Дарья Кузнецова - История первого дракона
- Название:История первого дракона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дарья Кузнецова - История первого дракона краткое содержание
Василиса — пока ещё молодой и неопытный, но уже увлечённый своей работой программист. Сергей — её лучший друг, почти что брат, по призванию и профессии археолог. Обычный выезд «поисковиков» заканчивается для них внезапной смертью от взрыва старой противопехотной мины.
Вот только просто так умереть у них не получается, и странное существо даёт им второй шанс, в другом мире. Как выжить современной девушке в среденевековье, да ещё в чужой лохматой шкуре? Положиться на верного друга и попытаться найти плюсы нового существования. Ну, или, хотя бы цель на первое время.
От автора: Книга написана значительно раньше «Абсолютного оружия», и, как мне кажется, стилистически несколько слабее. Но, надеюсь, она никого не разочарует.
История первого дракона - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Единственным утешением в этом бесконечном путешествии было неограниченное (благодаря магии) количество пресной воды и наличие небольшой комнатки для купания. Эльфы, к моему огромному облегчению, оказались большими чистюлями, и благодаря этому у меня имелась возможность принимать ванну по меньшей мере раз в два дня, а то и вообще каждый день, чему я была несказанно счастлива. И регулярные женские неприятности пережить оказалось гораздо проще, чем я боялась; тут меня опять спас добрый доктор шаман, но подробности я всё-таки опущу.
Стерх от меня явно прятался, чуя моё появление заранее. И, честно говоря, это был лучший для него вариант; слабо верится, что этот человек может вот так сходу измениться, а видеть суровую рожу хмурого воина (или наоборот, хмурую — сурового) не тянуло.
Не могу сказать, что моё отношение к сероглазому богу изменилось. Да и не выражение его лица меня раздражало. Раздражало устойчивое ощущение, что он мне не верит. Нет, не только мне — много чести! — а вообще никому. Я понимаю, привык. Но общаться с человеком, воспринимающим тебя как личную вещь, да ещё при этом постоянно ожидающим от тебя подвоха…
А окончательно добивало то, что это были не мои домыслы, и не накручивала я себя: я вообще не умею долго сердиться, давно бы уже прониклась жалостью, простила всё, сразу, скопом и на год вперёд. Жалостью я и так прониклась, едва не до слёз; но ощущение отчуждённости никуда не исчезло. Более того, оно преследовало меня постоянно: чувство, что совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, есть кто-то, отделённый толстенной непроницаемой стеной, — и временами от этого ощущения холодело всё внутри, и по спине продирал мороз. И поскольку чувство отчуждённости поблизости от Стерха лишь усиливалось, избегали друг друга мы взаимно. А ещё оно усиливалось, когда рядом никого не было; в особенности, по вечерам, как всегда бывает с чувствами, созвучными с одиночеством.
Я изо всех сил старалась проводить всё свободное время хоть с кем-нибудь, лишь бы не в одиночестве. Друзья честно делали вид, что ничего не замечают, но сероглазого в разговорах поминать избегали. Очевидно, что продолжаться бесконечно это не могло.
Я стояла на корме, облокотившись о фальшборт, и бездумно разглядывала тянущийся за Элу пенный след, самый хвост которого терялся в тумане. Корабль шёл быстро, несмотря на отсутствие ветра, — такая уж врождённая способность эльфийских судов. Если верить карте, Туманное море на которой представлялось серым пятном с гулькин нос размером, мы наматывали в нём уже не первый круг. Не первый десяток кругов, если совсем уж откровенно; шла третья неделя пути.
Мужчины куда-то разбежались. Вернее, не совсем куда-то, а во вполне известных направлениях. Прах с Сержем махали оружием на средней палубе, Зойр с шаманом обсуждали какие-то профессионально-магические вопросы в кают-компании; Михаэль, маявшийся от безделья сильнее остальных, почти целыми днями спал. Ну, а Рем находился там, где ему и полагалось — за штурвалом. У меня создавалось впечатление, что этот эльф вообще никогда не спит.
— Вася… — голос прозвучал почти над ухом. От неожиданности я не то что вздрогнула — шарахнулась, только каким-то чудом не вывалившись за борт.
— Тьфу, да что ж вы все подкрадываетесь так, — поморщилась я, бросив раздражённый косой взгляд на Стерха, пытаясь за недовольством спрятать беспокойство, нервное напряжение, усталость и обиду. Не на воина; безликую, на общую мировую несправедливость. — Ты что-то хотел? — бросила я, возвращаясь в прежнюю позу и не глядя на собеседника. Он пару секунд помешкал, и облокотился на фальшборт рядом со мной.
— Не знаю, — вздохнул он. — Я много думал последнее время…
— Да? Сложно с непривычки, наверное? — не удержалась от ехидства я.
— Сложновато, — согласно хмыкнул сероглазый. Несколько секунд помолчал. Заинтригованная, я не перебивала. Да неужели он наконец-то что-то понял?! — Трудно поверить, но я всё-таки не настолько прямолинейно глуп, как кажется. Мне-то трудно иногда в это поверить, что уж об окружающих говорить, — он снова насмешливо хмыкнул. — Я… понимаю, чего ты от меня ждёшь. Ну, или, по крайней мере, догадываюсь, чего хочешь. Но я не могу измениться. Когда я пытаюсь на что-то решиться или что-то предпринять, ведущее к переменам, у меня опускаются руки. Я… устал. За эти несколько веков устал настолько, что кажется — тащу на плечах целую гору. Да не кажется, так оно и есть; гору воспоминаний, мыслей и чужих проблем. И я не имею ни малейшего представления, как от неё можно избавиться. Очень часто и очень всерьёз я задумывался о смерти, как избавлении от всего. Останавливает только одно: привычка доводить дело до конца и чувство ответственности за этот мир. Да ещё понимание, что сейчас смерть в этом мире может не принести облегчения. Ты хочешь от меня искренности и полного доверия, только вот… тебе, боюсь, не понравится результат. Он мне самому-то неприятен. Но мне почти тысяча лет, Вася. Для человека — это не просто много, это грань сумасшествия. Иногда кажется, я её уже пересёк. В любом случае, мне уже поздно меняться; сложно отказаться от старых привычек и в сорок лет, а уж в тысячу… — он вздохнул и махнул рукой, не найдя слов. — Мрак говорит хорошие вещи, он во многом прав, но я точно знаю, что эта тяжесть времени уже никуда не денется, а он этого понять не может. Тут вопрос характера; люди с гибкой психикой могут приспособиться к чему угодно, а я слишком закостенелый консерватор. Я не хочу тебя терять. Честно. Ты, наверное, лучшее, что произошло со мной… уж с начала божественного существования — точно. Но ещё больше я не хочу тебя мучить, поэтому, если всё закончится хорошо, я отпущу тебя. Лучше один раз сделать больно, чем причинять эту боль постоянно. Прости.
— Опять начинается, — я, поморщившись, покачала головой.
— То есть? — растерялся Стерх.
— Ты опять решаешь за меня, совершенно не интересуясь моим мнением на сей счёт. Может, мне как раз хочется, чтобы ты меня помучил? Может, я мазохистка? — я хмыкнула. Состояние было странное и неопределённое. Сказать, что я расстроена и подавлена, я не могла; но и назвать себя довольной не получалось. Присутствовала масса противоречивых эмоций, а в итоге получалось чуть отстранённое спокойствие. Радовало, что голова оставалась, несмотря ни на что, ясной и чистой, а все эмоции стояли как-то в стороне.
— Ты просто не понимаешь, — он упрямо тряхнул головой.
— Да всё я понимаю, — отмахнулась я. — Люди все если не одинаковые, то похожие. Все мы страдаем от собственной уникальности и непонятости, а на деле — отличия минимальны. Это у психов альтернативные реакции, и то они почти всегда поддаются прогнозированию при наличии определённых знаний. Одно мне представить сложно — столько лет жизни, но твоё поведение объяснимо и с точки зрения обычного человека. Ты опытный, ты всё знаешь, и точно знаешь, как окружающим будет лучше, а они сами ничего знать не могут. Один вопрос. Коль уж такой опытный и знающий, как сделать окружающим хорошо, что ж тебе самому так хреново?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: