Ева Никольская - Чужая невеста

— У-у-умница ты моя! — похвалил "оттаявший" Лааш. — Говорил тебе, Йен, что Лерка у нас девка толковая, не проколется. А ты весь издерга… — под тяжелым взглядом напарника "солнышко" заткнулось, не забыв при этом скорчить шкодливую рожицу, показать ему язык и… подмигнуть мне. Я улыбнулась, норд не отреагировал.

— Лер… Ильва, — исправился он, — а что конкретно говорил тот дух?

— Ерунду всякую. Что-то спрашивал или отпускал комментарии о моем несуразном внешнем виде, о клейме вивьеры, о погоде даже. Такое чувство, что просто провоцировал на диалог, пытаясь прощупать мои слабые места. То издевался, то сочувствовал, то просто рассуждал ни о чем. Пытался отвечать на мои же фразы и затихал в ожидании моей реакции, — я нервно смяла подол платья, который только что разглаживала. — Кто-то подозревает, что я меченная, да? — подняв голову, посмотрела в глаза рыжего.

Тот покачал головой, осторожно вытянул из моего кулачка пострадавшую часть юбки, одернул ее и только потом сказал:

— Во-первых, ты действительно умница, что не вступила в контакт с этим элементалем. Во-вторых, ты очень красивая. Самая красивая невеста, которую мне доводилось видеть. В-третьих, рано или поздно твоя способность слышать духов станет известной, но… пусть это случится после свадьбы. Своих норды не сдают, что бы ни случилось. А жена меченного — полноправный член нашей общины.

Ну, вот он и ответ, почему мне все же стоит выйти замуж за Таша, а не становиться его амантой. Про полноправность любовниц рыжий не сказал ни слова. Улыбнувшись уголками губ, я кивнула. Но уходить не спешила, так как были и другие вопросы, которые хотелось с ним обсудить. Мы не виделись с самого утра, когда на собрании в Рассветном я сообщила всем, что отправляюсь в Стортхэм. И, как отчетливо поняла сейчас, мне очень не хватало общения с "медведем".

От него, как и положено сказочному "косолапому", пахло медом с примесью лимона. Ну или чего-то сильно похожего на него. А еще почему-то дымом и домашним уютом. Неожиданно захотелось заглянуть в его "берлогу", посмотреть, как он живет, но напрашиваться в гости я пока постеснялась. В конце концов, нам в одном большом каменном доме жить. Успеется!

— Янина сказала, что лэфа, который меня… обидел, — аккуратно подбирая слова, вновь заговорила я, — казнили.

— Так и есть, — подтвердил информацию рыжий.

— А почему вы мне не рассказали? — спросила, искоса взглянув на него.

— Не хотели расстраивать. Тебе и так трудно приходилось в последние дни.

— Йен, — я замялась, вновь хватаясь за несчастный подол, — а ты не допускал мысли, что Брэд выбил признание из невиновного? Каковы были доказательства, кроме его слов? Откуда у него форма для клейма, которыми владеют только дома вивьер? Под пытками ведь сознаешься в чем угодно.

— Угу, — не стал спорить он. — Хотя конкретно этот заключенный "пел" весьма убедительно.

— Ты его видел?

— Да.

— И? Что он сказал?

— Много всего… неприятного. Включая перечень некоторых особенностей твоего тела, — отведя взгляд, проговорил мужчина.

— Метка? — испугалась я.

— Нет, но родинки… — рыжий замолчал и принялся сосредоточенно изучать пол.

Я тоже помолчала, а потом, озаренная мыслью, встрепенулась и, в упор глядя на собеседника, поинтересовалась:

— А ты откуда знаешь, где и какие у меня родинки?

— Лааш сказал, — перевел стрелки на элементаля норд.

— Ты спросил, я сказал, — гордо задрав призрачный носик, заявил дух. — Чего для великой цели не сделаешь. Мы же все жаждем узнать правду, верно? — искушающим шепотом закончил он.

— Верно, — вздохнув, согласилась я. — Значит, думаешь, все-таки тот урод расстарался? — вновь обратилась к "медведю".

— Не знаю, — нехотя отозвался он. — Но узнаю точно.

Мы помолчали, сидя рядом. И даже Лааш не пытался нарушить воцарившуюся тишину. А потом я, смяв многострадальный подол, с досадой выдохнула:

— Не помню, как назло, что произошло на самом деле.

— Ты и не должна, — снова аккуратно забирая ткань из моих ладоней, сказал норд. Я улыбнулась — ну, как с маленьким ребенком, честное слово! Однако противиться не стала. У Йена были теплые руки. С шероховатой, грубой кожей, привычной держать ножи, а не разглаживать тонкую материю девичьих платьев. Но мне нравилось.

— Кое-какие воспоминания из жизни Ильвы все же накатывают, — призналась ему.

— Ты не говорила, — с ноткой недовольства заметил мужчина.

— Значит, квиты, — улыбнулась ему и по-дружески стукнула кулачком по плечу.

— А теперь обнимитесь и поцелуйтесь по этому поводу! — торжественно предложил элементаль.

— Да запросто! — заражаясь его веселым настроем, воскликнула я и потянулась к норду. Тот шарахнулся от меня, едва не свалившись со скамьи. И мне бы оскорбиться, но вместо этого я начала хохотать. Громко, заливисто, от души. Вид недовольно сопящего "медведя" — такого большого и могучего на фоне меня и так позорно сбегающего от банального поцелуя в щечку — лишь разжигал огонь вспыхнувшего веселья. Лааш искрил и плевался язычками призрачного пламени, тоже покатываясь со смеху. А норд молчал, но уголки губ его едва заметно подрагивали и глаза лучились смешинками. — Не понимаешь ты шуток, Йен-ри! — снова хлопнув его по могучему плечу, заявила я и, решив сменить тему, спросила: — А почему ножи в темноте метал?

— Чтобы не промахиваться на задании по ночам.

И так он это произнес: спокойно, просто, даже буднично, а у меня по спине холодок побежал. Мишка рыжий, значит, да? Большой такой, уютный, добрый… угу. Дикий зверь, способный одним взмахом лапы свернуть голову маленькой лэфе. И ведь норды все такие… физически развитые, вернее переразвитые. Очередная порция сомнений принялась грызть меня изнутри.

— Ладно, хватит! — сказала я то ли им, то ли Йену, то ли самой себе. — Ты обещал отвести меня к девушкам, идешь?

Мужчина кивнул, поднялся и протянул мне раскрытую ладонь. Я вложила в нее свою руку, которая минимум в два раза была меньше его, и позволила норду отвести себя к выходу.

— А, может, все-таки поцелуешь его, Лер? — расстроено пробормотал летящий за нами Лааш.

— Когда-нибудь обязательно, — шутливо пообещала я, выходя в коридор.

Знала б, что это "когда-нибудь" случится сегодня вечером, не потешалась бы так откровенно над вспыхнувшими скулами своего провожатого.

Тем же вечером…

Целоваться в первый день собственной свадьбы мне пришлось не только с Ташем и его учителем — такие вот странные у них тут обычаи. Третьей жертвой проклятого обряда, традиционно проводимого лэфири на праздновании помолвки, стал Керр-сай. Тот самый темноволосый гад, который обвинял меня в корыстных планах и предлагал наказать прямо там — в одной из пещер мини-борделя Стортхэма. Какого лешего я выбрала именно его? Все получилось случайно. Но… расскажу по порядку.