Екатерина Тимохова - Сафари во времени

– Прости меня.

Не знаю почему, но меня обидело это "прости". Оно означало лишь одно – он жалеет. А мне не хотелось, чтобы он жалел о том, что было между нами. Ни в коем случае. Что угодно, но только не чувство вины. Я не протянула ему руки, а резким движением встала и пошла к Вадиму, который сидел на земле и, опустив голову, рассматривал свои разбитые в кровь кулаки. Только что подбежавший Томми, расстроено качая головой, помог Алексею встать. Я отвернулась от них и положила руку Вадиму на плечо. Он дернулся, скидывая с себя мою ладонь.

– Вадь, мне очень жаль. Прости, я сожалею о том, что сказала…

– Не извиняйся, – Вадим встал и исподлобья уставился на меня, горько ухмыляясь, – признайся себе и мне, наконец, в том, что впервые сказала правду.

Я опустила голову.

– Да как ты можешь! – вскрикнул он, когда понял, что я даже не пытаюсь откреститься от его слов. – Он впутал нас в свои аферы и теперь неизвестно, что с нами со всеми будет!

Вадим снова рванулся к Пешехонову, но Такавири мертвой хваткой вцепился ему в руку, а Томми сразу встал наизготовку, защищая Лёшу собой.

– Отпусти, – зашипел Вадим, – дай мне убить этого гада!

– Вам не кажется, что уже достаточно смертей? – услышала я хриплый голос подруги и оглянулась. Она выглядела похудевшей и постаревшей на десятки лет. Уставшая, выжатая и осунувшаяся.

– Роман умер, – сообщила она и, сгорбившись, ушла.

Кения, август 2015 год

Дальнейшие события происходили словно в полусне. Мы с Катриной сидели под деревом и издалека наблюдали, как мужчины с помощью кирки, которая нашлась в одном из джипов, по очереди копают могилу. Они долбили жесткую землю и выгребали ее из ямы руками. Комья грязи летели в разные стороны, пыль оседала на их телах и лицах, но они не замечали этого, продолжая работать. Все делали молча, даже не оглядываясь друг на друга, лишь изредка перекидываясь парой ничего не значащих фраз.

Сколько людей мы уже потеряли в этом жутком сафари и останутся ли в живых те, кто сейчас был со мной? Я вспомнила дни, когда мы собирались в Кению. Все это казалось игрой, развлечением для уставших от рутины людей. Легкий задор, радостные предвкушения от сборов, нетерпение во время перелета и эйфория от первого знакомства с Найроби. Все мы были настроены на приключения и романтику, пока вдруг наша история не стала ужасающей, словно киношный хоррор.

Потеря Романа стала безумным сном, не имевшим конца. Хотелось проснуться и оказаться в своей постели дома. Но, к сожалению, все это было удручающей действительностью, которая ввергала нас в шок.

Катрина прижималась к моему плечу и плакала навзрыд. Я, как могла, старалась успокоить ее, но чувствовала, что слова не помогают. И вправду, нужды в словах не было, просто хотелось все вернуть назад. Я ревела вместе с подругой так, что глаза уже начало саднить от усталости и слез. Истощенная бессонной ночью, отсутствием еды и беспросветным горем, я чувствовала, как начинаю отключаться.

Казалось, что я еще находилась в сознании, когда ко мне подошла светловолосая женщина в белой развевающейся одежде, с ярко-голубыми глазами. На них не возможно было не обратить внимания. Она улыбнулась мне, как старой знакомой и поманила за собой.

Я хотела предупредить друзей, но, оглянувшись, поняла, что их нет здесь. Посреди саванны стояли лишь только мы с ней. Это испугало, но женщина взяла меня за руку, и страх постепенно отпустил. Голубоглазая внушала доверие. Она кивнула мне, и мы тотчас оказались в центре каменного тандема.

Выглядел он не таким, каким я его запомнила, когда стояла там с четой Кулагиных. Создавалось впечатление, что он только-только воздвигнут чьей-то божественной рукой. Ни пылинки на нем, ни травинки. Каменная гладь испещрена письменами и рисунками, которые светились изнутри ярким голубым светом. Я по-прежнему не могла распознать значение этих символов. Их смысл все время ускользал от меня.

Посредине базальтовой плиты, где были установлены мегалиты, красовалось грозное солнце. Оно было изображено в виде огромного круга с нахмуренным лицом и широкими лучами у его основания, которые искривлялись и сужались к концу, словно змейки. Каждый из них соединялся с высоким камнем тандема. Солнце несколькими широкими витками опоясывала спираль, символизируя вихрь.

Женщина молча указала рукой на небольшое углубление в середине рисунка, туда, где должен был располагаться нос солнца. Я посмотрела, но не заметила ничего особенного. Тогда голубоглазая дотронулась рукой до моего кольца, кивнула в сторону выемки, и я все поняла. Она улыбнулась, и я услышала за спиной, как кто-то позвал меня. Обернулась и проснулась.

Оказалось, что я задремала в обнимку с Катриной, которая тоже забылась неспокойным сном. Алексей звал нас. Его нос сильно распух, на лице уже наливался синяк. Он был перепачкан землей и кровью, а футболка намокла от пота. Пешехонов сообщил, что к прощанию с Ромой все готово. Жаль только, мы сами были не готовы к нему – ни морально, ни физически. Я осторожно растолкала Катрину, и мы вместе с ней подошли к друзьям. Мужчины завернули тело Романа в брезент и опустили на дно могилы, оставив лишь лицо не закрытым.

– Так странно хоронить его здесь, – дрожащим голосом произнесла Катрина. -Вдалеке от дома, от родных…

– Мы обязательно заберем его отсюда, когда сможем, я тебе обещаю, – сказал Вадим, обняв ее за плечи. Катрина прислонилась к его груди и снова заплакала.

Мы стояли над могилой, не зная, что сказать и как проститься с другом, который был нам так дорог. Такавири и Томми, которые помогали копать, сейчас стояли поодаль, понимая наше горе и предоставляя нам возможность отдать дань уважения.

Никогда до этого момента мне не приходилось хоронить друзей или близких. И сейчас, стоя над еще не закопанной могилой Романа, я думала о том, как это странно – оставлять его одного здесь, в сырой земле. Сейчас я жалела о том, что, оказывается, так мало знала о нем. Он всегда был со мной приветлив и добр. Но я даже не подозревала о том, что он любил, чем интересовался, кроме работы, и, кто, в конце концов, его близкие друзья. Он никогда не говорил о проблемах, но часто выслушивал меня. Как мне хотелось бы в этот момент отдать все за то, чтобы послушать его рассказ о себе и своей жизни.

Когда Такавири посчитал, что прощание закончено, он закрыл Искандерову лицо брезентом и руками принялся сгребать землю обратно в яму. Томми и Алексей поспешили ему помочь. В этот момент Катрина в исступлении закричала и вырвалась из рук Вадима. Она упала рядом с могилой и зарыдала в голос:

– Мы хотели пожениться! Мы должны были быть счастливы! Зачем он оставил меня?! – Катрина захлебывалась слезами и почти не могла дышать. – Почему я такая неудачница?! Почему он не может просто жить?! Почему судьба забрала его у меня?!