Василий Горъ - Право сильного

— Вот так, навскидку, не скажу…

— Не скажешь и не навскидку! — уверенно заявила Майра Бервер. — Ибо на чаше весов, которую требуется уравновесить, три выигранные войны, договор о вечном мире с Делирией и спасение жизни единственного наследника престола…

— Ничего ценнее того, что у Ронни уже есть, я представить не могу…

— Это ты о себе, что ли?! — ехидно поинтересовалась королева.

— Ну да! — с предельно серьезным лицом кивнула я, из вредности выждала несколько мгновений, а затем озвучила то, о чем подумала на самом деле: — А если серьезно, то о статусе личного друга короля!

— Во-первых, 'личный друг' это не статус, а настоящая дружба, во-вторых, не 'короля', а 'короля, королевы и наследника престола', в-третьих, у тебя, кажется, серьезные проблемы с фантазией!

Последнюю фразу Майры Бервер сопровождало настолько детское ожидание последующего вопроса, что я просто не смогла не пойти ей навстречу:

— В каком смысле 'проблемы'?!

— В самом прямом: ты сказала, что не можешь представить ничего более ценного, чем дружба…

— Ну да, не могу… — начала было я, затем сообразила, почему королева до сих пор стоит у этой двери, и прозрела: — Хотя… нет, могу: это безграничное доверие…

Дослушав эту фразу, я сглотнула подступивший к горлу комок, вернула часть пленочек на место и снова промахнулась: там, в новом промежутке прошлого, на мое плечо легла тяжеленная ручища мужа, а над ухом раздался его задумчивый голос:

— Мда… Никогда не думал, что у меня будут собственные покои в Западном крыле…

— Не у 'меня', а у 'нас'… - притворно обиделась я, а через миг, оказавшись у Ронни на руках, запрокинула голову и с восторгом уставилась на вращающийся потолок.

Увы, вращался он недолго — оборотов через десять-двенадцать свора, окружившая здоровенного вепря, замерла вверх ногами, а руки Ронни прижали меня к его широченной груди:

— Илзе?

— Ау?

— Я по тебе соскучился…

— Врешь, небось… — недовольно фыркнула я и зажмурилась, так как ощутила, что желание, охватившее мужа, начинает кружить голову и мне.

К моей безумной радости, он не слушал, а слышал. А еще чувствовал. Поэтому, не обратив внимания на мое 'недовольство', он прижал меня к себе чуть сильнее и качнулся в сторону кровати:

— Сейчас докажу…

Два этих слова вызвали во мне такую бурю эмоций, что я торопливо вынырнула в настоящее, кое-как успокоила дыхание, опять удавила желание и, потянувшись к пленочкам, наконец, увидела хмурый взгляд Ронни, устремленный на принца Вальдара:

— Могу я услышать истинные мотивы этой просьбы?!

Взгляд Бервера-младшего потух:

— А чем вас не устраивают те, которые я уже озвучил?

Мой супруг пожал плечами и промолчал.

— Ваше Высочество, я несколько неважно себя чувствую. Вы не будете против, если я вас покину? — спросила я, почувствовав, что мешаю.

В первый миг в глазах принца мелькнуло облегчение. А потом пропало. Уступив место жгучему стыду и, как ни странно, какой-то обреченной решимости:

— Леди Илзе, в вашем уходе нет никакой необходимости. Наоборот, я бы хотел, чтобы то, что я скажу Ронни, услышали и вы…

Само собой, я не ушла — склонила голову в знак согласия, разгладила складку на платье и вернула руку на подлокотник кресла.

Бервер-младший начал говорить минуты через две, когда собрался с духом и подобрал подходящие аргументы:

— Первые восемь лет своей жизни я считал себя Утерсом и страшно этим гордился. Поэтому возвращение в Арнорд, знакомство с настоящим отцом и известие о том, что я — Бервер, выбило меня из колеи года на два. Потом — привык. Скорее всего, потому, что с утра и до поздней ночи занимался с многочисленными наставниками, уставая так, что проваливался в сон, толком не успев добраться до кровати. Увы, знания, которые требовалось усвоить будущему королю, отнюдь не бесконечны, и в какой-то момент у меня появилось свободное время…

Тут принц ушел в себя. Судя по выражению лица, вспоминал что-то неприятное. А когда закончил, зачем-то скользнул взглядом по вырезу на моем платье и горько усмехнулся:

— Первые несколько месяцев я строил планы побега. Почти каждую ночь. Ведь в замке Красной Скалы меня ЛЮБИЛИ, а тут, во дворце, только пытались использовать… Отец… отец был занят. Почти постоянно. А считать мамой не Камиллу, а какую-то там леди Майру мне казалось кощунственным. Увы, с течением времени воспоминания о Вэлше стали притупляться, а на смену им пришли соблазны… Знаешь, Ронни, этот дворец — самый настоящий гадюшник, и любой, кто в него попадает, рано или поздно меняется. Причем далеко не в лучшую сторону. Почему? Да потому, что в нем идет непрерывная война за место у трона…

— И пускай себе идет… — пожал плечами мой муж.

— Я - наследник престола… — вздохнул Бервер-младший. — То есть, человек, близость к которому сулит светлое будущее, а значит, самый желанный приз для любого из воюющих. Поэтому мне стараются понравиться. ОЧЕНЬ СТАРАЮТСЯ! В результате, любая слабость, которую я проявляю, замечается в то же мгновение…

— И ей начинают потакать… — понимающе поддакнула я.

— Если бы просто потакали, я бы не расстраивался. Но ее холят и лелеют до тех пор, пока она не превращается в изъян!

'А что тут странного?' — подумала я. — 'Каждая слабость сюзерена — это ступенька к власти…'

— На первый взгляд, проблема не стоит и гнутого медяка… — продолжил принц. — Ведь я могу общаться с родителями, Пайком и воинами Правой Руки. Но это — только на первый: родители обычно заняты, общаться только с воинами мне не позволяет положение, так как немотивированное охлаждение будущего короля даже к одному-единственному дворянскому роду ОБЯЗАТЕЛЬНО послужит причиной для интриг, а ко всем сразу вызовет очень серьезные проблемы…

Ронни, вдумывавшийся в каждое слово принца, понимающе кивнул:

— Ну да…

По губам Вальдара Бервера скользнула грустная улыбка:

— В общем, мне приходится общаться со всеми. А это меня меняет. И довольно сильно, благо, 'помощников' и соблазнов хватает…

— Вы провели в Вэлше все детство… — не выдержал мой супруг. — Что для вас какие-то там соблазны?

Принц покосился на меня и покраснел:

— Силе воли любого истинного Утерса можно позавидовать. А я… слабее. Намного. Поэтому иногда позволяю себе… многое…

— Например?

— Все женщины во дворце, за исключением моей матери, мечтают оказаться в моей постели… — еле слышно признался принц. — И не только мечтают: они делают ВСЕ, чтобы я их в нее затащил…

— Затаскиваете?

— Да… И чем дальше — тем чаще… А еще я очень люблю хорошее оружие, острые приправы и тонкую лесть…

— Желудок у вас пока в порядке… — подавшись вперед и внимательно вглядевшись в лицо принца, сказал Ронни.