Александр Гарин - Пути стражей

- Никаких следов скверны. Ничего. Не знаю, как такое могло получиться, но... она не заражена.

Они дернулись на звук. Лежавшее в пещере чудовище заволновалось. Гуркая и хлюпая чаще обычного, оно дрожало и перекатывало свое раздутое тулово, поводя в сторону короткими жирными руками и вскидывая морду. Нижняя самая толстая его часть напряглась, высвечиваясь жилами. Чудище волновалось все сильнее, взревывая и мотая башкой. Щеки-брыла тряслись, из безгубого рта летела пена вперемешку с тягучей слюной.

- Что это? - одними губами переспросил Зевран, глядя на тварь во все глаза. - Как...

Он не договорил. Огромное, бурчавшее брюхом порождение тьмы напряглось. По его тулову словно пробежали волны. С хриплым ревом оно стало исторгать из себя огромные куски густого дерьма, делая омерзительную вонь пещеры еще гаже. От натуги морда твари сделалась лиловой. Воины отряда, безумная Геспит, и даже Морриган замерли, в безмолвии созерцая испражнение чудища, надутые бока которого опадали по мере того, как в едва проглядывавшейся тьме пещеры появлялись все больше продолговатых затянутых мокрой пленкой из скверны кусков. Наконец, чудище выдавило из себя последнее, и, утомленное, замерло, свесив руки и тяжело и часто дыша. Его жирный верх и заметно уменьшившееся тулово были мокрее обычного, исходя стремительно выступавшей, блестящей жижей.

- Чтоб меня... мне... великие предки!

Впервые в жизни не сумев выругаться так, как того требовало его естество, Огрен в растерянности тискал секиру. Зевран с силой закрыл глаза, заставив себя моргнуть. Несмотря на то, что лица их были скрыты под наличниками шлемов, коссит, бывший хартиец и гномий принц казались не менее изумленными увиденным. Их изумление усилилось, когда исторгнутые куски дерьма начали понемногу шевелиться, взрывая изнутри затягивавшую их пленку...

- Это генлоки! - очнувшийся Дюран покрепче перехватил рукоять топора. - Гниль пещерная, так вот, как делаются эти твари!

Выползавшие из обвисавшей лохмотьями пленочной мерзости порождения тьмы казались еще бестолковее и тупее, чем являли себя без Зова архидемона. Но телесный вид был таким, какими привыкли их видеть люди - разве что без доспехов. Твари бесцельно копошились, неосознанно пытясь ползти к своей чудовищной матери. По-видимому, те зачатки разума, что даровал из Зов, еще не успели пробудиться в них.

Всеобщее оцепенение длилось недолго. Первой очнулась Морриган. Желтые, уже осмысленные глаза ведьмы, сверкнули. Стряхнув пальцы Зеврана, она шагнула вперед и вскинула руки. Между ее ладоней, уплотняясь и рассеивая все набиравшую силу, сплетались нити жаркого пламени. Огонь в руках ведьмы рос, полыхаая уже ярче большого костра, и бросая уродливые тени на стены и высокий потолок пещеры. Когда казалось, что пламя было готово поглотить всю ее фигуру, Морриган размахнулась, и швырнула полыхавший сгусток в копошившихся порождений тьмы...

Морриган открыла глаза. В первые мгновения ей показалось, что она досматривает успевший измучить старый сон - о том, что Кусланд пришел и спас ее. Всякий раз, когда она выныривала из глубин небытия, ей снилось одно и то же - лицо Кусланда, его меч и трупы тварей у их ног. Вот и теперь измученному рассудку ведьмы привиделось - на грудь и руки больше не давили путы из чьих-то жил, раздутое чрево не оттягивала насильно вталкиваемая рвотная жижа, а низ не тянуло тупой надсадной болью. Морриган вновь зажмурилась, а потом резко подняла голову.

Она лежала на полуистлевшем тюфяке, накрытая чьим-то плащом. Большая комната с высокими потолками, выстроенная, без сомнений, гномами, освещалась от сложенного в ее центре очага, над которым висел знакомый котелок. Возле костра, уткнувшись лбом в колени так, что его светлые волосы скрывали лицо, сидел Зевран. В руке у него подрагивала длинная ложка. Чуть поодаль, поджав ноги, друг напротив друга сидели гномы и втроем резались в карты.

Кусланд и Стен тоже сидели рядом. Коссит натягивал ремень из сбруи бронто, а Страж пытался штопать его толстой иглой с продетыми в ее ушко сушеными нагьими жилами. Сам бронто грузно шевелился в другом углу, время от времени наполняя комнату сопением или грумканьем. В самом воздухе же ощущался запах гари, который натягивало как будто из незабранного дверью проема.

- Очнулась... земная красота.

Раздавшийся совсем рядом знакомый хрипловатый шепот заставил Морриган вскинуться. Геспит сидела почти у ее изголовья. Полубезумная гномка выглядела не в пример лучше, чем при первой встрече с ведьмой. Длинная рубашка Кусланда скрывала ее обезображенное тело, вымытые, насколько это было возможно, лицо и руки вкупе с забранными в хвост расчесанными волосами, внезапно заставляли подумать о ее возрасте - поэтесса едва ли была старше самой Морриган. Должно быть, даже разум ее, при отсутствии рядом тварей и постоянном соприкосновении с другими разумными, просветлел, насколько это вообще было возможно.

Зевран обернулся. На его усталом лице появилась улыбка. Убедившись, что ведьма действительно пришла в себя, Кусланд бросил упряжь Стену. Подойдя к прижимавшей плащ к груди Морриган, он присел рядом и, убрав волосы, коснулся ее лба.

- Ты действительно здорова, - чувствуя на себе взгляды, он, в свою очередь, пытливо взглянул в лицо сузившей глаза ведьмы. - Геспит говорит - тебя кормили скверной, чтобы... чтобы заставить тебя измениться. Даже коснувшись скверны, можно заразиться ею. Как так вышло, что ты... это магия?

Некоторое время Морриган продолжала смотреть, с возраставшим раздражением ощущая взгляды мужчин уже на себе. Потом, понимая, что Страж не отстанет, досадливо дернула головой и, приподняв волосы, показала маленькое кольцо серьги в верхней части уха. Серьга эта была украшена крохотными камнями разных цветов, расположенных причудливым, едва видным узором.

- То мать моя дала, - опуская руку, просипела магиня, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. - Сказала - со Стражем ты идешь. Где Стражи - там и скверна. Должна быть у тебя защита. И все. Не ведаю того я больше того, что рассказала вам.

По лицу Айана не было видно - поверил он, или испытывал сомнения. Но больше не сказал ничего, оставив ее в покое и выпрямляясь. Было похоже, что, несмотря на происходящее, мысли Стража блуждали где-то далеко, и ход их вовсе не был никак связан ни с Морриган, ни, даже, с новым способом защиты от скверны, который он вот-вот мог открыть. Во всяком случае, пока его интерес казался полностью удовлетворенным. Однако, в комнате он был не один.

- Мне, вапщет, другое интересно, - Броска в свою очередь хмыкнул, прижимая карты к груди. - Давно уж думаю. Ежели твари всех баб, которых ловят, обращают в таких вот чудищ, отчего ж вот эта, - он кивнул в сторону поводившей головой Геспит. - Осталась, как была? Чеж она рядом с той, которую спалили, новых генлоков не делала?