тюрьму, тогда-то и поднимется буря негодования. Мало того, Орден еще не знает, что на острове живет Клесса. Ходят слухи, мол, живет здесь какое-то загадочное существо с авианской кровью, но что полудемон, да не какой-нибудь, а Клесса - тот самый, который отправлял армады демонов крушить города, не знает никто из жрецов. Кроме Камалии и Халлига. Последнему Эгорд признался еще на корабле, но только ему: единственный, кто в частных беседах вызвал глубокое доверие. Другие старшие жрецы излишне фанатичны, про молодняк и говорить нечего...

Тревожные мысли выветривает прекрасная картина в ночном небе. Эгорд любуется, в сердце покой... Звезды рассыпаны густо, на их фоне бока плывущих тучек очень четкие. Из-за одной изящно вылетает силуэт с крыльями: Леарит!

Эгорд вдыхает резко, чуть выгибается, будто неведомая сила тянет в небо.

Как же Леарит прекрасна!

Фигурка из серебра на звездном полотне изгибается бесшумно, похожа на рыбку с огромными нежными плавниками... Вот бы и ему в небесный океан, плавать рядом, кружиться у луны...

- Эй, - доносится из "окольца" слабо.

Вдохновленный Эгорд от музы отвлекается, палец касается золотого слиточка, оттуда выбрасывается бутон лучей, Эгорд прищуривается, лучи сложены в объемную картину.

- Эй, - повторяет Хафал.

Демон сидит у боковой стены, голова слегка повернута к соседней камере, Хафал вроде бы хочет повернуть полностью, да гордость не велит.

- Ну... я это... погорячился, не дуйся...

Велира не реагирует, как застыла могильным камнем, так и стынет, свернута в подобие младенца. Волосы раскинуты черным веером. Глаза закрыты, щеки высохли. Может, спит?

Демон оскаливается, цедит сквозь зубы, не разобрать, голова отдергивается в другую сторону, полные сияющей зелени глаза становятся острее. Хафал, похоже, злится, и на Велиру, которой будто бы нет, и на себя: не ожидал, наверное, что когда-нибудь ляпнет такое. Злость порождена смущением, он, демон, оправдывается, да не перед Ямором, а какой-то девкой! Но... видимо, некое иное чувство накопилось и перевешивает, Хафал осторожно, через "не хочу", поворачивает лицо к Велире. Не совсем, так, наискось, вроде как небрежно, но все же...

- Ну... вспылил... от неожиданности... Меня никто не называл забавным! Скотиной называли, извергом, кровожадной тварью, но чтоб забавным... Да не молчи ты, Ямор тебя дери!

Кулак бьет торцом в решетку, прут с треском выпускает белую разлапистую ветку.

- Обругай хоть, что ли! Хватит тоску нагонять, и так от скуки можно повеситься! Скажи, что тварь, урод, дерьма кусок, таракан! Чего растеклась как сопля?!

Молчание.

- Да подыми задницу, а!

Хвост ударяет по прутьям со всей силы, тяжелая мясная лента утягивает тело, демон оказывается на ногах, пластины от вспышки электричества на миг окашиваются белизной, словно из снега. Жвала разведены как жадные ножницы, губы от рычания дрожат, из глаз льется густой, как лава, зеленый свет, Хафал смотрит в камеру напротив, на валун из стали и ткани, в который превратилась дерзкая предводительница пиратов.

Велира не шевелится.

- Обматери, как раньше! Умеешь ведь! Я тебя унизил, давай, ответь, чтоб застыл как вкопанный!

Молчание.

- Ну хочешь, разозлю? Скажу, что снова тебя хочу?

Демон и впрямь изрекает волну напористых комплиментов, Эгорд потрясенно качает головой, от таких любая девушка пришла бы в ужас, залилась краской, назвала хамом и извращенцем, но в глубине души была бы счастлива от столь жаркого внимания к своей единственной, неповторимой красоте.

Велира молчит.

Не шевелится.

- Р-р-раааа!!!

Хафал избивает решетку, Эгорду приходится убавить громкость в "окольце", треск защитных чар дерет слух. Скорее всего, на это демон и рассчитывает - чтобы Велира пришла, наконец, в движение, закрыла уши. Сталь и молнии грохочут, Хафал рычит...

Но Велире все равно.

Демон наваливается на боковую стену, тело соскальзывает к полу, растекается, хвост падает как безжизненная толстая цепь.

- Дура...

Взгляд наклоняется к полу, на выщербленные каменные треугольники опускается тусклый зеленый свет, в сумраке фигуру демона-скорпиона можно видеть только по линиям бликов на выпуклых хитиновых пластинах. Обломки ледяных стен давно растаяли, испарились, о них напоминают зеркала луж и похолодевший воздух, в нем хорошо видно горячее дыхание, мощные струи пара заканчиваются пухлыми подушками, демон пыхтит с каждым разом чуть медленнее, тише... Пальцы царапают пол, остаток свирепой энергии уходит в камень, ядовитая булава на хвосте поколачивает, выбивает ритм. Всюду крошечные ямки - следы кислотных брызг, Хафал рассматривает, словно пытается увидеть в рытвинках подобие созвездий, как Эгорд коротает время созерцанием ночного неба...