Михаил Исаков - Ловушка для героя

— Мужик, ты вообще кто будешь? — выглянул из-за забора Ловец.

— Дачу господскую сторожу.

Рядом с ними стали падать на излете крупнокалиберные шарики. Мушкетеры вели обстрел рыцарской конницы, готовящейся к атаке.

— Ты бы хоть спрятался. Убьют же!

— Нее-е-е, — пьяно заблеял сторож. — Бабка нагадала, в своей постели помру.

— Господа, надо поторопиться, — напомнил Эрман. — Позднее можем не выбраться.

Они вот уже несколько часов уходили из Города тихими улочками Садового холма, пробираясь через ограды заколоченных на осенне-зимний сезон дач. Деревья и заборы спасали их от неожиданных и нежелательных встреч.

— А куда нам спешить-то? — спросил Сашка, отрывая свой взгляд от далеких облаков, в которых скрылись "Боинг" и дракон.

— Эх, молодежь, — деланно вздохнул полицейский. — Торопиться нам надо по той простой причине, что мы находимся на единственной улице пригорода, которая проходит вне периметра старых фортов, что позволяет обойтись без лобовых атак и даст возможность сразу оказаться на Королевском проспекте, рассекающем столицу на две половины. Надеюсь всем ясно, что более удобного направления для главного удара, либо для прорыва из Города не найти и противоборствующие стороны обязательно воспользуются этой ситуацией.

— Те же яйца, только в профиль, — философски заметил Ловец.

— Правильно. Одни полезут "из", а другие "в". Нам при любом раскладе отсидеться не удастся.

Конница, наконец, сорвалась с места и, гремя доспехами, понеслась по улице, которая где-то там внизу превращалась в Королевский проспект и жалила огнестрельными укусами.

— Заслон они растопчут, — рассудил Ловец, — но натолкнутся на баррикаду…

— И вернутся обратно, — закончил мысль Эрман.

Они перемахнули через забор и побежали прочь от улицы, на которой спешно строилась вечно опаздывающая пехота.

Гремели барабаны, звучали трубы, кричали люди. Полетели щепки от заборов, дружинники и ополченцы начали растекаться по садам.

— Успеем, — все еще надеялся советник.

Но вооруженная толпа уже захлестнула весь Садовый холм. Разодетые в сеньориальные цвета воины пытались организовать нечто похожее на боевой порядок и снарядить только что записанных в ряды армии Великого Похода. Конечно же, их никто не записывал, просто сгоняли в одно место и строили. Орава добровольно-принудительно собранных вилланов и мобилизованных горожан становилась все гуще и прожорливей. В ход пошли садовые инструменты из вскрываемых сараев. Явно не хватало офицерского состава.

— Кто такие? — орал на них рыцарь.

Ловец отказался от дворянского звания, вырядившись в скромного горожанина из зажиточных. Он и Эрман посчитали, что так будет легче затеряться в среде городских беженцев, которых наверняка будет огромное количество.

Затерялись.

— В строй! — надрывал связки всадник, подбадривая людей своей плеткой.

Конь плясал в паре шагов от Ловца, и ему не составляло труда скинуть рыцаря.

"Ну, сброшу я его, — подумал он. — Потом еще пару-тройку сержантов опрокину. А дальше что?"

Серо-зелено-коричневой массы пехоты прибывало и прибывало.

— Не надо, — попросил Эрман. — Такой группой мы все равно не сможем быстро уйти.

Героически кончать самоубийством Ловец не желал и нехотя согласился, чтобы сержанты загнали их бамбуковыми палками в строй ополченцев.

— Мальчишек туда же! — распорядился всадник, имея в виду Сашку и переодевшуюся в мужское одеяние Клару.

Она предприняла попытку скрыться, но Ловец схватил ее за руку и с силой прижал к себе.

— Даже если закричишь, руку сломать я успею раньше, чем заметят, что ты женщина.

Скоро толпа вынесла их на Королевский проспект.

Трупы коней и тела рыцарей. Мушкетерскую заставу превратили в кровавый кисель, перемешавшийся с лошадиным дерьмом, на котором скользили гладкие подошвы башмаков.

— Дракона все видели?!?! — вопрошал рыцарь, доставая из ножен длинный меч.

— Да!!! — проревела толпа.

— Хороший знак! Боги с нами!

— Ура!!!

Все побежали в том направлении, где недавно скрылась рыцарская конница.

Ловец изо всех сил старался не выпустить из виду Сашку, которого оставил на попечение генерала, а сам не жалея сил сжимал руку Клары.

Женщина-почтальон, разом переквалифицировавшаяся в женщину-гренадера, бежала молча. Она прекрасно понимала, что даже если ее сейчас отпустят на все четыре стороны, ей пришлось бы продолжить этот стадный бег вперед.

"Главное не оступиться. Только не оступиться! Боги, не дайте оступиться!"

Так думало большинство участвующих в этом безумстве. Если бы случилось чудо, и королевские статистики начали опрашивать их, по какой причине они бегут и зачем, то они не смогли бы дать вразумительного ответа. Даже та простая мысль, что ни в коем случае нельзя останавливаться, была скорее выражением животного страха, чем строго сформулированным желанием.

Иначе смерть, иначе затопчут.

Толпа, как живой организм, она чувствует опасность.

Когда впереди кто-то и о чем-то закричал, многие сразу же стали прорываться в сторону обочин. Ничего не было видно, но Ловец осознал угрозу несколькими мгновениями раньше остальных. Работая одним свободным кулаком, он потащил Клару в сторону, Сашка и генерал сделали синхронный поворот за ведущим.

— Они скачут!

— Расступись!

— Они впереди!

— Дорогу!

Поредевшая стальная лавина, сметая все на своем пути, лилась по проспекту обратно.

Нет ничего страшнее атаки закованной в броню конницы. Обычно они скакали за боевыми колесницами, вражеский строй расступался перед квадригами, а в щели обороны врубались колонны всадников, рассекая надвое своими двуручными мечами пеших воинов противника. Дальше дружинная пехота добивала сохранившие хоть какое-то подобие порядка отряды врага, конница переходила к преследованию.

Но так просто и красиво только на страницах учебника по тактике. В настоящей войне все гораздо сложнее. Не на каждом ландшафте можно использовать колесницу. Где ей развернуться в лесу или в городе? Стальной кулак конницы может завязнуть на мягком грунте или в узких улочках, потерять скорость и стать удобной мишенью для вражеских стрелков. Даже пехота может отстать от ударной группы и не поспеть ей на помощь, когда результат сражения решается минутами. Если все идет так, то есть не по учебнику, всадники начнут отступать, давя копытами и закованными в сталь боками лошадей собственную дружину.

— Спасайся!!!

Те, кто не успел броситься в канаву, спрятаться за деревом, перелезть через крепкий забор пригородного дома, исчезали в разноцветном потоке флагов, плюмажей и попон.

— Так… я… и знал, — сипел Эрман. — Хреновый… из герцога полководец оказался.